― О фарис нашего времени, все красноречивые и храбрые воины убедились в том, что ты превосходишь их и красноречием и храбростью, что ты возжигаешь огонь сражения, когда он тухнет, и раздуваешь его, когда он зажжен. Но твое происхождение низко!

И Антара спросил его:

― И ты как будто из тех, кто сложил одну из муаллак?

И Имрулькайс вместо ответа произнес свою знаменитую муаллаку, начало которой:

И когда Имрулькайс кончил свою касыду, Антара не мог прийти в себя от изумления, так верны были его сравнения и так изысканны были его рифмы. Потом Имрулькайс сказал Антаре:

― О Абу-ль-Фаварис, клянусь Священным домом и Земземом, ты храбрый воин и красноречивый поэт, и все мы не более чем капли из твоего моря и искорки от твоего огня, и если бы не эти люди, которые принудили меня выйти против тебя, я никогда не сделал бы этого. А теперь давай сразимся для вида, и не будем причинять друг другу вреда, а когда нас покроет пыль, я сдамся тебе и стану твоим пленным.

И Антара ответил Имрулькайсу, восхищенный его благородством и красноречием:

― Если бы я не задумал этого дела, я тоже не стал бы сражаться с тобой, господин мой.

И они напали друг на друга и стали гарцевать, и Имрулькайс понял, что ему не осилить Антару. Тогда он спешился и отдался на его милость. А Шейбуб быстро подбежал к нему и, легко связав, повел его с собой, не причинив никакого вреда.

И когда после этого Антара стал вызывать всадников на поединок, то никто не вышел к нему из страха перед его силой, и он простоял некоторое время и возвратился к своим. А абситы и амириты все от мала до велика встретили его, поздравляя с победой, а потом направились в свои палатки и стали есть, пить вино и веселиться.

А на следующее утро обе стороны взяли в руки темные копья и острые мечи и приготовились к сражению, а воинов было так много, что они заполнили все лощины и долины на запад и на восток от Мекки.

И тут из рядов йеменцев выехал всадник, глаза которого пылали в прорезях шлема, подобно горящим головням, и стал гарцевать среди рядов, так что все дивились его мастерству. Потом он натянул поводья своего коня и, встав на место перед врагами, открыл забрало. И тут все увидели, что грудь и бока его кольчуги изъедены ржавчиной и покрыты кровью, а в руке его острый меч и на плече длинное копье. Этот всадник был очень высокого роста, и по его виду можно было догадаться, что он прошел через множество ужасов.

Тут все затихли, чтобы услышать, что скажет этот неизвестный воин. А он остановился перед прославленным рыцарем Бену Хавази Дассаром и вызвал его на поединок. И Дассар напал на него, думая, что этот всадник у него в руках, но неизвестный бросился на него, подобно прыгающему льву, и, схватив его за край кольчуги, стянул с седла и бросил на песок, а потом подозвал стоявших вблизи йеменцев и приказал им связать его и отвести в лагерь. А йеменцы в удивлении говорили между собой: «О чудо, кто этот всадник, который так робко вышел на поле боя, а поступил как прославленный храбрец?» После этого к неизвестному воину вышел Хаффаф, орел Бену Джашам, но и он недолго мог устоять перед ним и вскоре был захвачен в плен, а потом вышел сын Антары Майсара и мгновенно был захвачен в плен, а потом то же самое случилось с Мазином, Хиджаром, Амром ибн Мадикарибом и другими, так что этот всадник захватил двадцать героев, А последний, кто вышел к нему, был Амир ибн Туфейль, и поединок между ними продолжался до заката, пока неизвестный всадник не одолел его. И всякий раз, как Антара хотел выйти, чтобы сразиться с этим всадником, кто-нибудь опережал его. И этой ночью Антара не мог сомкнуть глаз от горя и не ел ничего, а в это время стан йеменцев гудел от радостных криков и веселья.

А наутро войска поднялись, подобно волнам, и заполнили все равнины и степи. И когда все стали на свои места и на поле боя выехал Антара, взгляды сотен и тысяч устремились на него, и к нему выехал тот же неизвестный всадник в новой кольчуге и боевом снаряжении, которое дали ему йеменцы после его вчерашних подвигов. И Антара спросил его:

― Кто ты, о всадник кахтанитов?

