Они проехали не более пятидесяти ярдов по ровной дороге, когда трое полисменов в темных мундирах появились на крыше небольшой кузнечной лавки. Каждый из них столкнул с крыши по два тяжелых бетонных блока. Один из блоков шлепнулся перед автофургоном, что заставило Брэда резко вильнуть вправо, едва не процарапав борт старого седана «Шевроле», стоявшего у обочины. Потом он выкрутил руль влево и едва не столкнулся с двумя пустыми моторикшами на другой стороне дороги.

Еще одна группа местных жителей на крыше другого здания изготовилась к метанию бетонных блоков и больших покрышек. Хайтауэр понимал, что попытка проехать под ними будет слишком опасной.

— Налево, Брэд, давай налево!

Автофургон, почти не сбавляя скорости, свернул в узкий переулок. Едва успев завершить поворот, Брэд закричал:

— Впереди противник!

Ветровое стекло фургона раскрошилось и потрескалось. Оно не разбилось, но на нем появилась строчка пулевых отверстий, окруженных белой крошкой.

Что-то дернуло Зака за предплечье и обожгло ему лицо и шею. Он поднял штурмовую винтовку над приборной доской и выпустил через стекло длинную очередь в автоматическом режиме, опустошив магазин на тридцать патронов и превратив ветровое стекло в кусочки белого песка.

Автомобиль резко вильнул влево. Зак понимал, что на такой скорости и в такой узкой аллее не остается места для ошибок. Он ждал удара, и удар наступил: автофургон занесло вправо, и на этот раз Хайтауэр не сомневался, что следующее столкновение будет очень жестким, причем с его стороны. Он поджал ноги, когда большой фургон врезался в белое здание справа, резко затормозил и остановился в четырех метрах от разбитой стены из бетонных блоков.

Пар из радиатора с шипением устремился вверх перед разбитым окном. Автофургон отслужил свой срок.

— Уходим! Уходим! — немедленно закричал Зак.

Отдав приказ на выгрузку, Хайтауэр выкатился из-за передней пассажирской двери, упал на твердый грунт, приземлившись на плечо и бедро, и обнаружил, что смотрит в противоположном направлении от стрельбы. Он оглянулся через плечо. Один из его людей уже швырнул белую дымовую гранату, чтобы закрыть линию огня для стрелков на дороге. Распадающийся на части жилой дом из кораллового известняка находился лишь в нескольких футах от его головы. Окно было прямо над ним, на высоте пояса. Зак не стал тратить времени и вставать; он прыгнул из сидячего положения, проломил стекло и снова жестко приземлился на первом этаже. Это был какой-то темный офис. Скорее всего, одно из правительственных учреждений, но здесь никого не было в такую рань, и генераторы для освещения не работали. Зак быстро встал на колени и принялся перезаряжать винтовку. Он не мог не заметить кровь у себя на руках, на перчатках, на полу, где он приземлился, и на своей винтовке. Но он продолжал работу, не отвлекаясь на то, чтобы проверить свои травмы.

Стрельба на улице продолжалась непрерывно. Когда Зак вставил новую обойму и начал вставать, в разбитое им окно на полном ходу влетел «Сьерра-два». Они столкнулись по касательной, и Брэд шлепнулся на пол, а его винтовка «FAMAS F1» откатилась по полу на несколько ярдов.

— Четвертый ранен! — раздался голос в наушниках Зака. Это был голос Дэна, сам Дэн все еще находился на улице, полной летающего свинца.

— Я подавляю огонь с севера, Второй откроет дверь фургона, — крикнул он в микрофон. — Приведите Мило сюда!

Хайтауэр выставил ствол в окно и начал стрелять вдоль улицы короткими очередями. Не оглядываясь, он знал, что Брэд уже бежит к задней двери дома, чтобы помочь остальным попасть внутрь.

Зак старался экономить боеприпасы, но вскоре они закончились. Он находился в укрытии, но остальные члены его группы вели активную перестрелку, чтобы прикрыть и вывести из-под огня своего раненого товарища. Хайтауэр отложил пустую винтовку и достал пистолет «Сиг-Зауэр» из набедренной кобуры. Высунувшись на улицу, он начал стрелять с правой руки, одновременно нащупывая осколочную гранату в нагрудном кармане левой рукой.

