Не полагаю. Из твоей – не стерлось бы. Щас, погоди. Посмотрю там, что у этого… отца… Ого. Надо же. Детка, а он и правда страдает. Я потрясен до кончика хвоста. А ты едва на ногах стоишь.
Что я сделала с королем, а?
Силой осчастливила. Проживет теперь лет на двадцать дольше. А может, больше. И вообще… как бы так выразиться? Это полезно для организма.
Ага, и мой Свет очищает.
Тю! сколько у нас сарказма! Не свет очищает, дура, а нахождение вблизи светлой личности. Не твоя энергия, но твой идиотски славный нрав и гуманные взгляды на мир. Личный пример, так сказать. Ум, значит, честь и еще чего-то вашей эпохи. А они пусть верят, что это именно твоя сила.
ее свет.
И меня еще попрекают, что я подслушиваю! Верь, остроухий, верь.
верю. ее свет. свет ее души.
А, ну если души… и я об том же. Ты б ее увел куда, полукровка. Она очень устала.
да. сейчас.
Лиасс смотрел на нее немножко странно. Наверное, почувствовал, как дракон роется у него в голове… а как у него это получается? Он далеко, он вообще в другом мире. Через Лену?
Временами ты соображаешь даже весьма прилично. Не бойся. Ради тебя же стараюсь. Это ему не вредно вовсе. А ты, когда отдохнешь, подержи за руку своего некроманта.
Мур, ты знаешь, что такое некромантия?
Я – знаю. Но не скажу. Ты, в общем, все правильно делаешь. А частности… ну так известно, бабы дуры мелочные. Главное, в глобальном смысле, так сказать… Хи-хи-хи.
Лиасс прямо из суперзащищенной башни открыл проход в Тауларм и, что называется, даже не запыхался. Пусть посмотрят, на что он способен. Он поклонился магам, почтительно, но как равный равным, опустился на одно колено перед Родагом.
– Благодарю тебя за сына, мой король. Эльфы Сайбии поддержат тебя в любом твоем начинании.
Еще один прозрачный намек Гильдии: обидите Родага – разнесем вдребезги. А нужны ли ему для этого эльфы Сайбии? Нешто один не справится?
Гарвин, естественно, тоже и так же поблагодарил Родага, но встать-то на колено он встал, а поднимал его уже Карис, потому что у Гарвина кончился завод и его качало слабым холодным ветром. Магам он всего лишь поклонился, здраво рассудив, что третий раз его и Владыке не поднять. Проход захлопнулся с легким щелчком. Лена тоже раскланялась со всеми и побрела … нет, гордо направилась к выходу. Дороги она не помнила, архитектура башни была еще сложнее дворцовой, но шут и здесь хорошо ориентировался. Карис обнаружился рядом. Милый Карис, отважившийся пойти против Гильдии и даже в какой-то степени против короля, но не из-за божественного света Лены, а из-за своих представлений о чести и справедливости. Сразу за дверью Карис был поцелован и даже расцвел. Может, и ему маленько силы досталось, хотя Лене ее не хватало даже не переставление ног. Она почти не помнила, как они добирались до дворца, брели по путаным коридорам. С двух сторон ее поддерживали, почти несли, но на руки не поднимали, чтоб не волновать общественность: в Сайбе вставали рано, и если на улицах народу было еще немного, то вот в мастерских уже были распахнуты окна, звенел металл в маленькой кузнице, пахло хлебом – Лена даже слюну сглотнула, и через несколько минут перед ее носом появилась аппетитная горячая горбушка, и Лена так и слопала ее на ходу, и ничего вкуснее последние месяцы она не ела…
Уже в комнате она еще раз с нежностью поцеловала Кариса в щеку, он немножко покраснел, но был доволен. На всякий случай Лена сказала:
– Помни, что я на твоей стороне. И если что, обязательно скажи или мне или ребятам.
Ребята (шут и Маркус) старательно закивали. Где, спрашивается, Милит?
– Милит простецки напился до невменяемости, – сообщил черный эльф. – Что-то он узнал такое. Я его на матрац закатил, пусть проспится. Что там, Светлая?
– Я тебе расскажу, – пообещал Маркус. – Она устала страшно. Рош, ты б ее уложил, что ли… Она на ногах не держится.
Шут сосредоточенно кивнул, не только уложил ее, но и лег рядом, только не просто обнял, чего Лена ожидала, а начал целовать с вполне определенными намерениями, впервые за все время не обращая внимания на полное отсутствие у нее энтузиазма.
– Поверь мне, – прошептал он ей на ухо, – поверь, это тебе сейчас только поможет.
