(2, 43, 137, 140)

3. Мать-вампир и людоед; съедает собственных детей; выпивает их кровь.

(92, 136, 138)

4. Красный, белый-белый человек; черный вурдалак; мужчина; убивают; едят человеческое мясо; мозги; пьют человеческую кровь.

(45, 98, 131, 135)

5. Мальчик-вампир ест человеческие внутренности, съедает руку у родного брата.

6. Девочка-вампир выкалывает глаза у своей матери; съедает ее.

1. Гроб на колесиках выезжает с кладбища; ищет город, улицу, дом, квартиру; звонит; въезжает в дверь; убивает; душит.

(112, 113)

2. Гроб заходит в дом; влетает в квартиру; угрожает; из него появляется черная рука, которая душит.

(56)

1. Черт появляется из желтого, черного пятна; черного ковра; из гроба; пианино; окон; мяча; пугает; кричит: «Отдай мое сердце!»; убивает.

(36)

2. Перед скачущим всадником появляется дьявол; съедает его.

3. Змей вылезает из ящика, все исчезают: девочка, мальчик, отец.

1. Пиковая дама выходит из пианино; картины; убивает; душит.

(110)

2. Пиковая дама появляется при вызывании; убивает; душит.

(111)

3. Пиковая дама ищет подъезд, квартиру девочки, надевшей вопреки запрету красные бантики; входит; душит.

4. Пиковая дама появляется перед девочкой на кладбище; таскает за волосы; ударяет головой; приводит с собой нечисть.

5. Пиковая дама — вампир и людоед.

6. Пиковая дама — оборотень; убивает.

7. Пиковая дама — спасительница семьи.

1. Статуя, на которую жених перед свадьбой надевает обручальное кольцо, оживает; требует, чтобы он женился на ней; душит.

(105, 107)

2. Статуя, на которую жених надел обручальное кольцо, в брачную ночь является к молодым; невеста умирает от страха.

(106)

1. Синий автобус поглощает всех пассажиров: они исчезают, умирают.

(108)

2. Все пассажиры красного автобуса оказываются съеденными, разорванными на части.

(109)

3. Такси подвозит старуху к кладбищу; она поедает покойников.

(137)

4. Из дверей черного поезда появляются черные руки; душат всех.

1. Колдун оборачивается руками; колдунья оборачивается черными руками черных тюльпанов; душат.

(57, 97)

2. Колдунья живет в огромном дупле дерева; ловит людей; превращает людей в убийц; в собак, в розы.

(95)

1. Женщина в черном хватает детей в пионерском лагере; выходит из пианино со словами «Кого зарезать? кого убить?»; продает котлеты; перекручивает детей в мясорубке.

(65)

2. Красной женщиной; женщиной с красным лицом оборачивается красное пятно; красная перчатка; происходит пожар; красная женщина зарезывает; убивает.

(27, 28, 30, 31)

3. Женщина в белом убивает детей.

1. Черный-черный. Комический финал венчают мотивы, связанные с нагнетанием ужаса прилагательным «черный»: «плавает золотая рыбка»; «лежит розовая сосиска»; «бегает розовый поросеночек»; «сидит счастливый заяц»; «сидит белая-белая кошечка»; «шел ежик»; «Отдай мои тапочки!» — кричит леший; «Зря мы с тобой резинку жгли», — говорит один черный-черный человек другому.

(114)

2. Гроб на колесиках. Финал: «Вы слышали русскую народную сказку»; «выскочила свинья из гроба»; «Я буду жаловаться, дрезину сломали»; вылезает цыпленок: «Ты чего мою би-би слямау?»; «последнюю тачку <машину> сломала»; «а там Гена и Чебурашка»; «ага, испугались!».

(142, 143)

3. Водопроводный кран. Исчезают один за другим все члены семьи; последний идет выяснять; в ванной или на кухне чинят водопроводный кран.

(144)

4. Пианино. В пианино сидит папа; Никулин; Карлсон; Чебурашка; два попугая; черт; считают деньги и говорят: «На хлеб, на водку, на селедку!»; «Еще бы сотня, и машина»; «На пенсию зарабатываем»; «Это на мороженое, а на сок не хватает»; «Зачем они мою пятку щекотали?»

(145, 146)

5. Пятно. Из пятна вылезает обезьяна; макака, черт со словами «Всю жопу мне натерли»; «Что вы мою задницу трете? Она и так красная»; «Это наш мальчик немножко написал» и т. д.

(147)

6. Занавески. Из занавесок: «Стирай-стирай, я все равно написаю» (гномик); «Я так не играю» (Карлсон).

(148, 149)

7. Рука. «Тебе и на машину накопил»; «А 220 вольт в попу не хочешь?»; «Дай хлеба! Ну и не надо!».

(150)

Балладу нельзя отнести к собственно детским фольклорным жанрам, каковыми являются, например, страшилка или считалка. Этот наиболее популярный для фольклорного песенного репертуара XX века жанр «Не знает» возрастных, культурных и социальных границ. Правильнее было бы говорить о «возрастной» разновидности баллады, что, Как мы постараемся показать ниже, Во многом связано с композиционно-тематической избирательностью детской среды по отношению ко всему разнообразию бытующих в настоящее время балладно-романсных произведений.

В самом общем виде структуру всех балладно-романсных текстов (вне зависимости от среды их бытования) можно охарактеризовать через наличие в ней нескольких взаимосвязанных закономерностей:

― устойчивость сюжетных ситуаций, которая определена характерным для жанра предметом изображения;

― наличие эпического или лиро-эпического сюжета;

― тенденция к устойчивой композиционно-выраженной точке зрения: сочетанию объективного и субъективного повествователя;

― наличие особого стилистического строя.

Каждая из названных закономерностей имеет в пределах детской традиции специфические особенности.

Предмет изображения баллады — несчастье. Причем такое, которое ничем не мотивировано ни с точки зрения страдающего, ни с точки зрения повествователя (если таковой имеется). Иногда вводится псевдомотивировка — неразделенная любовь несчастна, потому что слишком сильна:

Внутренний мир баллады — мир, где царствует Случайность, которая и есть причина всех несчастий. События в нем развиваются либо страстями, субъективной формой проявления случайности, либо случаем как таковым: случайная смерть, ошибка, случайно не состоявшаяся встреча и т. д. Если первая форма совпадает с «классической» крестьянской балладой, то вторую можно считать явлением, порожденным современной городской фольклорной средой.

Беспричинное несчастье, являясь предметом изображения, определяет главную тему жанра — способ его разрешения. «Взрослая» баллада использует два возможных способа разрешения ситуации: лирическую медитацию (что и позволяет определить балладный сюжет как лиро- эпический) или эпическое событие (убийство, самоубийство, смерть от тоски, случайная гибель). В отношении детской баллады можно отметить явное тяготение ко второму способу: из всего возможного набора бытующих сюжетов детский репертуар составляют преимущественно эпические.

Схема ситуаций, характерных для балладного жанра, очень устойчива: негативное действие в отношении героя или одного из героев, определяющее драматизм конфликта, и разрешение ситуации, которое практически всегда трагично. В пределах сюжета трагедия может составлять предмет повествования, тогда тему текста можно определить как рассказ о трагическом случае (напр., «Оршанский тракт», «Дельфиненок», «Арджак»/«Чеснок»), либо она занимает финальное место в повествовании, «венчая»драматическую коллизию трагическим исходом («В одном московском зале», «Жил мальчишка на краю Москвы», «Они дружили еще с детства» и проч.).