— Я убиваю мужчин.

Через полчаса Элен Уолш и Корт Джентри находились в миле к северу от пустынной дороги в Дирру, направляясь на восток через узкий каньон, идущий параллельно дороге. Гнедая кобыла Уолш дважды едва не выбросила ее из седла: она привыкла к более твердой руке на поводьях. Джентри ловко управлялся со своей лошадью и всю дорогу молчал.

Он ощущал ярость женщины, ехавшей сзади, чувствовал ее ненавидящий взгляд, сверливший его спину, как палящий жар солнечных лучей. Время от времени она говорила, продолжая обвинять его:

— Теперь вы военный преступник. Вы это понимаете, не так ли? То, что вы казнили двух раненых пленников на глазах у следователя МУС, наводит на мысли, чем вы занимаетесь, когда никто не может уличить вас в преступлениях.

Корт всматривался в послеполуденное знойное марево в поиске медленно движущихся пылевых облаков, которые указывали бы на приближение лошадей. Время от времени он замечал такие облака, но они быстро перемещались по местности и были вызваны ветром, а не копытами скачущих лошадей.

— Я прибыла в Судан, для содействия аресту и осуждению разыскиваемого преступника. Но знаете, что? Я столкнулась с кем-то еще, кто, возможно, не так опасен в масштабах геноцида, как президент Аббуд, но с тем, кто с таким же пренебрежением относится к человеческой жизни. Это вы, Шестой. Я приложу все силы, чтобы вас предали суду за то, что случилось сегодня.

Корт взял курс немного севернее прежнего. Тропа, по которой они следовали раньше, в здешних местах могла бы сойти за дорогу, а он хотел оставаться в стороне от любого встречного движения. «Ты когда-нибудь делаешь перерывы?» — проворчал он себе под нос. Путь впереди, на выходе из каньона и дальше, в кустарниковых пустошах Сахеля, выглядел свободным. Он заговорил громче:

— Знаете, кто их убил? Вы их убили. Вы не делали того, что я говорил. Если хотите жить, то с этого момента будете делать, как я скажу. Если я окажусь под судом в Виннипеге или в другой поганой дыре, то буду слушать вас. Но здесь, на вражеской территории, вы будете слушать меня.

Его слова явно застигли ее врасплох, поскольку она привыкла к тому, что он игнорирует ее. Ей понадобилось около минуты, чтобы ответить, и даже тогда ее слова звучали растерянно.

— Я не судебный юрист. И я из Ванкувера.

Корт не ответил, продолжая глядеть вперед и выискивать угрозы.

— Как вы можете это делать? Вот так просто убивать?

— Подготовка.

— Военная подготовка?

Он промолчал.

— Мне нужно знать, кто вы такой, — сказала она. Он почти слышал, как вращаются шестеренки в ее голове. Теперь он стал объектом ее расследования.

— Нет, не нужно.

— Вы действительно работаете на русских?

— Однажды работал, но толку не вышло.

— Из-за меня?

— Да.

— Но… вы американец. Вы из ЦРУ?

— Никак нет.

— Тогда откуда?

— В настоящий момент я безработный.

— Ну да, конечно, — она не верила ему. — Значит, для вас это не бизнес, а удовольствие?

— Это приятнее, чем разборка с джанджавидами, — ответил Корт и отхлебнул из фляжки, снятой с мертвеца.

— Я серьезно, Шестой. Я намерена подать рапорт о том, что здесь произошло.

— Развлекайтесь на здоровье.

— Вы мне не верите?

— Мне наплевать.

— Вы не боитесь МУС?

Он жестко рассмеялся.

— Боюсь до усрачки, но как-нибудь переживу.

— Вы опасный человек, которого нужно остановить.

Он не замедлил хода, но потянул вожжи налево, чтобы посмотреть женщине в лицо.

— Но я не настолько опасен, чтобы вы не приняли мою помощь. Я не настолько опасен, чтобы вы не боялись оставаться со мной в пустыне, хотя у меня два автомата. Я не настолько опасен, чтобы вы не боялись сказать мне, как собираетесь сделать все возможное, чтобы упрятать меня в тюрьму. О чем это говорит, Уолш? Это должно говорить о том, что вы видите во мне скорее спасителя, чем демона.

