Мужчина нахмурился ещё сильнее, а через несколько мгновений просиял и чуть не засмеялся.

— Вы, верно, меня не так поняли. Я вас работать ко мне приглашаю. А со старшеньким вашим мы решим. Всё-таки тайная канцелярия. Имеем возможности.

— Работать? — переспросила Настя. Смысл слов дошёл до неё не сразу.

Прошло четыре спокойных дня, ничем выделяющихся на фоне той бойни и последующей беготни.

Сейчас же в моём кресле сидел, закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку и разглядывая желтоватые листы с приклеенными к ним полосками текста телеграмм, барон Бодриков. На столе стояли две чашки кофе, обе полные и давно остывшие. К ним так и не прикоснулись, хотя принесли их ещё час назад.

Его превосходительство по своей привычке нечленораздельно бубнил, переворачивая листы, а я стоял у окна, сжимая клинок, доставшийся мне от погибшего дикаря. Странный был трофей, и сама ситуация была странная. Я размышлял и глядел на небольшой задний двор усадьбы, сочетающий в себе и крохотный сад, и техническую территорию. Попавший при отливке плоской стекляшки пузырёк, навсегда застывший в прозрачной преграде, слегка искажал вид двора, словно низкокачественная линза. Конечно, стоило немного сдвинуться, и эта мелочь не будет помехой обзору, но я специально смотрел на мир через него, в то время как в памяти всплывал момент боя с тем чернокожим попаданцем. Дикарь сперва боялся, но стоило ему увидеть меня, как он бросился в бой, а воздух вокруг него исказился точь-в-точь как от этого пузырька.

— Идемони, — чуть шевеля губами, прошептал я услышанные слова. Что бы это значило? И ведь провидица тоже произнесла их. Но тут не исключено, что она выхватила их случайно из каши мирозданья. Помнится, Илья Семёнович, провидец из группы захвата, где я имел честь служить раньше, когда изрядно напивался, тоже бубнил всякое. Порой такое, что все его стороной обходили. Но чаще было так, что с ним отказывались играть в карты, ведь он тыкал пальцем и всё их называл не видя. А вот на скачках ни разу не угадал, что неизменно приводило его в бешенство.

— Идемони, — повторил я, улыбнувшись вспомнившейся оказии.

— М? — не оборачиваясь, промычал барон.

— Да так, ничего, — скривился я, а потом задал вопрос в ответ, — А Светлана надолго уехала?

Барон оторвался от бумаг и поглядел на меня с нескрываемым неодобрением.

— Я отослал её в Москву, — хмуро произнёс Бодриков, — и не вздумай больше за ней ухаживать. Даже письма не смей. Ты женат, и этой связью порочил барышню. Ей нашли хорошую партию, и прошлое для неё теперь закрыто.

— Хорошую партию, — процедил я, стиснув в руке рукоять кинжала, — словно собаке. А я думал, наши свидания дольше продлятся.

— Не в этот раз, — произнёс барон, со вздохом встав с кресла и подойдя ко мне. — И ты должен знать, что она была специально приставлена к тебе. Следить. Уж прости за такую подлость, не думал, что у вас так далеко зайдёт. Она же просто телеграфистка.

— Знаю, что следить приставлена, — буркнул я, после небольшой заминки, — но всё равно мне было хорошо с ней.

Я не кривил душой. Нет, я не любил девушку, с которой встречался, но, даже зная, что она засланная, мне было удобно и комфортно. И конечно, я знал, что рано или поздно она уедет. Но то, что уехала, даже не заскочив напоследок, было неприятно. Последний раз я с ней встретился за день до той смертницы, что взорвала отряд.

— Раз знаешь, должен всё понять, — произнёс Бодриков, глянув мне через плечо, стараясь узнать, что так сильно привлекло моё внимание. — И то, что я должен был убедиться в тебе. И то, что ей с тобой не по пути. Не лишай девушку будущего.

Барон поднял со стола остывший кофе, одним глотком выпил из маленькой чашки и продолжил.

— Да, по целительнице и провидице я запрос отправил в полицию и жандармерию. Но думаю, там всё чисто. Разве что крестьянка могла яблоки с соседского огорода утащить, но это мелочи. И ещё, на должность приветливой дамы я сам собеседование провёл. Забавно, что у тебя одни девки подобрались.

