Но откуда-то Санта точно знает: парень сказал не со зла и не чтобы отомстить. Если можно так сказать, по-приятельски предупредил.

– Прости…

Гриша извиняется за то, в чём ни разу не виноват, Санта вымучивает из себя очередную улыбку. Говорит:

– Всё хорошо. Я ни на что не претендую.

А потом просто смотрит над плечом Чернова в стену, не в состоянии разделить всеобщую радость.

Прим. автора:

Литигатор (англ. litigator) – юрист, специализирующийся на представительстве в суде.

Глава 12

«Ты в офисе?»

Телефон Санты тренькнул, девушка скосила взгляд от экрана ноутбука. Приподняла с опаской. Прочла вопрос…

Могла бы обрадоваться или хотя бы воодушевиться… Но нет.

«Да».

Ответила, увидела, что Чернов тут же читает и начинает печатать.

Знала, что за этим последует…

Но снова не испытала ни радости, ни предвкушения.

«Зайди ко мне».

Только вздохнула, откладывая телефон обратно на рабочий стол, сворачивая вкладки и захлопывая крышку ноутбука.

Не встала тут же и не понеслась. Несколько секунд тупо смотрела перед собой в перегородку, отделяющую ее место от сидевшего напротив сотрудника. Туда, где висит распечатка с номерами внутренних телефонов, датами рождения, а ещё несколько её личных стикеров с обозначением задач, которые нельзя забыть.

И все они как под копирку… Убоги.

Вот уже две недели. С тех самых пор, как Чернов позвал её в свой кабинет вот так же и лично познакомил с человеком, которому он «доверяет, как себе», и который сможет дать Санте максимум опыта.

Можно было бы даже посмеяться, насколько ситуация комична, но поручили Санту конечно же Альбине.

Той самой, которая…

Наконец-то посмотрела на Санту адресно. Усмехнулась недобро, переспросила: «Щетинская?», поворачивая голову к Даниле, а получив от него кивок, снова пробежалась по Санте.

И Санте как-то сходу стало понятно: у них не срастется. Но Чернову всё равно. В чем его логика, очевидно: очистить совесть, переложить груз ответственности на чужие оплачиваемые плечи, не грызть себя мыслями о том, что сам взялся и недодаешь.

Не знала только, что не срастется настолько.

Не видя смысла откладывать, девушка встала из-за стола, поправила юбку, глянула на себя в зеркало, проходя мимо, направилась в сторону кабинета Чернова.

Постучалась, готова была к тому, что внутри его ждет не только он – но и та самая Альбина, настраивалась на это, но пронесло.

В кабинете Данила был сам.

Говорил по телефону.

Увидел Санту, кивнул, приветствуя, не откладывая трубку и не прерывая разговор, следил, как проходит вглубь кабинета… Не садится, но привычно смотрит на тумбу. И вот сейчас ей как-то по особенному грустно это делать. Но не хочется, чтобы Данила знал. Поэтому она еще выше вздергивает подбородок, сильнее расправляет плечи.

Per aspera ad astra, Санта. Per aspera ad astra.

– Привет, извини…

Девушка повернулась, услышав, что голос Чернова после разговора с кем-то по телефону слегка меняется.

Становится как бы мягче. Он явно обращается к ней.

Кладет мобильный на стол, дожидается, пока она посмотрит на него своим привычно серьезным взглядом. Явно его слегка забавлявшим, потому что его реакции уже тоже привычны: легкая улыбка, теплая, немного ироничная.

На которую Санта запретила себе хоть как-то реагировать. Благо, получалось. Почти всегда. Почти идеально.

Потому что сейчас совсем не время для её влюбленности. Обстановка не располагает.

– У тебя всё хорошо? Бледная.

Чернов спросил, Санта передернула плечами.

– Присядешь?

А потом кивнула, обходя кресло и опускаясь в него.

Уже поняла, что вызвали её не чихвостить. Но и особого желания разговаривать не имела.

Наверное, отчасти потому, что всё это время лелеяла невысказанную бессмысленную обиду на мужчину. Отчасти потому, что жаловаться не привыкла, не умела, знала: не надо.

Ей просто нечего было сказать Чернову хорошего.

