Он встряхнул баллончик и попробовал оросить себя сверху над головой, но выходило у него плохо. Рядом зазвенел слабый смех.

— Давайте, я вам помогу…

Раздалось тихое шипение, Николая окутало резкое пахучее облако. Настойчивый писк комаров сразу прекратился.

— Правда, это ненадолго. Здесь комары какие-то дикие. Сейчас опять накинутся, — раздалось в темноте.

— Спасибо, — снова выдавил из себя Николай и неподвижно застыл на месте. Девушка тоже молча продолжила стоять рядом.

— Присаживайтесь, — спохватился он через секунду.

Бесформенная фигура с тонкими, обтянутыми джинсами ногами, обошла его вокруг и пристроилась по левую руку. Николай понятия не имел, кто эта девушка, но она была явно чужая, не из его конторы. Может быть, живет здесь или работает на турбазе? Было досадно, что его уединение опять нарушили. Никуда не скрыться от людей. Он давно мечтал проснуться рано утром, купить первый попавшийся билет и уехать подальше от всех.

— Я здесь часто по вечерам сижу, — тихо прошелестело сбоку. — Скоро луна выйдет, огромная, блестящая, как арбуз.

Николай удивленно поднял брови. Луна, как арбуз? Странно… Как апельсин, как головка сыра — такое он еще слышал, но арбуз?

— Арбуз же зеленый… в полоску, — нерешительно заметил он.

— А внутри красный, — серьезно ответила ему девушка. — И Луна сейчас красная. Кровавая. Вы разве не видели?

Капюшон повернулся в его сторону. Николай успел заметить мерцающие глаза, но девушка опять отвернулась.

— Нет, я в городе не заметил, — решил оправдаться он. — Я вообще редко смотрю на небо.

— Такую луну все боятся, а мне она нравится. Хотя ее до сих пор считают недобрым знаком.

Николай не нашелся, что сказать. Странная какая-то соседка ему попалась. Надо вежливо слинять отсюда, тем более, комары опять подбираются со всех сторон.

— Это всё фантазии, — решился всё же ответить он. — Несерьезно. Ладно, — он неторопливо встал, — приятно было с вами поболтать. Спасибо за спасение от комаров… Спокойной ночи.

Наутро Николай проснулся от храпа соседей — двое его коллег разметались на своих кроватях и выводили сочные рулады. В комнате чувствовался запах алкоголя. «Тяжело им будет сегодня сплачиваться, — усмехнулся Николай, — хотя… молодые, быстро в норму придут». Он быстро умылся и вышел прогуляться перед завтраком. Ноги сами понесли в ту сторону, где он вчера встретился с загадочной незнакомкой. Деревянная скамейка одиноко стояла на своем месте. Николай остановился. Вид отсюда потрясающий! С пригорка открывалось переливающееся серебристой чешуей озеро, а над ним, неохотно играя лучами, поднималось зеркальное солнце. Отражаясь в воде, оно слепило глаза. Николай прищурился и улыбнулся: какая красота! Он вдохнул глубже сладкий, наполненный ароматами влажной листвы и хвои, воздух. По телу побежали мурашки, а голова немного закружилась. «Эх, надо бы сюда приехать вместе с Томой, отдохнуть, погулять по окрестностям…» — подумал он, выискивая в кармане телефон, чтобы сделать несколько фото. Просмотрев их, скривился: «Бесполезно… никакая техника не может передать краски». Он даже не стал посылать снимки жене. Постоял еще немного, впитывая тишину и прислушиваясь к скрипу деревьев и веселой перекличке птиц.

После завтрака шеф объявил о прогулке на лодках по озеру. Не очень свежие сотрудники обреченно поплелись на берег разбирать весла и делиться на группы. Николай как раз сталкивал лодку в озеро, когда за спиной раздался смущенный голос:

— А можно я с вами?

Он оглянулся и увидел вчерашнюю свою ночную собеседницу. Узнал ее по голосу и по тонким рукам с длинными пальцами. Сегодня девушка была в майке и шортах, доходивших до колена. «Коленки красивые, — заметил Николай, — кто же она такая?» Разглядывать ее подробнее он не стал.

— Я София. Я работаю фотографом в компании, которая организовала ваш тренинг. Мне нужно сделать несколько снимков.

