Судя по всему, гоблины, которых я послал с весточкой к Лони, уже успели в общих чертах поведать о произошедшем в Каруше, так что никто не бежал к телеге с нервными воплями и вопросами о судьбе их родных. На деле, были и погибшие и раненые, однако парочка гонцов поступила на удивление мудро, решив не нагонять лишней паники.
— Завтра в полдень я выступлю перед мэрией с новостями из Каруша! — крикнул я. — Мы привезли весточки родным и друзьям, так что передайте всем, чтобы приходили!
Услышав это, народ на улицах довольно загомонил, обсуждая это, а я повернулся к Горту и тихо добавил:
— Будь добр, позаботься о том, чтобы все знали о завтрашнем мероприятии.
— Разумеется, Владыка, — кивнул шаман и, потеряв какой либо интерес к их с Ореном спору, махнул рукой своим гоблинам и отправился с ними выполнять распоряжение, оставив только Тука, указывавшего дорогу гномам.
Наблюдавший за этим кузнец задумчиво хмыкнул:
— Хоть та девчонка и поведала мне о твоей миссии, всё никак не могу привыкнуть, что окружающие зовут тебя Владыкой, зятёк. Похоже, местные тебя уважают.
— Я успел заработать некоторый авторитет, — пожал я плечами. — Кстати говоря, мы приехали.
Пофыркивающие ящеры выкатили телеги на небольшую площадь в ремесленном квартале, на которой среди прочих мастерских располагалась кузница Лони. Едва стоило возницам их остановить, как Орен лихо спрыгнул на брусчатку и, набрав полную грудь воздуха, закричал на всю округу:
— ЛООООНИ! УГАДАЙ, КТО ПРИЕХАЛ!
Поначалу ответом ему была тишина, лишь в некоторых мастерских открывались двери или окна, владельцы которых хотели узнать, кто это тут нарушает мир и порядок. Наконец, распахнулась дверь кузни и на пороге показалась мокрая от пота гномка, в своей обычной рабочей одежде. Сначала она явно хотела что-то сказать, судя по открывшемуся рту, но, увидев Орена, впала в ступор, а потом просто скрылась внутри здания, захлопнув дверь.
Эм? Что-то не так? Где семейная идиллия, которую я ожидал? Однако Орена такой холодный приём, казалось, совсем не смутил. Он лишь продолжал стоять перед кузницей и, довольно щурясь, поглаживал бороду.
Лишь спустя минуту дверь снова открылась и Лони встала на пороге в полном комплекте своих доспехов, ну, разве что без шлема.
— Дедуля! — радостно взвизгнула она и, громыхая латными сапогами по площади, бросилась к Орену.
— Лони, внученька! — широко распахнул руки кузнец и бросился навстречу.
Секундой позже я в полной мере осознал, почему гномке для встречи с дедом понадобился доспех.
Две бронированные фигуры столкнулись с жутким лязгом и грохотом, заключив друг друга в объятья. И за радостным визгом гномки и довольными воплями гнома я услышал ужасающий скрип и хруст сминаемого металла.
— Так вот вы какие, гномьи обнимашки… — ошарашенно пробормотал я, глядя на то, как крепкие панцири нагрудников сминаются под напором семейных уз.
Вне всяких сомнений, намного проще выправить металл доспеха, нежели залечивать сломанные рёбра.
Увидев, что я стою неподалёку и наблюдаю за воссоединением, Лони сначала показала язык, а потом подмигнула и подняла большой палец вверх. Видимо, послание до неё дошло. Заметив, что мы обмениваемся какими-то знаками за его спиной, гном немного утихомирился и повернулся в мою сторону.
— Так, Нотан, завтра ты ужинаешь с нами, понял? — предупредил он. — Я отправлю за тобой кого-нибудь, так что будь готов.
— Да, Нотан, будь готов, — весело подхватила Лони и снова подмигнула.
Что это значит? Без скандала всё таки не обойдётся? Вот уж не было печали… А ещё наверняка опять придётся пить гномий растворитель. И вот это, честно говоря, куда как хуже.
Смирившись с неизбежным, я махнул им рукой и попрощался:
— Тогда до завтра! И не разнесите улицу на радостях.
— Это уж как получится, — с невинным видом ответила Лони, пожимая плечами.
Оставив родственников и ватагу подмастерьев, принявшихся разгружать повозки, я развернулся и пошёл в сторону дома. Можно было отвязать своего ящера, шедшего обратно в Лаграш на поводу, и доехать за пару минут, но куда его девать потом я не знал. А привяжешь перед дверью — так все клумбы изгадит. Так что я оставил вопрос с ящером на Тука, благо город был невеликих размеров и в любое место можно было спокойно дойти пешком, если ты не слишком опаздывал.
