Альбус оглядел стопки книг о драконах, которые внимательно просмотрел, но ничего похожего на поведение белоснежного дракона не нашел.

Дамблдор нервничал и злился. Привыкший, что все идет по плану и согласно его расчетам, он выходил из себя, когда нити управления ускользали из его рук. А вокруг творилось, что-то совсем уж непотребное. Кроме неизвестной силы, окопавшейся в Азкабане, существовала еще одна проблема – Хогвартс.

Здание школы стремительно превращалось в развалины. Потух знаменитый потолок в большом зале, постоянно срывались здоровенные куски штукатурки с потолков, разрушались незыблемые ранее стены, пропала защита. Эта проблема нуждалась в разрешении в первую очередь. И директор пошел в комнату основателей. Там он был всего один раз, когда вступал в должность и приносил клятву директора. Войти в комнату стоило очень многих сил и являлось, по сути, тестом на способность занять должность директора.

На этот раз он вошел в комнату основателей легко. То ли развеялись древние чары, то ли основатели посчитали, что директору просто необходимо посещение, но в этот раз никаких препонов на пути Альбуса не было.

В небольшой комнатке с округлым окном в потолке было очень пыльно, что удивило Альбуса. Когда он был здесь в последний раз, тут царил идеальный порядок и чистота.

- Не очень-то ты торопился, - услышал Альбус скрипучий женский голос, - ждешь, когда у тебя дракон завоняет?

Дамблдор резко обернулся и увидел небольшой портрет, написанный примитивно и архаично, изображавший женщину средних лет со смутно знакомым, неприятным, лошадиным лицом.

- Мадам?

- Хельга Хафлпафф, с вашего позволения.

- О каком драконе, вы изволили мне сказать? – волнуясь, спросил Дамблдор, всей шкурой понимая, что сейчас он узнает что-то очень важное, что поможет ему в борьбе.

- Куда катится этот мир. Мы же предупреждали, чтобы вы не будили спящего дракона. Или ты думал, что это фигуральное выражение? Кто-то снял печати, сотворенные из крови всех нас, с закованной души дракона в Азкабане, и старый дракон сдох. Его магия больше не держит нашу школу, и скоро, очень скоро он будет вонять и разлагаться. Но и это не самое плохое.

- Что же может быть хуже, мадам?

- А то, что пока старый дракон спал, из мира ушли эти дети сатаны, эти адские выродки: эльфы, гномы и прочая сволочь. Мы столько сил положили, чтобы этого добиться, а ты любезный, все просрал! Появилась новая тварь и все начнется сначала!

- Я ничего не понял, причем тут школа?

- А школа и есть тело дракона, или ты думаешь, что великие волшебники будут возиться с камнями и раствором?

- Значит, Хогвартс не спасти? – удрученно спросил Дамблдор у портрета основательницы.

- Не спасти, если ты не сможешь, повторить наш подвиг и обезвредить нового дракона. И учти, не убить, а только обезвредить. Тебе понадобится много сил, еще три единомышленника – три сильных мага, заклинание и описание обряда в нефритовой шкатулке. И главное – флейта, сделанная из бедренной кости Орфея. Все это здесь на столе. Не дай погибнуть тому, чего мы добились. Сделай это. И помни… - договорить портрет не смог. Бледно голубой вихрь ввинтился в портрет, корежа и уничтожая изображение.

Директор бросил в привидение заклятье развоплощения, даже не разглядев, кто посмел прервать такую важную для него беседу.

Он не знал, да и не мог знать, что Елена Ровенкло, счастливо летела в несбыточное, выполнив свое жизненное предназначение. Когда-то серая дама любила и была любима, но ее мать сделала все, чтобы ее возлюбленный эльф не смог больше оставаться с ней. И долгие годы посмертия Елена ждала, когда что-нибудь случится, и она сможет хоть что-то исправить. Единственное, о чем она жалела, что не смогла пораньше заткнуть эту старую суку, и она успела многое рассказать директору. Многое, но не все!

А Дамлдор вдруг вспомнил, на кого была так похожа основательница. В его памяти всплыло раздраженное лицо Петунии Дурсль.

Глава 22

Гарри проснулся в отличном настроении. Не спав до этого почти трое суток он вернувшись от Люциуса, свалился в постель и проспал не менее двенадцати часов. И проснулся с ощущением, что все в его жизни просто замечательно. Полежал, понежился, прислушиваясь к текущим в его организме новым силам, потянулся и рывком встал. За окном правило лето: светило во всю солнышко, летели как снежинки лепестки какого- то цветущего растения, оплетающего фасад, курлыкали голуби, звенели струи водопада. Его новый дом жил своей загадочной жизнью, просто растворяя в себе своих обитателей.

Гарри улыбнулся. Его партнеры живы и здоровы и сегодня он сможет… Чего он сможет, он старался не конкретизировать, просто он радовался тому, что они выбрались из силков болезни и будут рядом. Кто-нибудь, конечно, сказал бы, что в теле подростка бушуют гормоны, но на самом деле, в теле юного дракона гуляло предвосхищение счастья и радость жизни. С удовольствием помылся и почти бегом понесся в столовую.

На открытой веранде, залитой солнечным светом, его уже ждали, но не только те, о ком грезил Гарри.

- Доброе утро! – поздоровался со всеми присутствующими Гарри.

За столом уткнувшись в газету, сидела Гермиона, рядом с ней устроился, потягивая кофе Драко. Профессор зельеварения в легкой, но все же черной мантии стоял у перил и смотрел на море. Он оглянулся, улыбнулся одними глазами и кивнул. Люц оторвался от разговора с важным гоблином, который при появлении Гарри подрастерял свою уверенность и теперь с опаской поглядывал на юного дракона.

- Доброго утра и тебе, Гарри. А у нас тут новости. Вот ждем тебя, чтобы решить, что с ними делать, - улыбнулся Люциус.

- Новости могут подождать, я голодный, - безапелляционно заявил подросток. Плюхнулся за стол, пододвинул к себе тарелку с беконом и омлетом.

- А где Сириус? - с полным ртом поинтересовался Гарри.

- В какой «колбасной» тебя воспитывали? - ехидно поинтересовался Драко.

- Тебе показать в какой? – не менее ехидно отозвался гриффиндорец.

- Мальчики, мальчики! - забеспокоилась Гермиона.

- Не бойся, Герми. Дракон салагу не обидит! – ухмыльнулся Гарри, - я сегодня добрый! И вообще, я сижу, ем человеческую еду, не терзаю еще живую добычу за общим столом, не ем белобрысых слизеринцев; и за это, мне доброму, воспитанному дракону – спасибо!

- Большое спасибо! – заржал Драко.