Когда затвор его пистолета раскрылся, выбросив последнюю гильзу, «Сьерра-пять» снял с плеча маленький «Узи» и открыл огонь. Зак изо всех сил запустил гранату в сторону противника.

— Пошла осколочная! — крикнул он и отступил в комнату для перезарядки оружия и оценки ситуации.

Четвертый сидел на полу с автоматом «Хеклер энд Кох» в руках и прикрывал дверь, через которую он и двое других проникли в здание. Штанина его правой ноги была окровавлена, и Третий быстро проверил рану. Второй уже пересек большую комнату, расталкивая с пути столы и стулья, и выглянул в окно с южной стороны. Хайтауэр заметил, что он прихрамывает на ходу.

Зак перезарядил оружие; у него осталось шесть магазинов для винтовки. 150 патронов не казались солидным боезапасом, тем более что он уже расстрелял 90 патронов в перестрелках за последние пять минут.

Когда он шел по комнате, чтобы связаться с Брэдом, то посмотрел на собственные раны. Чистое, почти идеально круглое пулевое отверстие в правом предплечье. Оттуда вытекала кровь, пачкавшая рубашку и снаряжение, но больше он не нашел никаких травм, кроме ссадин и порезов от битого стекла на щеках, под защитными очками.

— Третий, он может ходить? — спросил Зак, когда подошел ко Второму.

— Подтверждаю. Думаю, у него треснула малоберцовая кость, и он теряет кровь. Необходимо срочное лечение, но так или иначе, он может несколько минут пройти пешком.

— Ладно. Все ко мне, будем прорываться отсюда. Мы не дадим этим придуркам окружить нас.

Корт прослушал сообщение Зака, обращенное к нему, пока бежал вместе с Ориксом. Полминуты спустя в отдалении раздался треск и грохот. Обмен сообщениями по радио давал понять, что оперативники «Виски-Сьерра» смогли выбраться на улицу, но было ясно, что они находятся по колено в дерьме.

Но у Корта имелись собственные проблемы. Они с Ориксом укрылись в какой-то хибаре вместе с местными жителями, прятавшимися от взвода солдат, бежавших к площади. Единственная большая комната была темной и грязной, с щелями в стенах, где рифленая жесть неплотно прилегала к плавниковому дереву. Джентри держал свой «Глок» у виска президента. Серый Человек отдувался после бега и адреналинового выброса, и кривился от боли с каждым вдохом, когда мышцы вокруг стрелы судорожно сокращались. Он глядел на семью из девяти человек, которые сидели на полу и глядели на него. В комнате были дети, маленькие темнокожие суданцы, чьи широко распахнутые глаза говорили Джентри о том, что он был самым странным зрелищем в их жизни.

Глаза взрослых людей выражали страх и некоторое удивление, но в первую очередь — праведный гнев на то, что этот белый человек со своим пистолетом и пленником ворвался в их мирный дом и угрожает им своим присутствием. Жизнь этих людей проходила в повседневных тяготах, суровых условиях, болезнях, работе, голоде и отсутствии свободной воли, не говоря о гражданских свободах. Еще одна опасность, новый вызов их существованию — все это сталкивалось с их презрением и яростью, а не с ужасом.

Хотя взрослые обратили внимание, что белый человек не направлял свой пистолет ни на кого, кроме мужчины в костюме.

Эти люди не имели понятия, что находятся в обществе президента своей страны. Он ничего не значил для них.

Корт игнорировал стрелу, засевшую в его спине, насколько это было возможно. Судя по боли, она вонзилась в лопаточную кость, но он мог двигать рукой и плечом. Ему повезло, что выстрел оказался не слишком мощным. Еще три дюйма, и стрела пронзила бы верхушку его сердца, и сейчас он лежал бы мертвым в переулке, где его подстрелили. Он предполагал, что лучник стрелял с большого расстояния, либо это была женщина или подросток. Иначе острый снаряд пробил бы его тело насквозь.

Спина дьявольски болела, но рана не убивала его, хотя он был уверен, что если бы зацепился стрелой за выступ стены, ему сейчас было бы куда хуже. Он снова попробовал завести руку за спину и вытащить стрелу, но не дотянулся до нее. Его посетила мысль попросить одного из местных помочь ему, но прямо сейчас ему хотелось только поскорее убраться из города, и он не мог сделать перерыв для медленной и деликатной процедуры, которую мог доверить лишь преданному человеку.