— Друзьям пишу. Какие игрушки, пап, ты что? Я уже не ребёнок, и к тому же не люблю иллюзии!

Истинная маленькая женщина.

Этаяр вспомнил, как несколько лет назад дочка ужасно разочаровалась на представлении фокусника с молодой планеты. Нэкка узнала, что это не настоящее волшебство, и даже разревелась. Просто ловкость специально тренированных рук. Либо технические новинки. Либо людские псионические способности.

Кролик из рукава? Телепортация. Женщина, висящая в воздухе без опоры? Пояс-антиграв. Не? Тогда телекинез. Угадать карту, не глядя на неё? Телепатия. Либо шпаргалка-сканер в серёжке. И так далее, и тому подобное. Очень обидно.

Шлюпка взрезала воду без плеска, стремительно пошла на глубину. Мощный прожектор высвечивал разноцветные скалы, стайки пёстрых рыб, колышущийся лес водорослей. По дну ползали крабы, морские звёзды, осьминоги. Придонные рыбы зарывались в песок, меняли цвет, сливаясь с фоном.

Мимо скользило огромное тёмное тело, мелькала маленькая голова, извивалась длинная гибкая шея. Гигантский морской ящер был так занят рыбной стаей, что на вторжение чужаков не обратил никакого внимания. Под водой на шлюпку так никто и не напал, хотя Нэкка даже ждала этого. Всё было бы приключение.

Этаяр снова посмотрел на дочку.

Побочный эффект раннего развития и дурных примеров трудоголизма взрослых — излишняя серьёзность. Нэкка плохо умеет радоваться по-детски. Обычная проблема развитых цивилизаций — раннее взросление детей.

Но отцу от понимания всего этого ни разу не легче.

Воспитательница велела больше развлекать и радовать ребёнка, свозить на какую-нибудь безопасную планету. Правда, понятия о безопасности у них разные. Если воспитательница узнает, куда он летал с дочкой, она не будет с ним разговаривать до конца жизни.

А это очень долго, если что.

4.

В местных тропических дождевых лесах, в самом деле, каждый день льёт вода с неба, потому эти леса и называются дождевыми. Ветра и тучи с моря задерживают высокие, островерхие, молодые горы, и вся масса атмосферных осадков достаётся полосе суши между морем и горами.

Надо ненадолго свозить сюда Нэкку, если, конечно, тут безопасно настолько же, насколько интересно и красиво.

В лесу висел густой сумрак, густая спутанная масса ветвей и лиан цвела круглый год. У Этаяра загорелись глаза, он сходу усмотрел ценные образцы и отказался пользоваться манипуляторами ради безопасности. Как только шлюпка приземлилась, биолог полез наружу, чтобы отобрать семена и побеги лично.

Анноло последовал за ним с бластером наготове. Как оказалось, не зря.

Отпугивающая сирена работала исправно, вот только подействовала не стопроцентно.

Звери разбегались в зарослях, люди не успевали их даже увидеть, не то что рассмотреть. Но не все.

— Осторожно, Эт! Там кто-то в чаще! Приближается!

Биолог пожал плечами.

— Я знаю. Просто местное зверьё. Я чувствовал взгляды вскользь. Захотят попробовать на зуб — подавятся, а не прокусят, я в герлоне. Ничего страшного.

Ветви захрустели, раздалось грозное рычание. А затем лай. Анноло так удивился, что промедлил. Этаяр вообще не обращал внимания, продолжал аккуратно и методично срезать образцы. А что? Никто не в состоянии сожрать человека в герлоне. Эту «умную» ткань не берёт ни нож, ни пуля, ни луч из бластера, куда уж там клыкам животных.

Инженер считал по-другому. Тебе с гарантией ничего не прокусят только тогда, когда ты не дашь даже шанса попробовать тебя на зуб. Анноло выстрелил, когда животное бросилось из зарослей. Огромная собака — разумеется, чешуйчатая — взвизгнула и убежала.

— И зачем ты в него стрелял?

— Он напал. Решил, раз ты мельче, значит, добыча. Я и выстрелил. Убить не пытался, так, напугал.

— Боевым?!

— Так я вскользь, лучом по боку. Просто показал, что я не шучу, и заставил его убраться прочь. А то он упрямо хотел попробовать тебя на зуб.

Они препирались в шлюпке, пока летели обратно, они препирались в коридорах корабля.

— Папа, дядя, не ссорьтесь!

Нэкка выскочила им навстречу из рубки.

