Антара же был в страшном гневе, потому что не смог покончить с этим всадником в тот же день. Он сказал своему брату Шейбубу:

― Клянусь тем, кто пустил по кругу вращающееся небо и сотворил ночь и день, если бы я хотел, то убил бы своего противника и он не смог бы устоять против меня и часа. Но у меня в голове бушевали разные мысли, и особенно одна мысль не давала мне покоя: я хотел захватить его живым. Но если мои друзья и родичи считают, что я не мог с ним сладить, то завтра я убью его, несмотря на то что сердце мое восстает против этого.

А в эту ночь Антара долго не мог уснуть, а когда забылся, ему приснилось, будто он напал на этого юношу и стал сражаться с ним, а потом ударил его мечом три раза, но меч не причинил ему вреда, а отскочил от его тела и стал плакать и жаловаться. И Антара схватил его в гневе и хотел сломать, но вдруг меч воззвал к нему: «О хозяин, не ломай меня, ты раскаешься в этом! Оставь этого чернокожего юношу — ведь и он абсит и я абситский меч, и не могу причинить ему вреда». И Антара проснулся в страшной тревоге и рассказал этот сон своим друзьям, и они воскликнули в один голос:

― Какой удивительный сон! Растолковать его может лишь мудрец из мудрецов, а тебе следует сражаться с этим юношей без меча, чтобы не случилось ничего дурного.

И Антара ответил им:

— Я хочу сразиться с ним, как сражался с персами и дейлемитами, — легким копьем и дротиками.

И наутро Антара вышел на поле боя в одной рубахе. И когда Гассуб увидел Антару без кольчуги, он оделся так же, а потом они оба произнесли стихи, в которых восхваляли свою храбрость и вызывали противника на поединок. И Антара подивился красноречию и меткости слов этого юноши, которому не исполнилось еще и пятнадцати лет. А больше всего на свете ему хотелось, чтобы его сон сбылся и чтобы Гассуб оказался абситом.

И вот Гассуб метнул в Антару дротик, который вылетел из его руки с быстротой молнии, но Антара перехватил его щитом и сломал, и они стали перебрасываться дротиками, а в это время среди всадников — хиджазцев и йеменцев — шли споры, кто из противников одержит победу, и каждая сторона стояла за своего воина. А Антара и Гассуб бились до тех пор, пока все их дротики не сломались. Тогда они спешились и стали бороться, а все воины подошли ближе и столпились вокруг них, чтобы лучше видеть их поединок.

И когда день стал клониться к закату, Гассуб утомился и растерялся, и Антара понял это и, схватив Гассуба в объятия, подобно тому как отец обнимает своего сына, хотел ударить его оземь, но его сердце воспротивилось этому. Тогда он тихонько поставил Гассуба на землю и, легко связав, отвел в стан абситов, где раздавались громкие крики радости, и женщины встречали их с бубнами в руках. И эту ночь абситы провели, рассказывая о подвигах Антары, а утром они увидели облако пыли, которое поднялось со стороны Йемена. Это мчались всадники Бену Кудаа, а впереди всех — Гамра, которая после разлуки с Гассубом раскаялась и, узнав, что он находится в Мекке, последовала за ним. Тем временем на ее племя напал царь страны черных и захватил ее земли, разбив ее всадников и разграбив становище. И когда Гамра услыхала об этом, она решила отправиться к Антаре и открыть ему все, чтобы оставаться вместе с абситами и найти у них убежище. И вот, узнав о том, что произошло в Мекке, Гамра освободила героев абситов, которых захватил ее сын Гассуб, и призналась им, что он — сын Антары. Тогда друзья Антары тайно пришли с ней вместе в лагерь абситов и, приблизившись к Антаре, который в это время выехал вместе с Дурейдом в ночную стражу, рассказали ему обо всем. И Антара, услыхав их рассказ и узнав, что Гамра следует за ними, от радости склонился в седле, и они все вместе возвратились в стан абситов.

А на следующее утро Антара начал пиры в честь Гассуба и его матери. И когда весть о случившемся дошла до йеменцев, они решили, что никто из них не сможет больше противиться Антаре и помешать ему повесить свою касыду на Каабе. Тогда они отправились к Антаре, чтобы поздравить его с сыном и с достижением желаемого, и все стали проводить дни в веселье и радости.

