Считалось неприлично краситься вдове. Поэт, проповедник, общественный деятель, наставник царских детей Симеон Полоцкий (1629–1680) в стихотворении «Вдовство» писал:
Не имей раба красна пред тобою,
ни в красну ризу одежди (облекай) плоть твою;
В доме ти пиров да не сотвориши; и на чуждыя да не участиши;
Гусли ушию да не услаждают; очи на землю твои да смотряют;
Ягодиц твоих да не румяниши, бровей не черни, лица не белиши, —
Вся бо сия суть страсти буждение, наводящая всех осуждение.
Протопоп Аввакум сурово обличал модников. «А прелюбодейца белилами, румянами умазалася, брови и очи подсурмила, уста багряноносна, поклоны ниски, словеса гладки, вопросы тихи, ответы мягки; приветы сладки, взгляды благочинны, шествие по пути изрядно, рубаха белая, ризы красные, сапоги сафьянныя. Как быть хороша — вторая египтяныня Петерфийна жена, или Самсонова Диалида… Посмотри-тко, дурка, на душу свою, какова она красна…»
В литературном памятнике XVII века «Беседа отца с сыном о женской злобе» отец, делясь с сыном своим жизненным опытом, рассказывает своему отпрыску: «Такоже и прокудливая (проказливая) жена нравом злее змия василиска, ибо прехитра себе украшает и опрятни сандалия обувает, и вежда (брови) свои ощиплет, и духами учинит, и лице, и шыю вапами повапит (красками раскрасит) и румяностию, и черностию во очесех себе украсит, и в одеяние червленое себе облачает, и перстни на руце возлагает и верх главы своея златом и камением драгим украшает и на лукавые дела тщится».
Однако подобные сочинения и отношение в них к женщинам не имели ровным счетом никакого значения в народном быту. Народ смотрел на женщину и на ее место в доме гораздо проще и трезвее. Родился человек мужиком на свет — значит, следует ему бабу достать да семью завести, а не умерщвлением плоти заниматься, просто работать и подати платить. Нужна хозяйка печь топить, корову доить, детей растить. Да к тому же он хорошо знает, что и само озлобление авторов всех этих трактатов не настоящее, а напускное и что на деле злобный отшельник далеко не прочь залучить в свою келью «повапленного (набеленного) аспида в опрятных сандалиях».
О том, что народ относился к косметике весьма терпимо, свидетельствует один небольшой эпизод.
В 1653 году в доме муромского воеводы на праздник собрались гости. Пришел и протопоп Логгин и, благословляя хозяйку, спросил: не белишься ли? Гости вместе с хозяином подхватили это слово и накинулись на батюшку. Так что же, что белится? Ты, протопоп, белила хулишь, а ведь без белил и образов не пишут. Рассерженный отец Логгин жестко возразил: да если таким составом, каким иконы пишутся, ваши рожи намазать, так всем это, пожалуй, и не понравится. Слова-то справедливые, но от воеводы, который, вероятно, только и искал повода, чтобы насолить святому отцу, полетел в Москву донос к патриарху, что-де муромский протопоп Логгин хулит иконы.
Так что мужчины не выражали неудовольствия по поводу раскраски своих подруг и дочерей. Издавна было принято, чтобы жених дарил невесте перед свадьбой маленькое зеркальце, мыло, белила и румяна. Этот обычай сохранился в разных губерниях России до начала XX века, несмотря на то что очень многие женщины вовсе не красились.
В крестьянской семье женщины хоть и пользовались покупной косметикой, больше предпочтения отдавали травам да кореньям, обладающим косметическим эффектом. Узнать о них можно было заглянув в книги с описанием лечебных трав и способов лечения ими, в так называемые Травники и Зелейники, имевшие широкое хождение на Руси. Из них, а больше из домашней практики наши красавицы узнавали, что овсяная мука, смешанная с добрыми белилами и варенная в воде, делала лицо свежим и белым. «Гвоздика часто приятна — очам светлость наводит, мушкатный орех на тощее сердце прият утре (полореха) благолепие лицу наводит». Покупные румяна вполне заменялись бодягой, сухим корнем или свежими ягодами ландыша — ими натирали щеки, использовали свекольный сок, брови чернили (наводили) сурьмой или углем.