Лена не поверила, но и не протестовала. Ну пусть, наверное, ему нужно, он ведь тоже устал, тоже…
А он оказался прав. Океан был так великолепен, что Лена, прижавшись головой к его плечу, не сразу поняла, что плачет. Ну пусть слезы счастья нейтрализуют слезы горя. Пусть. Шут, едва дыша, все-таки бормотал что-то ласковое, а глаза у него сияли так, что были похожи на полированное серебро, куда девалась просинь, непонятно…
* * *
Несколько дней Лена все же пробыла еще в Сайбе, чтоб дать понять всем, что совершенно не сердита ни на страну, ни на короля, ни даже на магов. Впрочем, никто о сути истории, слава богу (или слава ветру, как все еще порой выражался Маркус) не знал, самые наблюдательные замечали только недовольство Светлой, а уж чем оно было вызвано, только гадали. Совершенно удовлетворенным выглядел Родаг. Он сделал что хотел, а не чего требовал закон, да заодно поставил на место малость зарвавшуюся Гильдию, да еще Делиене угодил, да еще и совесть у него стала чиста и свободна – в общем, имелись у него поводы для радости. Он не рвался обсуждать с Леной свой поступок, а значит, не рвался и ни с кем, но был доволен и собой, и ситуацией. Ну пусть некоторые проблемы все же остались, Лена вот не верила в кротость попривыкших к не особенно ограниченной власти магов, а раз даже Лена не верила, то Родагу сам бог велел, а что говорить о Верховном охранителе. Но у Родага было то, о чем Гильдия магов могла только мечтать: великие маги эльфов. И старый друг придворный маг Карис. Великий маг. Порядочный и верный короне человек. Да и Балинт тоже не из последних, пусть и с единственным талантом, зато с таким, какого больше ни у кого нет… Правда, Лена почему-то не рвалась проникнуть в сознание Балинта.
А вот Гарвина звала, но он упорно молчал. Слышал – и молчал. Это немножко беспокоило, но Лена знала, что с ним все в порядке… то есть не все конечно, но он был жив и свободен. Пусть подумает и разберется сам с собой вне действия клетки.
Но потом она все-таки объявила, что обещание сдержала и провела всю зиму в Сайбе, и ей пора уже навестить и эльфов… а там и Пути ждут. Притихший и сильно подавленный Милит даже глаз не поднял, когда Карис вызвался открыть проход и проводить их в Тауларм. Не в качестве защитника – этих хватало, и черные эльфы никуда не делись, да и шут с Маркусом кое-чего все-таки стоили. В качестве мага. Лена Милита не трогала – понимала, что с ним, без всякого проникновения в его душу. Он пытался понять, почему король – человек! – понял и принял то, чего он, эльф, так понять и принять не смог. Как ни жаль ему было Гарвина, он считал, что некроманту на свободе не место, и пусть этот некромант – дядя родной и вообще лучший друг…
Зато потрясли воображение Лены черные эльфы. Улучив момент, когда Лена осталась одна, они переглянулись и разом совершенно синхронно и симметрично грянулись на колени (рука посреди груди и склоненная голова прилагались) и заявили, что отныне их жизни принадлежат ей и только ей не по приказу Владыки, а исключительно по зову сердца. Потом встали – и будто ничего не было. Дескать, мы тебя перед фактом поставили, а ты как хочешь, можешь приказать полы помыть, можешь на помойку выкинуть. Лена просто обозвала их дураками (вызвав радостные улыбки на бесстрастных одинаковых лицах – они были близнецы, редчайший случай у эльфов).
Тауларм встретил ее народным ликованием. Натурально. Лена шла по улице, а эльфы обсыпали ее цветами. Причем исподтишка. И цветами исключительно магического происхождения за неимением натуральных. Шелковые лепестки скользили по ее лицу, запутывались в волосах, ненадолго задерживались на платье и таяли без следа. А вокруг порхали яркие бабочки. Сами же эльфы делали вид, что они тут ну совершенно ни при чем, а они что – они по делам идут или сидят себе в своих мастерских, примусы починяют…Не улыбаться она не могла, и улыбки эльфов расцветали ярче цветов и бабочек. Она любила этот народ. Ей нравилось видеть эти одинаково красивые лица и одинаково стройные фигуры. Как хорошо-то, что Родаг поверил, что именно переселение эльфов и есть те самые перемены, которые предвещало зеркало… и продолжало предвещать. Оно так и не закрылось, Отражение не сменилось… то есть фигуры меняли позы, словно подчиняясь каким-то своим законам, а у магов появилось новое занятие: пытаться сопоставить эти изменения с событиями в жизни Лены, благо она провела у них на виду всю зиму и часть весны.
