Братья-разбойники — точно не те друзья, совершенно не те!

Ничего, в лесу он и сам по себе проживёт, с голоду не пропадёт. Зато побродяжничает вволю, насладится полной свободой. Живёт же Хеф безо всякой стаи, даже не в мелкой группе. Маленькая Руф не боялась бегать одна в чаще, а он, Амр, большой и сильный.

В уединении, скорей всего, лучше получится работать со «вторым зрением», восстанавливать навыки.

Он выбрал самое высокое дерево и полез наверх. Карабкался долго, добрался до вершины. Голову не опускал. Тут, как в горах, вниз лучше не смотреть, иначе лазить не сможешь.

На вершине дерева было тихо, только слабый ветер шелестел листьями. Кот улёгся на толстой горизонтальной ветви. Пригрелся в лучах солнца, зажмурился от удовольствия, задремал. Вцепился когтями в кору, чтобы нечаянно не упасть во сне. Собрался погрузиться в незримое. Вот, вот сейчас…

Зубастая птица приземлилась рядом, заметила кота, шарахнулась, громко захлопала крыльями, сердито закричала и улетела.

Под порывом ветра зашуршала крона, да так, что показалось — кто-то подкрадывается снизу. Скальный вздрогнул, напрягся. Но никого тут не было. М-м-м-да-а. Кажется, с незримым ничего не выйдет. Реальный мир не позволит сосредоточиться.

Амр принялся смотреть по сторонам. Видно далеко, но смотреть особо не на что — вокруг только море листвы, ничего больше.

Большой кот поглядел вверх. По верхнему голубому озеру плыли лохматые белые облака, будто клочья изорванной шкуры.

Из-за самого большого облака вынырнул крылан.

Амр подобрался. Но чешуйчатый летун не заметил кота в листве, скользнул по ветру мимо, скрылся из глаз. Оторвать бы ему крылья, да и голову заодно! А крылья себе приделать, полетать над лесом, над степью, над горами. То-то все изумились бы!

Амр представил себе, как вытаращатся коты, когда увидят, как он летит высоко-высоко и так быстро, что ни один крылан не догонит. Замахал лапами, чуть не свалился с ветки, спохватился.

Ощутил, что хочет пить. Полез вниз. Спускался ещё дольше, чем карабкался наверх. Вздохнул, когда, наконец, оказался на земле. Горная тропа всё-таки привычней.

Пошёл искать воду. По запаху учуял ручей, долго осматривался, принюхивался, прислушивался прежде, чем подойти к воде. На больших котов тут засады устраивать некому, но мало ли.

Напился и долго играл с водой, бил по ней лапой, смотрел на сверкающие брызги. Затем встал, встряхнулся.

Пошёл искать еду.

Когда его никто не видел, он ел что попало, чтобы не отвлекаться на охоту. Ловил мышей, ящериц, насекомых. Он любил наблюдать. Теперь никто не возразит, если он захочет наведаться в степь.

Он бы подкрался к великанам, но они паслись далеко от деревьев и бегали слишком быстро. А было бы интересно. Они так смешно и разнообразно ворчат друг другу, будто разговаривают. Только ничего не понять. И мысли у них неразборчивые.

Пятнистые устроились поближе, на самой опушке леса, он сумеет подобраться вплотную. Большие коты могут передвигаться совершенно беззвучно, когда захотят.

Вот что за дураки эти пёстрые? Зачем отобрали норы у степных? Неужели сами вырыть не могли? Степь широкая, лес большой, пятнистых немного. Их и так пустили бы здесь жить. Разбойничать было необязательно…

Амр глубоко вздохнул.

Итак, решено. Отныне он гуляет один, сам по себе.

5.

Амр пробирался сквозь чащу недалеко от опушки. Присматривался, прислушивался, думал. Как тихо тут теперь стало! Ни «тех, кого едят», ни охотников. Только птицы шуршат в листве, да мелкие зверьки копошатся среди высокой травы.

Бац! Жужжащая мелочь с разгону залетела в ухо. Амр потряс головой, пока мелочь не вздумала ужалить. Помахал хвостом, чтобы отогнать насекомое, поймал, схрумкал, залез в куст, поискать, нет ли там ещё. И наткнулся на лежащий древесный ствол.

Обрадовался.