Николай пожал плечами и, дождавшись, когда еще трое коллег погрузятся в лодку, запрыгнул в нее сам. София устроилась рядом с ним, как и накануне вечером. Лодка покачнулась, отплывая от берега, и девушка негромко вскрикнула.

— Я плавать не умею, — извинительно сказала она, глядя куда-то в сторону.

Николай удивился еще больше и даже чуть улыбнулся: как это не умеет плавать? Кавалькада из пяти лодок неторопливо закружила по зеленоватой воде. Погода была чудесная. У берега лениво качались на волнах белоснежные кувшинки с резными алебастровыми лепестками, высокая трава, с вплетенными в ее зелень скромными цветами, заботливо нависала над ними. В прозрачном тихом воздухе проносились стрекозы, иногда осторожно присаживаясь на голую коленку Софии. Николай, скосив глаза, наблюдал, как она аккуратно подцепляла стрекозу тонкими пальцами с розовыми, коротко остриженными ногтями.

— Осторожнее! — резкий окрик нарушил сонное умиротворение.

Глубоко похмельный Влад сильно перегнулся за борт в надежде почерпнуть горсть воды, в которой он видел избавление от изнуряющей головной боли. Лодка резко накренилась. София испуганно вцепилась свободной рукой в плечо Николая. Видавшая виды пластиковая посудина на мгновение выровнялась, но потом быстро передумала и вмиг опрокинулась, накрыв собой всех, кто сидел внутри.

В мутно-зеленой толще замелькали человеческие ноги, руки и весла, медленно уходящие на глубину. «Я плавать не умею», — в голове Николая четко прозвучал женский голос. Он закрутил головой и увидел Софию, которая совершенно безропотно шла ко дну. Она не билась в воде, не выныривала, хватая глоток воздуха, не извивалась. Она просто сложила на груди тонкие руки-веточки и опускалась вниз, на мутный ил. Ее бледная кожа, как бы подсвечивалась изнутри, усиливая впечатление утопленницы, а огромные серые глаза были полны ужаса. Николай метнулся к ней и, подхватив подмышки, потащил наверх — к свету, к воздуху, к солнцу. А сам утонул. По-другому и не назовешь.

Уже минут десять, как Тамара стояла под колючими струями душа. Отдельные мысли пытались оформиться в ее голове, но увязали там, как в вате, проваливаясь в рыхлую глубину. Что это было? Какая-то глупая шутка? Нет, так не шутят. Еще час назад она сыпала в сковородку дольки помидоров и заваривала шиповник, спасая иммунитет мужа, а теперь, как раздавленная катком лягушка, пытается сообразить, жива она вообще или уже нет. Всё кажется, что она так и не проснулась и продолжает смотреть странный сон про себя и Колю.

Она закуталась в пушистый халат и с особой тщательностью высушила и уложила волосы. Глаза блестели, словно в лихорадке. Бросила взгляд на кровать, телефон так и лежал на покрывале. Осторожно провела пальцем по экрану. Ничего. От мужа больше ни звонка, ни сообщения. Ситуация была настолько непостижима, что снова показалось, будто всё привиделось. Но нет, она же отчетливо слышала его голос. Это тебе не домашний телефон, куда в прошлом говорили в трубку: «Вы не туда попали». Тамара усмехнулась — до технического прогресса изменять было проще. Теперь ты весь на виду, никуда не скроешься.

Снова зазвенели слова мужа: Сонечка, люблю, люблю, люблю… Тамара поморщилась и взялась за виски. Ей он в любви не признается давно, только смотрит в глаза, но с таким особенным выражением. Это выражение Тома и принимала за невысказанную любовь. Она вскочила и подошла к окну. Утро потерялось на краю земли. Еле-еле над деревьями в парке просматривается светлая полоска неба вперемешку с черно-оранжевым и сизым. Эта картина завораживала. Тамара вдруг ясно представила себе в небольшом кусочке неба свою жизнь, в которой кто-то внезапно смешал все краски. А было всё так понятно — голубое, розовое, белое, иногда серое или графит, а потом снова фисташковый и бледно-синий. И никаких тебе оранжево-черных всполохов. «На костер похоже, — рассеянно подумала Тамара, — то ли потухнет, то ли разгорится».

— Вот уж не думала, что такое со мной может приключиться, — громко вслух произнесла она.