Глава 4
Ароматы кремлевских палат
Русские люди знали многие пряности и благовония. Пряности употреблялись в большом количестве во всякого рода «брашнах и снедях и во всяких питьях: в водках, медах и винах». Благовониями называли и спиртовые настойки на душистых растениях, и ароматизаторы в виде «саше» (высушенные душистые коренья и травы, которыми набивались красивые полотняные или шелковые мешочки), и курительные смеси. Но назвать обычай употребления всевозможных благоуханных вод распространенным было бы очень смело, еще Барберини в 1565 году писал, что сыскать душистых и хороших сортов ароматических вод в довольном количестве в Москве трудно.
На московском рынке эти продукты появлялись в основном стараниями восточных купцов из Константинополя. Бухарские купцы привозили амбру, мускус и пряности, армянские везли ладан и благовония. Из Азии в Европу и Московию привозили мускус; русские купцы закупали его у татар и в XVII веке продавали во Францию.
В то же время в немалом количестве привозили их и европейские купцы — перекупщики. Значительные прибыли от торговли пряностями рождали жесткую конкуренцию среди купечества, рассказывали даже забавный случай, который произошел не позднее 1550 года, во время правления Ивана Грозного.
Некий польский купец, по имени Адриан, торговал в наших землях благовониями. Соперничал он здесь с еврейскими купцами и однажды коварным способом решил устранить конкурентов. Забальзамировав труп некого казненного человека и уложив его в бочку, он продал ее как пряность купцам-евреям, направлявшимся в Московию. Через подручного сообщил на таможню, что они повезут контрабанду. Не зная о подложенном трупе, купцы сказали при осмотре, что кроме пряностей у них ничего нет. Таможенные чиновники осмотрели товар и, открыв бочку, обнаружили мумию. Потрясенные увиденным, они лишились дара речи.
Адриан поспешил в Москву и, имея близкий доступ к царю, сообщил государю, что купцы-евреи развозят трупы в бочках по всему свету, чтобы травить христиан.
Неизвестно, насколько правдив этот рассказ, известно только то, что в это время еврейским купцам запретили торговать в Московии. Так серьезный конкурент был устранен, Адриан наверняка заранее посчитал грандиозные барыши, которые ожидали его в случае удавшейся интриги.
В Архангельск прибывали корабли из Германии, Англии и Голландии, груженные пряностями и благовониями и разным галантерейным товаром: корицей и перцем, кардамоном и анисом, ладаном и сандалом, шпагами и винами, рукомойниками немецкими и очками, зеркалами и шляпами, паникадилами и погребцами для скляниц, мылом и деревянными белильницами. В выписях из Двинских таможенных книг (1654 г.) отмечено: «Пришел с моря Двинским Пудожемским устьем к Архангельскому городу на гальете галанские земли от города Амстердама торговый человек Андрей Логинов сын Гравин, корабельщик Индрик Корсен, 4 человека деловых… И галанец Андрей фавин явил с тово гальета заморских товаров: 2 ящика ладану, 2 кули корицы, 7 мехов перцу черного…»
Восточные ароматы почитались во многих странах и преподносились в качестве очень дорогих и редких даров. Охота к редкостям, разным хитрым изделиям и курьезным вещицам распространилась среди нашей знати довольно широко. Так, для прогулок, услады глаз и обоняния при царском дворе устроили несколько хоромных садов, где росли и плодовые деревья, и красивоцветущие кустарники: сирень, розы, пионы и гвоздика. Когда же время цветения проходило, наступала очередь вкушать наслаждение от привозных благовоний.
К тому же на Руси знали о благотворном влиянии запахов на организм человека. В XVII веке популярный медицинский сборник «Прохладный вертоград» в главе «О науке врача Моисея египтянина ко Александру царю македонскому» рассказывал, для чего и как надо совершать утренние омовения, чем чистить зубы и кроме всего прочего советовал:»… нюхай благоуханные запахи, подобны своему времени, занеже полезно душе и телу благоухание; и скрепится живот, и взвеселится сердце, и взволнется кровь в жилах».