Спустя минут эдак пять прогулки на меня вдруг свалилась усталость и некое апатичное расслабление. Всё таки, это путешествие меня здорово вымотало как физически, так и эмоционально. А ведь завтра готовить речь, потом произносить её, общаться с горожанами, потом умирать на гномьей попойке, потом… Потом уже будет неважно, ведь я умру. Хм. Видимо, вот тогда и отдохну.
Очнулся я только когда увидел перед собой дверь моего дома. Забавно, что я не успел в нём даже переночевать хотя бы раз, но автопилот привёл меня именно сюда, а не в старое жилище в мэрии.
Предвкушая нормальную еду и сон, я зашёл домой и чёрная тень, метнувшись из угла, прыгнула прямо мне на голову, едва не сбив с ног. От испуга я даже заорал, но крик потонул в короткой чёрной шерсти, так как тварь надёжно обхватила мою голову и лицо в крепкой хватке.
— Фафли, не фулихань! — промычал я, успокоившись, и попытался оторвать перевозбуждённую паучиху от лица, об которое она радостно тёрлась брюшком. — Ну нельзя же так людей пугать!
Шарлотта виновато сложила лапки и я опустил её на пол. Чёрт, а ведь она ещё больше вымахала, пока меня не было…
— С возвращением, господин! — раздался звонкий двухголосый хор. — Прошла ли удачно ваша поездка?
— Можно сказать, что да, — усмехнулся я. — Ничего не произошло, пока меня не было?
— Пару раз заходил городской казначей, оставлял вам кое-какие бумаги, — сказала Эсми, помахивая хвостом. — Мы отнесли их в ваш кабинет. Больше ничего, достойного упоминания.
— Что, совсем? — удивился я. — Шарли не пыталась съесть соседскую собаку или что-то в этом роде?
Паучиха обиженно встала на дыбы и замахала на меня лапами.
— Конечно нет! — вступилась за неё Латика, забирая у меня пропылившийся плащ. — Госпожа Шарлотта — крайне культурная паучиха.
Я погладил Шарли в знак примирения и тут мои ноздри учуяли донёсшийся с кухни запах.
— Домашняя еда… — благоговейно прошептал я, вторя тут же зарычавшему желудку.
— Никакой еды, пока вы не помоетесь, господин, — строго заявила Эсми. — Вода уже нагрета и ждёт вас.
Я мог бы заерепениться, мол, Владыка я или кто? Неси пожрать, а там посмотрим. Но я понимал, что от меня сейчас несёт за километр и что служанка права. А она, видимо, понимала, что я понимаю.
Кроме того, Эсми была из эали, и что-то мне подсказывало, что ей переносить подобные ароматы значительно тяжелее. Так что я безропотно скинул камзол с ботинками и позволил себя отвести себя в ванну.
Поблагодарив девушек, я начал раздеваться, но понял, что покидать купальню они не спешат.
— Что-то не так, господин? — спросила эльфийка, увидев, как я замер. — Вы что-то забыли?
— Вы разве не собираетесь выходить? — спросил я.
— Конечно нет, мы ведь должны вас отмыть, — искренне удивилась она, а Эсми принялась закатывать и без того укороченные рукава. — Так что поспешите, вода остывает.
— Но я и сам могу помыться! — возмутился я, заранее ожидая, какой ответ меня ждёт.
— При всём уважении, господин Нотан, но мужчины крайне халатно относятся к своей гигиене, — отрезала Латика. — Если мы оставим вас без присмотра, через пять минут вы уже будете в гостиной требовать подать ужин. Так что вы не выйдете отсюда, пока мы вас не отдраим до скрипа.
Взгляды девушек гнали меня в воду и я с тяжёлым вздохом подчинился. Эх, непривычна мне ещё роль господина. Моральные рамки, порождённые иной культурой, не так уж просто преодолеть.
Наконец, когда я в добровольно-принудительном порядке оказался загнан в чан с водой, началась экзекуция. Служанки принялись терзать меня здоровенными мочалками, в буквальном смысле стараясь отдраить своего господина до блеска. И поначалу я был этому крайне возмущён, но вскоре разогретое и растёртое тело перестало испытывать дискомфорт и я понял, что мне даже нравится. Служанки тёрли умело, со знанием дела, и в какой-то момент я почувствовал, что усталые мышцы окончательно расслабились и я постепенно растекаюсь по ванне, словно большая амёба.