— Даму? Без меня? — спросил я, пропустив мимо ушей про девок, почувствовав ещё один укол в спину. — С ними мне работать, а не вам.

— Время дорого, а так я сразу трёх зайцев убью. И дама что надо, — барон легонько улыбнулся чему-то, отмахнувшись от моих слов. — И бюджет сэкономлю.

— Это чем?

— Чтоб фотографа не вводить в штат.

Я вздохнул. Раз борон снял наблюдение, значит, можно уже не думать, достоин высочайшего доверия или нет.

За окном механик из компании «Пар и жар» ковырялся гаечным ключом во внутренностях громоздкого котла с теплородом. Устройство было величиной с паровоз и пряталось под шиферным навесом. Разогретая жаром концентрата теплорода вода вскипала, и пар крутил каскад турбин, давая электричество для освещения, заряда машины и работы приборов. К тому же пар грел воду для домашних нужд, отапливая всю усадьбу вместе с конюшней и гаражом. Из кранов текла горячая вода, отчего можно без оглядки на дрова и уголь принять ванную. Домашняя прислуга тоже была этому несказанно рада, ибо мыть посуду и стирать в кипятке лучше, чем в ледяной кадке.

Котёл был уже не новый и требовал регулярного осмотра. За спиной мастерастоял часовой с винтовкой на плече, взявшись за антабку ремня. Он вытягивал шею и заглядывал в открытую дверцу, порой указывая рукой и о чём-то спрашивая. Тогда мастер тыкал пальцем и пускался в долгие объяснения, заботливо хлопая по корпусу котла ладонью. Мастер чинил, часовой смотрел. Они не были врагами, но таков порядок вещей, нарушить который было не дозволительно.

Совсем как я с бароном.

Размышления прервал стук в дверь, и без разрешения в кабинет вошёл Сашка Никитин.

— Это, вашество, там две девчонки какие-то пришли. Одна вроде как пиар-акция блошиного рынка, вторая — школьница с выпускного.

— Александр! — резко повысил я голос, — Это не игра! Это реальность! И посему потрудись быть хоть немного серьёзным. Нас начальство посетило, будь любезен, сначала к господину барону за разрешением обратись.

Сашка оглядел с головы до ног застывшего с ехидной улыбкой Бодрикова, а потом сделал лёгкий кивок головой.

— Здрасьте. Ваше благородие, можно я пару слов с шефом перетру?

— Ваше превосходительство, — крякнув с усмешкой, поправил его барон.

— Я уже запутался, — тряхнул головой Никитин. — Мне бы гайд по рейтингам и титулам, или хотя бы шпору небольшую. Проще в какой-нибудь новой ролевухе с её квестами, классами и билдами разобраться, чем с этими благородиями.

— Я тебе её с утра дал. На листке.

— А-а-а, понятно. А можно ещё одну. Я ту в комнате на гвозд прибил к стене.

— Евгений Тимофеевич, — произнёс барон, подхватив свою трость, — пойдёмте. Сгораю от нетерпения узреть ваших барышень.

Я поглядел на свой остывший кофе и пошёл вслед за невысоким бароном, дивясь, откуда в нём, в его пятьдесят, столько задору, как у молодого. Кабинет я не закрыл, лишь на мгновение остановился, дабы подвинуть язычок устройства для опечатывания. Это значило, что меня нет.

Взгляд скользнул по ещё нескольким дверям, находившимся на этаже. Жилая комната, умывальник с санузлом и кладовая. Всё это было моим, так как жил я и работал практически тут же.

По лестнице я пробежал, весьма скоро оказавшись в зале, где барону уже поставили стул, и он восседал на нём, ожидая гостий.

Вскоре дверь открылась, и в помещение вошли две девушки. Они старались не глядеть друг на друга, словно всем видом показывая, что не вместе. И обе прятали красные словно от слёз глаза…

Настя сидела за столом.

— Вот, куды ты вырядилась? — ворчала мать, доставая ухватом из печи горшок со щами. Она поставила его на стол, накрывая тот скатертью только по праздникам или иным важным случаям. — Нет, ну куды вырядилась? Вот так тебя и ждут там. Этот господин только поматросит тебя да бросит наигравшись. Знаю я этих господ. Вон, Люська Мышкина тоже в дом одним устроилась горничной. Сильничали! Насилу сбёгла.