Санта опустилась в кресло, опустила взгляд на сложенные на коленях руки, спокойно смотрела на них, ожидая…

Удивительно, но наконец-то не нервничала. Просто устала. Думала даже…

Взять и прекратить это всё. Прийти к нему самой и сказать, что её стажировку придется закончить преждевременно.

Придумать что-то о предложении мечты, которое поступило от не пойми кого. Или о том, что хочет сосредоточиться на подготовке к поступлению. Или на худой конец признать, что он оказался прав: чтобы стать хорошим юристом – недостаточно быть просто умницей. Нужно иметь зубы. Как у Альбины. И броню, как у неё же. Отключать эмоции. Превращаться в универсального солдата. Терпеть унижения, перерастать их…

Просто ей не хочется всего этого. А может в ней нет на всё это сил.

– Сант…

Данила окликнул, девушка вспомнила, что она пришла в кабинет начальства не разглядывать маникюр... Который и тот теперь не дерзкий. Дерзкого в ней в принципе больше нет. Ведь, как доходчиво объясняет ей Альбина, на то нет оснований. Спеси много. Таланта ноль.

– Да…

Санта повернула голову, глядя на Данилу своими привычно безэмоциональными глазами. Большими и прозрачными. Спокойными. Покорными.

Бесячими Альбину еще сильнее, наверное. Она ведь хочет реакций. Она та ещё сука. Санта их не дает.

– Повторю вопрос. У тебя всё хорошо?

И Даниле не дает. Только его это раздражает иначе. Не так, как его (не)любовницу. Губы той растягиваются в усмешке, которая как бы говорит: я тебя сломаю, детка. Он жмет иначе: спокойствием и настойчивостью.

Это куда более действенный с Сантой метод. Но даже он не сработает. Потому что жаловаться и ябедничать – это убожество. Тем более глупо жаловаться мужчине на женщину, которую он с удовольствием трахает.

– Всё хорошо. А у вас?

Санта произнесла уверенно, растягивая губы в улыбке. Вроде как попыталась свести в шутку, но Чернову она не зашла. Он не ответил тем же. Вздохнул, опустил на секунду взгляд вслед за головой, сфокусировавшись на костяшках пальцев, сомкнутых в замок, потом опять поднял на собеседницу.

– С Альбиной получается?

Снова спросил, теперь смотря с легким прищуром. Санта же снова передернула плечами.

– Боюсь, она довольна мной не настолько, как ожидала от Щетинской, но вы правильно когда-то сказали – у каждого свой потолок.

Санте очень хотелось, чтобы звучало достойно. Не пахнуло ни нытьем, ни упадничеством. Будто просто констатация. Но на душе стало очень гадко. Потому что эти слова от Альбины, наверное, задели чуть ли не сильнее всего.

Больше разве что: «А Данила говорил, что умница…» и оценивающий взгляд, дающий понять, что в глазах Примеровой она скорее кусок дерьма, чем умница.

Это сделало больно. Это плакать заставило. Уже потом. Дома. Вечером.

А утром снова собираться и идти. И бесить её своим стеклянным выражением. Провоцировать на новые «комплименты». Убивать веру в себя на корню.

Санта понимала, что делает Альбина: сбивает с неё гонор. Но дело в том, что гонора в ней и не было. Только неуверенность в себе, которая вот сейчас достигла уровня, когда Санта элементарно не знает, а стоит ли ей вообще поступать на магистратуру. Стоит ли пытаться попасть и закрепиться в этом мире, где побеждают такие, как Примерова. Где такие, как Санта – корм для рыб покрупнее.

Где Чернов, наверное, в глубине души согласен с рыжей советницей. Просто из вежливости об этом так в лицо не скажет. Где сам же передал в «надежные» руки. Где до сегодняшнего дня ни разу не писал в том диалоге, в котором десятью минутами ранее вслед за старым «Умница» загорелось «Ты в офисе?».

– Не перекручивай. Я говорил не так.

Замечание Санты было направлено на то, чтобы наперед оправдать свою профнепригодность. Чернов отреагировал не так, как ожидалось. Мог бы просто кивнуть, а он сильнее нахмурился, внимательнее смотря на девушку.