Итак, представим себе, что в этот город пришел бы Илья-Пророк и сказал бы бедным ослепленным людям: «Вот правда вашей жизни: кто из вас ставит на советскую карту, пусть знает, что через год придут сюда немцы и запрут вас в гетто. Еще через год вы будете перебиты с женами, детьми и стариками. А кто из вас теперь бежит к немцам - бежит навстречу собственной смерти».

     И вот, случилось бы второе чудо - люди города Пинска, которые, в общем, всегда неохотно принимали пророчества, поверили бы пророку. И они бы сказали ему:

     «Что же нам делать, пророк Илья? Мы не видим выхода. Справа - гестапо. Слева - Мустапо. Под нами земля, где скоро будет наша могила. Над нами небо. Возьми нас на небо, пророк Илья, потому что мы не видим другой дороги».

     И пророк Илья ответил бы им в гневе:

     «Место на небе для вас уже готово. А вы ищите себе место на земле, чтобы остаться в живых».

     И они бы сказали:

     «Не знаем что делать. Покажи нам дорогу жизни».

     И пророк Илья показал бы им дорогу жизни.

     В самом деле, была дорога жизни для миллионов этих евреев. Теперь нам уже не надо гадать какая, не надо ломать себе голову. Как ни удивительна эта дорога - и она, конечно, превышала их умственные и моральные силы, но теперь, задним числом, нам ясно, каким должно было быть их поведение.

     Единственное, что мог порекомендовать им пророк Илья, - это перестать лгать и притворяться.

     Учителям гимназии «Тарбут» не следовало принимать угодливого решения об отказе от национального языка и национального воспитания. Они это сделали не потому, что через ночь превратились из сионистов в коммунистов, а потому что смертельно боялись и хотели таким путем избегнуть преследований и не потерять учеников. Но это не был правильный путь. То, что они сделали, было обыкновенной подлостью и изменой. Всегда противники сионизма утверждали, что иврит и Палестина не нужны евреям. И «новообращенные» учителя поспешили поддакнуть им: да, иврит и Палестина - это было хорошо до вашего прихода, но теперь мы от них отказываемся и будем исполнять то, что вы нам скажете.

     А ведь единственная «дорога жизни» для этих учителей и сотен их учеников была объявить: «Мы просим власть подтвердить права нашей школы, потому что ее язык и программа преподавания соответствуют нашему желанию, и мы не согласны на изменение».

     Тысячи евреев, которые не хотели советского гражданства, не должны были принимать участия в выборах в Верховный Совет и получать навязанные им советские паспорта. Вместо этого надо было сказать вслух то, что все они тогда думали:

     «Нам не нужно ваше гражданство, и мы просим записать нас на выезд в Палестину». И если были среди них в то время еще противники сионизма, то они, во всяком случае, должны были ясно объявить, что данный строй и порядок для них неприемлемы. Это была бы святая правда. В глубине души - и на самом деле - он был для них неприемлем. Такая кампания гражданского неповиновения, конечно, была бы чистым безумием. Я ни на секунду не допускаю мысли, что такая вещь могла бы осуществиться без личного вмешательства пророка Ильи. Я очень ясно вижу перед собой покойных жителей города Пинска. Например, был там доктор Я., мой друг, очень хороший доктор и милый человек. В приемной висел у него портрет Маймонида в рамке и с длинной надписью на иврите. На самом видном месте стояла бело-голубая кружка Еврейского Национального Фонда. И он никогда не скрывал, д-р Я., что любит свой народ и привязан к Палестине. Этот портрет Маймонида он не снял даже после прихода советской власти. Но почему-то он, владелец двух каменных домов и человек с традициями, в одну неделю превратился в пламенного советского патриота. Как будто глаза у него открылись, и он стал выступать с речами и приветствиями по адресу советской власти. Почему? Возможно, что он боялся за свои дома. Возможно, что считал это необходимым. Во всяком случае, это была просто л о ж ь. В действительности, все, чего хотел доктор Я., - это, чтобы оставили его в покое или дали ему возможность уехать, если не в Палестину, то хоть в Америку. Он наверное не хотел большевиков.