А всадник ответил ему:

― Как быстро ты забыл меня, славный герой, ведь это я захватил ваш скот и ваших женщин, когда вы возвращались из страны персов, и если бы ты не догнал меня тогда, все это досталось бы мне. Я Гассуб — неотвратимая судьба, а сегодня я отомщу тебе за те раны, которые ты нанес мне, и перебью всех твоих друзей.

И Гассуб произнес стихи, в которых восхвалял свою стойкость в бою, а потом напал на Антару, сердце которого было полно непонятным волнением. И они сшиблись, так что над ними поднялось облако пыли, и каждый из них совершал чудеса храбрости. И они сражались, пока не стемнело, и тогда они спешились, и Гассуб сказал:

― Нам невозможно разойтись, и если ты хочешь отдохнуть, отдыхай здесь же, а утром опять начнем бой.

И Антара сказал ему:

― Делай что хочешь, а я погубил многих таких, как ты, и если бы не непонятное смущение, которое овладело мною сейчас, ты давно покоился бы уже мертвым на лике земли.

И после этого они улеглись на землю, чтобы отдохнуть до следующего утра.

А этот юноша Гассуб был сыном Антары от Гамры, которую он взял силой в те дни, когда совершал набег на йеменские земли. Она родила его тайно, укрывшись в отдаленной долине, а потом обернула ребенка в свой плащ и принесла его в становище. Это был чернокожий мальчик, подобный самцу буйвола, беспокойный, с большой головой и большим ртом и очень похожий на своего отца Антару ибн Шаддада. И рассмотрев его хорошенько, Гамра сказала себе: «С помощью этого ребенка я буду властвовать над своей землей!» А родичам своим она сказала, что нашла этого ребенка в степи в пасти львицы, и убив эту львицу, забрала его себе на воспитание, чтобы развеять свое одиночество. И родичи одобрили поступок Гамры, так как знали, что она горда и ненавидит мужчин. Потом она отдала ребенка одной из своих невольниц и приказала ей воспитывать и беречь его, а сама часто брала мальчика к себе и ласкала его, как ласкают матери своих детей. А потом, когда младенец научился ходить, он стал бить старших детей, издавая крики, подобно всаднику на поле боя. Мать дивилась и радовалась его силе, а когда он стал старше, она стала учить его верховой езде и воинскому искусству и брать с собой в походы и набеги. И когда мальчик оставался с Гамрой наедине, он часто спрашивал ее:

― Скажи, госпожа, кто мой отец и кто моя мать?

А Гамра отвечала ему:

― Я не знаю, кто твой отец и кто твоя мать, а я спасла тебя из когтей дикого зверя и воспитала.

А когда Гассуб вырос, он полюбил одну из девушек своего становища и посватал ее у ее отца, но тот не хотел отдать свою дочь человеку, который не знает ни отца, ни матери, ни рода, ни племени. И он научил Гассуба, чтобы тот попросил Гамру усыновить его. И когда Гассуб попросил об этом свою госпожу Гамру, у нее потемнело в глазах и она воскликнула:

― Ах ты негодный сын греха, мало чего ты захочешь! Если бы я не воспитала тебя, то сейчас же прикончила бы тебя своим мечом, Ведь если я признаю, что ты мой сын, среди арабов пойдут всякие разговоры и они еще, чего доброго, скажут, что я прижила тебя с каким-нибудь чернокожим рабом.

Так она кричала на Гассуба, потрясая обнаженным мечом.

Тогда Гассуб покинул Гамру со слезами на глазах, а она сама не знала, как ей быть, и ее сердце разрывалось от горя. А Гассуб не захотел больше оставаться в становище и отправился в сторону Ирака вместе со своими друзьями — молодыми всадниками Бену Кудаа. По дороге они захватили абситских женщин, а потом после боя с Антарой Гассуб спасся бегством и отправился в Мекку. Там он услыхал о храбрости Антары и захотел помериться с ним силами и отомстить за свои раны. И вот, когда Гассуб спешился, чтобы отдохнуть после целого дня поединка с Антарой, к нему подошли его соплеменники и сообщили, что его госпожа скучает по нему и постоянно о нем расспрашивает.