Она немного подумала.

— Правосудие, о котором я говорю, — это не то правосудие, которое вы свершили над теми людьми. Я уважаю закон.

— Вы недостаточно уважали закон, чтобы заставить всех этих подонков перестать вышибать мозги и сесть в импровизированном судебном зале в грязи, чтобы вы их могли осудить как следует. Вы можете уважать закон, сколько хотите, но здесь никакой закон не спасет вашу задницу так надежно, как этот ржавый АК с грязными пульками.

— Я не дура. Я…

— Нет, вы именно такая! Все международные законники — сплошные идиоты. Наивные, глупые овцы, которые считают, что лучший способ заставить суданское правительство сложить оружие и прекратить геноцид — это составить обвинительные акты в Нидерландах и послать сюда добреньких юристов, чтобы бродить по пустыне и строчить гребаные отчеты. Можете считать себя святой, но здесь вы абсолютно ничего не измените.

Она уцепилась за его слова.

— А то, чем вы здесь занимаетесь, должно что-то изменить?

Корт хотел промолчать, но не сдержался.

— Вы чертовски правы. Так и есть.

— Значит, вы доставляете контрабандное оружие вместе с русскими и расстреливаете раненых. Это часть вашего плана по изменению мира к лучшему?

— Нет. Это был отвлекающий маневр.

— Тогда в чем ваша задача?

— Я не собираюсь рассказывать вам об этом.

— Почему?

— Неужели я выгляжу настолько тупым? — спросил Корт. — Пока мы не достигнем Дирры, то останемся на одной стороне. После этого вы пойдете своим путем, я — своим, и на этом все.

В его словах прозвучала окончательность, не ускользнувшая от Элен, и она оставила его в покое.

Они еще три часа ехали по пустошам, не обменявшись ни словом.

После пяти вечера Джентри оглянулся на женщину, чтобы проверить ее состояние. Она обгорела на солнце и сильно устала, но все еще прямо сидела в седле. Он остановил свою лошадь, слез на землю и отвязал бурдюк от седла. Потом напоил серую арабскую лошадь теплой водой, долгожданной для животного. Через полминуты он повторил этот процесс с лошадью Элен. Между тем женщина оглядывалась по сторонам, как будто спала в седле и только теперь проснулась.

Корт поднял голову и увидел странное выражение на ее лице.

— Что за чертовщина? — в ее голосе звучало скорее любопытство, а не тревога.

Джентри проследил за ее взглядом в ту сторону, откуда они пришли.

— Хабуб, — мрачно сказал он. — Песчаная буря.

Элен благоговейно смотрела на это зрелище. На плоской равнине, по которой они недавно проезжали, как будто выросла огромная гора. И эта гора надвигалась на них.

Корт поспешно привязал опустевший на три четверти бурдюк к седлу своей лошади. Потом вставил ногу в стремя и забрался в седло.

— Слезайте с вашей лошади и садитесь за мной. Скорее!

— Нет, — машинально ответила она и тут же спросила: — Почему?

— Если мы останемся на двух лошадях, то нас разнесет в стороны, а здесь это недопустимо. Садитесь за мной, скорее!

Элен помедлила, но потом слезла со своей гнедой кобылы и подошла к Корту. Он подсадил ее себе за спину, и она плотно обхватила его за пояс. Он передал ей один из тюрбанов, позаимствованных у мертвых джанджавидов.

— Закройте лицо, — сказал он. — Даже глаза.

— А вы? Как вы будете видеть дорогу?

Корт обмотал тканью свое лицо.

— Я не буду видеть, но постараюсь удержать нас в правильном направлении. Но самое главное — оставаться на лошади. Здесь негде укрыться и переждать бурю. Нам придется пройти через нее.

В идеальном случае Корт бы спешился и переждал бурю, но сейчас разумная тактика была роскошью, которую он не мог себе позволить. В Ираке он видел хабубы, которые продолжались до трех дней. Он понимал, что НСБ в любой момент может послать новых людей для охоты на них. Меньше всего ему хотелось угробить свою лошадь в глубоком овраге или вслепую налететь на полевой лагерь джанджавидов, но продолжение пути с учетом этих рисков было предпочтительнее по сравнению с остановкой при минимальном количестве воды и без какой-либо защиты.