В те же дни было принято решение «Об организации охраны общественного порядка в г. Сталинграде и области», направленное на борьбу с грязной накипью из числа преступных элементов, которые мешали трудовому народу отдавать свои силы делу обороны города.

Очищать Сталинград от скверны было трудно. Не хватало сотрудников милиции: многие ушли добровольцами на фронт или были переведены в партийные и хозяйственные органы для их укрепления, в различные отрасли народного хозяйства. К примеру, в 15-м отделении милиции из 18 сотрудников осталось лишь двое.

1 января 1942 года на подступах к городу близ станицы Иловлинской был сбит тараном вражеский самолет.

В воздушном бою отличился сержант 102-й истребительной авиадивизии войск ПВО Юрий Лямин. Позже колхозники Иловлинского района захватили в поле двух ковыляющих на Запад фашистских асов.

В Сталинграде служили два брата Лямины — летчик Юрий и Владимир, прибывший на Волгу в составе 193-й стрелковой дивизии.

Сбитый немецкий самолет был одним из первых, позорно завершивших свой боевой путь в небе Сталинграда. Позже было немало сбитых в нашем небе вражеских самолетов, но первый остался памятен как залог грядущей победы.

— Первый — не последний! — шутили истребители.

И не ошиблись. Вскоре в районе Калача-на-Дону командир эскадрильи старший лейтенант Н. А. Смирнов заметил идущий курсом на Сталинград «Юнкерс-88». Смелый летчик пошел в атаку на вражеский самолет и, несмотря на яростный пулеметный огонь, сбил стервятника.

Отличился Н. А. Смирнов и позже.

Одиночный немецкий самолет был обнаружен лишь в шестидесяти километрах южнее Сталинграда. «Юнкерс-88» успел сбросить на Сталгрэс несколько бомб, когда на него спикировал Н. А. Смирнов и точной пулеметной очередью сбил. Из-за низкой облачности советскому летчику не было видно, куда упал стервятник. Звено наших самолетов под командованием комиссара эскадрильи К- 3. Степанова обнаружило На краю большого оврага немецкий самолет и его экипаж. Не прошло и получаса, как бойцы взяли вражеских летчиков в плен. А «Юнкерс-88», на радость всем сталинградцам и в первую очередь мальчишкам, доставили в город и установили на площади Павших борцов.

В январские дни 1942 года к нам прибыли подразделения 10-й дивизии войск НКВД, которым было приказано обеспечить охрану оборонных заводов и дислоцироваться в городе и на подступах к нему. Командовал дивизией полковник (впоследствии генерал-майор) Александр Андреевич Сараев, который до перевода в Сталинград многие годы прослужил в пограничных и оперативных войсках НКВД и в напряженные дни защиты нашего города был начальником Сталинградского гарнизона. Штаб дивизии возглавлял майор (ныне генерал-майор) В. И. Зайцев, также не один год прослуживший на границе. Костяком дивизии были бойцы и командиры погранвойск, в их числе уральцы и сибиряки из Свердловска, Иркутска, Новосибирска, но основным ядром 269-го и 270-го полков были сталинградцы, посланцы партийных и комсомольских организаций города. Три тысячи сталинградцев сражались в рядах легендарной дивизии.

Необходимым условием, обеспечивавшим бесперебойную работу предприятий, колхозов, явилось повышение революционной бдительности советских людей.

Органы государственной безопасности никогда не забывали, что, несмотря На свое высокое мастерство, охрану промышленных предприятий, колхозного имущества и сохранение государственных тайн они могут обеспечить, только опираясь на наших советских людей.

Вместе с партийными комитетами и Советами депутатов трудящихся области чекисты усиливали разъяснительную работу среди населения. В районных и заводских многотиражных газетах, по местному радио, в устных выступлениях сотрудников УНКВД часто рассказывалось о формах и методах подрывной деятельности немецко-фашистской разведки, о том, как смело советские люди, патриоты своей Родины, задерживали тайных агентов противника, как разоблачала их советская разведка.

Разъяснительная работа среди населения давала богатые плоды. Диверсанты и шпионы сталкивались с бдительным, сплоченным советским народом при первых же шагах своей подрывной деятельности.

Верно отметила газета «Правда» в номере от 20 декабря 1947 года:

«Не найдя никакой опоры внутри СССР, столкнувшись с единым сплоченным советским народом и высоким мастерством советских разведчиков, фашистская агентура оказалась бессильной осуществить планы своих хозяев».

Враг удивлялся нашим успехам по охране государственной безопасности, не понимал, что эти успехи были обусловлены преимуществом советского государственного и общественного строя над капиталистическим, высокой сознательностью наших людей. Повсюду, где бы ни появлялись шпионы и диверсанты, они неизменно сталкивались с советскими патриотами.

Морозным утром работница колхоза «Заветы Ильича» Сиротинского района Антонина Медведицкова спешила на дойку. По дороге на ферму она встретила незнакомца.

— Мне бы молочком и хлебцем разжиться,— сказал незнакомец. — Понятно, за плату. С эшелона я, эвакуированный. Жена с дочерью остались на станции, прихворнула в пути дочурка: то ли ангину схватила, то ли холод легкие тронул. В жару ребенок. Фельдшер посоветовал молока раздобыть. Ведь молоко первое средство в борьбе с простудой. Да и хлебом не грех разжиться. Вот и до вас пришел. Знаю, что сельчане все люди душевные, не оставят в беде человека...

Говорил незнакомец и не переставал озираться по сторонам, словно чего-то опасался.

— От станции к нам пешим добирался? — поинтересовалась Медведицкова.

— А как же, на своих двоих,— поспешно ответил незнакомец.

«Врет без зазрения совести,— подумала колхозница. — Через речушку должен был идти — мосток-то вторую неделю как обвалился. А ноги сухие. Врет, что вброд переходил...»

Свое подозрение Антонина постаралась ничем не выдать.

Наоборот, она посочувствовала «эвакуированному» пригласила зайти на ферму и там налила крынку парного молока.

— А хлеб в хуторе получишь. Вчера только пекла,— сказала доярка и повела незнакомца в хутор. Но не к себе домой, а в правление колхоза. Оказавшись у крыльца правления, незнакомец попробовал улизнуть, но Медведицкова схватила его за рукав пальто и позвала хуторян, среди которых были бойцы местного истребительного батальона.

— О дочери печалился, а сам с жадностью все мое молоко вылакал! — доложила доярка, когда неизвестного обыскали и на стол легли его документы.— Вы его, товарищи, как следует потрусите и расспросите. Не эвакуированный он, как есть не беженец. Сердце это подсказывает!

Задержанный был доставлен бойцами истребительного батальона в районный отдел НКВД, а оттуда препровожден в наше управление.

Экспертиза установила фиктивность документов арестованного. Сам арестованный на первом же допросе начал давать путаные показания и в конце концов был вынужден признаться, что перешел линию фронта по заданию немецкой разведки с поручением собрать сведения о местонахождении в районе складов горючего, движении воинских частей. Сидел в тюрьме за совершенное им крупное хищение социалистической собственности. Освобожден оккупантами... Биография, так сказать, типичная для многих агентов абвера. Адмирал Канарис и его подручные чаще всего выискивали и могли найти себе добросовестных служак только среди отбросов советского общества — уголовников, дезертиров, растратчиков и т. п.

Спустя несколько дней по представлению Сталинградского УНКВД областной Совет депутатов трудящихся наградил колхозницу Антонину Михайловну Медведицкову «за проявление бдительности и находчивости при задержании фашистского шпиона» денежной премией.