В корнях поваленных деревьев часто лазают грызуны, достают из трухлявой коры жирных, вкусных личинок. От личинок и кот не отказался бы. Но лучше поймать грызуна.

Амр пролез вдоль ствола, обогнул толстые растопыренные корни в комьях сухой земли, выбрался на маленькую полянку. И резко шарахнулся назад.

Ему навстречу из норы под корнями выскочила кошка. Мелкая, пятнистая, тощая, она припала к земле и бешено зашипела. Узкие зелёные глаза горели яростным огнём, тяжко и часто вздымались худые бока.

Из норы раздался слабый писк. Кошка дрогнула всем телом, подобралась.

Амр медленно попятился.

Нападать на кошку с котятами, даже чужую — последнее дело. Амр не собирался с ней драться. Он дал понять, что отступает. Ссутулил плечи, опустил голову, расслабил тело. Но при этом не сводил глаз с кошки.

Он пятился очень-очень осторожно, не делал резких движений. Он пятился долго, пока не воткнулся задом в куст. После чего так же осторожно развернулся и быстро убежал, нарочно громко топая, хрустя ветками.

Редколесье, что возле опушки, вскоре сменилось густой чащей.

Сперва Амр продирался сквозь заросли, затем отыскал тропинку.

Бежал и всё вспоминал чужую кошку. Она так и стояла у него перед глазами, точнее, припадала к земле, готовая напасть.

Он всё думал и думал про неё, и никак не мог перестать.

Чем-то она его зацепила.

1.

Амр мотался по лесу взад-вперёд и беспокоился.

Ноги сами принесли его к ручью, он лежал в засаде у водопоя и беспокоился.

Когда, особо не думая, поймал маленькую антилопу, то понял, о чём волновался. Такой добычи ему хватит на один укус, даже и стараться не стоило. Но вот маленькой пятнистой кошке…

Он ухватил тушку зубами и побежал через лес.

На полянке никого не было.

Из норы под корнями поваленного дерева раздавался писк. Писк вскоре смолк, сменился тихим урчанием и причмокиванием. Кошка кормила детей, котята сосали молоко и одновременно мурлыкали.

Молодой скальный не подходил близко, так и стоял на другой стороне поляны.

Кошка учуяла его, выскочила из норы, зашипела, загораживая вход своим телом.

Амр замурлыкал, мирно и громко, показывая, что не хочет нападать. Положил приношение на землю, попятился и скрылся.

Из зарослей на расстоянии он наблюдал, как она долго присматривалась, принюхивалась, прислушивалась. Затем всё-таки подошла к мясу, схватила его и утащила в нору.

Он послушал ещё, наконец, успокоился и ушёл. До него из норы долго ещё долетали разные чувства: удивление, удовольствие, наслаждение едой.

Вдалеке Амр забрался на высокую ветку, вонзил когти в кору, покрутил головой. Кошка явно живёт одна, кормит детей молоком, охотится в лесу, который почти опустел. Она такая тощая, что непонятно, как ещё у неё молоко не пропало.

Засыпая, он вспоминал горящие яростью зелёные глаза и худые бока с торчащими, как у скелета, рёбрами. Откармливать придётся долго…

Он стал так делать каждый день. Охотился, приносил добычу, клал на краю полянки, ждал. Как только маленькая пятнистая показывалась, тут же уходил.

Слушал на расстоянии звуки и чувства. Умеет ли она вообще разговаривать?

Сколько в норе детей? Двое, трое? Они лежат таким тесным клубочком, что по слабо светящемуся сгустку непонятно.

Через некоторое время бока у кошки округлились, она уже выглядела более спокойной и даже довольной. Котята не показывались, а скальный очень хотел их увидеть.

Он забыл обо всём. О том, что где-то есть его братья, сестра и друг, его стая. Не заглядывал в незримое. Не замечал, что сильней болит нога. Забывал поесть и поспать. Только всё охотился и приносил, охотился и приносил.

Краем слуха, реального или «второго», ловил странный, далёкий-далёкий гул. И не придавал этому значения. Наверно, что-то меняется в мире, незримое поёт по-новому. Ну что ж, такое иногда бывает.

2.

Однажды он застал кошку перед норой вместе с котятами.

Котят было двое, совершенно чёрная девочка и песочно-жёлтенький мальчик.