     И не было пророка Ильи сказать ему: перестань лгать и притворяться. Это тебя не спасет от смерти.

     Кампания гражданского неповиновения имела бы фатальные следствия для пинских евреев. Советская власть не шутит в таких случаях. Конечно, она бы очень удивилась сначала, так как не привыкла, чтобы евреи говорили ей прямо и открыто то, что у них на сердце. Прежде всего она бы выловила нескольких вожаков. Но в конце концов она бы вывезла всех евреев, с их женами и детьми, с их молитвенниками и бебехами, по 100 кило на человека, вон из пограничной полосы.

     И они были бы не первым и не единственным народом, с которым бы это случилось в Советском Союзе.

     В Центральной Азии или Якутской области пришлось бы им круто и тяжко. Многие из них погибли бы. Но в общем и целом эти люди не только пережили бы войну, но своим сопротивлением создали бы решающий аргумент в пользу еврейской национальной культуры и национального движения. Мудрая сталинская политика учла бы, что иврит и сионизм имеют некоторые корни в еврейском народе.

     У этих людей была возможность избрать свой собственный путь - путь открытой и честной борьбы. Только не было, к сожалению, пророка Ильи, чтобы объяснить им это.

     Все это были умные люди. Практики. Если бы кто-нибудь сказал им, что не надо никогда идти на компромисс с тем, что чуждо и враждебно, то они бы даже не спорили. Они бы сказали: этот советчик сошел с ума. Это либо дурак, либо Дон-Кихот. А у нас дети, у нас семейные очаги и работа, и мы за них отвечаем.

     Так бы сказали умные люди. И они были бы правы - со своей умной точки зрения.

     Но если можно сделать какой-нибудь вывод из того, как дальше развернулись события, то только этот:

     Не всегда здравый смысл хорошо руководит человеком. В особенности когда оборотную сторону «Разума» составляет обыкновенная трусость.

     Вот уже 2000 лет евреи приспосабливаются к окружающему миру. И 2000 лет их хитрые расчеты неизменно оказываются построенными на песке, а вся их история, как в примере пинских евреев, есть цепь катастроф и дорога к смерти. То, что произошло с пинскими евреями, - не единичный случай. Никто не может гарантировать нам, которые выжили, что в недалеком будущем мы не окажемся в положении, похожем на то, которое сложилось в городе Пинске летом 1940 года. Справа от нас станет враг. И слева - враг. И будет пустое небо над нами и зияющий гроб у наших ног. И не придет пророк Илья помочь в беде или новый Моисей, чтобы вывести посуху среди расступившихся волн.

     Тогда - если на что-нибудь годятся уроки истории - мы вспомним историю пинских евреев, которые погибли потому, что не имели мужества быть самими собой до конца.

19 июня 1940 года в 10 часов вечера зашел за мной милиционер и забрал в милицию.

     Уже четыре дня шли в городе Пинске аресты беженцев, записавшихся на выезд из Советского Союза. Кто были эти беженцы? Пинские евреи, бежавшие от гитлеризма. Прибыли они из Вены, гитлеровской оккупации, - и попали, как говорится, из огня да в полымя. Пинск и вся восточная часть бывшей Польши были заняты Красной Армией. Я знал, что многие, знакомые и незнакомые, уже взяты. Не было ясно, заберут ли всех или будет сделано исключение для особенно нужных и незаменимых работников. Не было ясно, какая судьба ждет арестованных. Первые аресты не вызвали особой паники среди беженцев, которые спокойно ожидали своей очереди с верой, что им ничего злого не сделают, и, в крайнем случае, ну что же, - вышлют в Россию, где они смогут получить работу и переждать войну.

     Утром 19-го зашел в мое отсутствие милиционер и спросил, когда я бываю дома. Ему сказали, что я возвращаюсь вечером к 10 часам. Он предупредил, что придет в это время.