— Что ты, девочка! Мы просто спорим! — воскликнул Этаяр.

— Да, мы дискутируем, — ворчливо подтвердил Анноло. — О науке.

В кресле пилота голосил забытый инфор с бодрой песенкой.

Этаяр посмотрел на дочку.

Бедная девочка. И пообщаться-то ей тут не с кем, кроме него самого и дяди Анноло. Слушает музыку, читает по галанету письма от сверстников про куда более насыщенную жизнь и грустит.

— Вы точно не ссоритесь? Тогда хорошо.

Нэкка вздохнула.

Скорей бы уж эта экспедиция закончилась! На родной планете гостит много представителей цивилизаций из других миров, в том числе нечеловеческих, что намного интересней. Есть с кем пообщаться, узнать много весёлых увлекательных историй. Да, Нэкка станет не биологом, а этнографом. Тут тебе и космос, и разные сапиенсы. А биология — это очень скучно.

5.

Этаяр с грустью посмотрел на дочку.

Да, напрасно он взял её с собой. Здесь для девочки нет ничего интересного и познавательного. Разве что отдых от занятий в школе. Нэкка зевает, ей скучно. Девочке десять лет, она любит изучать иные цивилизации. Но папа у неё биолог, а не этнограф. Не надо было брать ребёнка в эту экспедицию. Но дочка так хотела побыть с папой, а не с воспитательницами.

Нэкка посмотрела на папу и успокаивающе улыбнулась. Папе надо заниматься любимой работой, а не отвлекаться на одну некстати загрустившую девочку. Она станет развлекать себя сама, чтобы взрослые не беспокоились.

— Вот что это за планета?! Сначала чешуйчатые мамонты напали, потом чешуйчатые птеродактили, и в довершение всего — чешуйчатая собака! Облаяла, набросилась! Все чешуйчатые, и все нападают!

Анноло недолюбливал животных. Они непредсказуемы и зачастую агрессивны. То ли дело приборы — как сделал, так и работает.

— Обычная планета, далеко не первая в нашей практике, — пожал плечами Этаяр. — Просто ещё одна.

Инженер тяжело вздохнул.

— Угу. Просто ещё одна…

1.

Шлюпка летела высоко над землёй.

Инженер привычно ворчал.

— Интересно, кто собрал тут весь этот зоопарк? Из разных исторических периодов, с разных планет. Предтечи?

Биолог пилотировал и потому отвечал рассеянно.

— Возможно.

Анноло подстраивал сканер, хмурился. По шкалам бегали огоньки, указатель метался на дисплее. Ничего определённого.

— Сразу несколько потенциально разумных видов, что в будущем, возможно, сумеют развить цивилизацию. Расселить бы их по разным мирам…

Одна рука на штурвале, вторая — на пульте, при этом Этаяр ухитрился пожать плечами.

— Ты сторонник постулата «Один перспективный вид — одна планета»?

Анноло неопределённо поморщился.

— На мой взгляд, это рационально. Если будет несколько таких видов в одном месте, они рискуют перебить друг друга, прежде чем что-то создадут… Тише, пожалуйста! Моя вестибулярка-то выдержит, а вот электронные мозги снова с ума сходят…

Этаяр заложил крутой вираж, он любил летать.

— Мне кое-что другое интересно. Как это конкуренты нас не опередили, не застолбили этот любопытный шарик за собой первыми?

— Не успели. От полиции отбрехивались. Полиция получила жалобы, выследила кораблик с Эрнэла, засекла его возле этой планеты.

Догнали, обыскали, выслушали версию цели полёта.

Глава одного клана повёз в космос малолетнюю наследницу — покататься, поучиться, посмотреть на разные миры, есть ли там что-либо интересное. Это было официальное объяснение капитана корабля, он же — глава клана с Эрнэла. Но всем ведь известно, что эрниане считают самым интересным — то, что сулит им выгоду.

Выяснилось следующее. Для девочки подыскивали питомцев-фамильяров. На одной планете украли бронированную собаку, с другой — похитили котёнка, белого и пушистого.

У тех котов своеобразная цивилизация. Они развились до разумных, но антропоморфными не стали. Шерсть, хвосты — всё сохранилось, как у животных предков. Эти коты создали иерархическое общество, с хозяевами и слугами. Сами-то они работать не могут, у них лапки. Хоть лапки длиннопалые, но всё равно. И вообще эти сапиенсы изнеженные донельзя, плохо приспособленные к выживанию. Одно слово, пуховые…