А потом Антара отправился к шейху Абд аль-Мутталибу и попросил его снова собрать всех арабов, чтобы они послушали его касыду, но тот сказал ему:

― О Абу-ль-Фаварис, завтра приведи захваченных тобой поэтов и потребуй, чтобы они поклялись, что согласны признать твое первенство и позволить тебе повесить свою касыду вместе с их стихами. Не то они потом будут отказываться от своих слов и говорить, что их принудили к этому.

И вот на следующее утро у судейского возвышения вокруг Абд аль-Мутталиба собрались все знатные люди Мекки, а за ними и все вожди и всадники кахтанитов и аднанитов, а потом явились все поэты, и Антара сказал им:

― О достойные арабы, я решил отпустить вас с миром, вернув вам ваших коней и оружие!

И все ответили Антаре в один голос:

― Мы слушаем тебя, о Абу-ль-Фаварис, о украшение собраний.

И Антара добавил:

― Знайте, мне в голову пришла одна мысль. Я хочу, чтобы вы повиновались мне и, взяв в свидетели шейха Абд аль-Мутталиба, знатных людей Мекки и всех достойных всадников и вождей, поклялись, что вы принимаете меня в число самых красноречивых людей и признаете, что мои стихи ни в чем не уступают вашим, а кое в чем превосходят их.

И когда поэты услышали слова Антары, они как будто набрали в рот воды и некоторое время стояли, потупившись и глядя исподлобья друг на друга. А потом Имрулькайс поднял голову и сказал:

― О Абу-ль-Фаварис, мы все признаем, что ты доблестный всадник, но мы не примем тебя в свое число и не признаем, что твои стихи достойны того, чтобы быть повешенными на Каабе, пока не испытаем твое красноречие и не узнаем, сколько имен ты знаешь для обозначения разных предметов. И если ты не докажешь нам свое превосходство в этом, мы скорее погибнем, чем признаем тебя. Отвечай же на наши вопросы, не то мы не будем тебе повиноваться.

Тогда Антара спросил:

― Вы будете все задавать вопросы или только один из вас?

И Имрулькайс ответил:

― Один из нас будет задавать вопросы, а ты будешь отвечать.

И Антара сказал:

― О достойные арабы, выберите же одного из вас, пусть он спрашивает что хочет, а я буду отвечать ему!

Тогда все поэты выбрали с общего согласия Имрулькайса, и он спросил Антару:

― О Абу-ль-Фаварис, скажи мне, сколько ты знаешь названий и прозвищ меча?

И Антара ответил:

― Слушай же и запоминай, что я скажу: он называется Меч, Беда, Суровый, Повелитель, Прямой, Гибель, — Смерть, Блеск росы, Быстрый, Великий, Острый, Полированный, Блестящий, Благородный, Посланец смерти, Вестник гибели, Ветвь, Покорный, Лезвие, Прекрасный, Бодрствующий, Горделивый, Решающий, Нападающий, Послушный, Ровный, Режущий, Кончина, Судьба, Индийский, Йеменский, Машрафийский, Честный, Верный, Начало, Конец, Рассекающий, Разящий, Гнев, Плачущий кровью, Рассеивающий горе, Мужественный, Закаленный, Отсекающий, Благовонный, Синий, Цветущий, Возвеличивающий, Извергающий, Стирающий, Разделяющий, Чудо, Истина, Путь, Стройный, Разящий рыцарей, Засада, Друг, Приятель, Заостренный, Отточенный, Кровавый, Защитник, Светлый, Сверкающий, Обнаженный, Обоюдоострый, Услада очей, Уплата долга, Проливающий кровь, Губительный, Влекущий к гибели, Тонкий, Товарищ в беде, Обладающий змеями, Совершенный, Жаждущий — вот имена и прозвания меча, о Имрулькайс.

И Имрулькайс воскликнул:

― Боже, боже, клянусь, ты красноречивее всех, кого я слышал! А теперь перечисли нам названия копья.

И Антара ответил:

― Сейчас я расскажу тебе об именах и прозваниях копья. Первое его имя — Длинное, затем Острое, Получение желаемого, Складное, Трубка, Поднятое, Самхарийское, Проводник, Убивающее, Проникающее, Достигающее, Открытое, Цветущий луг, Твердая скала, Крепкое, Стройное, Верное, Натянутый канат, Гибкое, — и Антара продолжал до тех пор, пока не назвал более сорока имен копья.