Глава 18

Атмосферу в машине нельзя было назвать комфортной. В воздухе витало раздражение, на языках вертелись слова, которые произносятся на повышенных тонах и ругают людей надолго. Но оба сдерживались.

Альбина делала вид, что увлечена видом за окном. Данила смотрел перед собой.

У него в голове тоже крутилась своя пленка, которую лучше бы прервать.

Поэтому он моргает, поворачивает голову, смотрит на Альбину…

Не способную смущаться в принципе, кажется. Показательно уверенную в себе и так просто разбрасывающуюся словами.

– Мне тебя в следующий раз публично осаждать?

Данила задал вопрос, глядя выжидающе, Альбина не ответила сразу – фыркнула. Потом произнесла многозначительное:

– Пусть учится…

Капнув в и без того полную бочку терпения Данилы.

– Я тебе по-русски сказал, чтобы ты к ней не лезла больше. Я на тебя надеялся, Аля.

Вместо ответа – новый фырк.

И ответный острый взгляд, когда Данила переводит свой в лобовое, чтобы тронуться на светофоре.

– Она смотрит на тебя, а меня аж передергивает… Восторг щенячий… Неправдоподобно…

Альбина позволяет себе абсолютно неуместное замечание, но хотя бы вовремя замолкает – не начинает развивать.

А Данила молчит о том, что его тоже передергивает. Но по другой причине. Страх там, а не восторг. Обида. Непонимание может.

И он во всём этом виноват, но лучше так, чем усугублять. Лучше оставить её в покое. Дать остыть. И себе тоже дать в себя прийти. Опомниться.

– Мне всё равно, Аля. Мнение при себе оставляй. Поняла?

Как разговаривать с Примеровой, Данила знал лучше всех. Поэтому нежничать не собирался. Задал вопрос, смотрел, пока не кивнула.

Следовать его требованию очевидно не хотела, но ума хватило не спорить.

После – сменила «интересующий объект». С окна на разглядывание собственных пальцев с бесконечными кольцами.

И даже в этом Данила непроизвольно отметил разницу между женщинами, которых «посменно», как точно заметила Санта.

Заметила и уколола, подтверждая его правоту – обижена. И его вину – во всем вплоть до поведения сегодня.

Помнил, конечно, что обещал. И про встречу в понедельник, и про заседание сегодня. Но решил, что лучше её не дергать, не заставлять волноваться лишний раз. Держать дистанцию. Хотя бы какое-то время.

Ну и держал.

Идиот.

Обидел ещё больше.

Санта разглядывала свои руки, переживая какие-то внутренние сомнения. Альбина – будто мысленно проговаривая: «весь мир – говно, а я – царица». Наверное, всё дело в возрасте. Но не только в нём.

– У вас что-то было?

Альбина спросила неожиданно, отрываясь от ногтей, снова поднимая взгляд на Данилу. Он не ответил – взглядом повторил всё то, что уже сказал однажды ночью.

– Ты только стажерок не трахал, придурок…

Альбина же прокомментировала тихо-тихо, но зло, чем неожиданно вызвала у Данилы улыбку.

Потому что только Примерова может так желчью исходить, когда заботится.

– Давай ещё нахер меня пошли и на ходу из машины выйди. А то недостаточно эпично.

Данила произнес, продолжая усмехаться. Альбина снова фыркнула.

Несколько секунд молча и одинаково смотрели в лобовое. Потом – переглянулись, одинаково же улыбнувшись.

– Прости. Я погорячился тогда.

Данила произнес мягко, Альбина будто бы снизошла до прощения, кивнув.

После чего тут же чуть съехала на кресле. И вместе со сменой ею позы сменилась атмосфера в машине. На термометре заметное потепление.

– Но я думаю, что я права… У тебя уже и так при взгляде на неё слюни подтекают. Дальше только хуже будет...

Реагируя на новую фразу Примеровой Данила только головой покачал… Потому что она неисправима.

– Кто бы сомневался… Ты всегда права.

– Щетинская сядет к тебе на шею, будет ходить по Веритасу, гордиться, языком молоть… Она же малолетка… Ну что ты делаешь, Дань?

– То есть будет вести себя так, как ты себя сейчас ведешь, моя немалолетка, да?

Данила переиначил, Альбина подняла вверх левую руку, позволяя среднему пальцу взметнуться. Как бы давая понять: в офисе она ещё сдерживается.

Но, говоря честно, Данила всегда был уверен: она знает берега. Переходит только, если волнуется очень сильно. Как в тот вечер корпоратива.

Да и под каждым произнесенным тогда острым словом – горькая правда её жизни и пролитые ею слезы.

– Просто помяни мое слово. Просто помяни…

Альбина сказала задумчиво, Данила не ответил – всё так же улыбался, а думал о том, что не придется. Что бы Примерова себе ни придумала, он не собирается позволять себе подобное. Поздно притормозил. Чертовски поздно. Но больше не оплошает.

– А ты, если не хочешь проситься обратно в Лексу, меня послушай. Не лезь к Санте. Не смей её унижать. Ты в её возрасте херней страдала. Я бы тебя и с доплатой не взял. Истерика на истерике. Никакой ответственности. Только самомнение и бесконечные личные драмы. Ты бы знала, как тогда утомляла. А тебе хоть слово кто-то говорил? Сама к тридцати держать язык за зубами не научилась, через раз получается, а девочку гнобишь…

Пока Данила говорил – Альбина исполнила недельную норму по фырканью, в итоге же Чернов получил новый безосновательно величественный взгляд.

Он не был фанатом подобных разговоров, но с Алей иногда нужно вот так. Больно и по носу. Потому что зарывается. А ему не надо, чтобы трогала Санту.

– Ну если она не научится отвечать и в себя не поверит – всю жизнь будет на побегушках у более уверенных людей. Ты этого для неё хочешь?

Примерова попыталась рационализировать, и пусть Данила сам это понимал и того же опасался – посмотрел скептически. Потому что Аля, к сожалению, не столько заботилась о Санте, сколько чесала свое поруганное чсв. Не девочкой поруганное.

– Ты меня услышала.

Видно было, что Альбине это дается  с трудом, но язык она прикусила. Недолго молчала, потом повернулась к водителю.

– Я там точно нужна, Дань?

Спросила, чуть кривясь. Выключила режим стервы, сразу стала куда родней.

– Я тебя взял, чтобы ты включалась в это дело, Аль. Обсуждали же.

Данила повторил то, что действительно уже обсуждалось, но Альбина вздохнула, будто впервые.

Даже поверить было сложно, что это тот же человек, который в процессе цепляется за любую мелочь и размазывает по полу зала заседаний.

– Под дисциплинарку меня подводишь… Конфликт интересов, Чернов…

Альбина сказала вроде бы обреченно, Данила не сдержался – уже сам фыркнул. Окинул оценивающим взглядом, Примерова вроде как плечами пожала – мол, ну это же правда… А он позволил взлететь бровям.

– ССК предупреждены. Ты в этом деле со стороны Лексы не участвовала. Да и будем честными, сама не понимаешь, как до сих пор адвокатского не лишили… Просто веди себя аккуратно.

Слова не выглядели, как комплимент, но Альбина явно восприняла их именно так. Её губы растянулись в самодовольной улыбке, во взгляде снова зажглись озорные искры.

– Пользуешься мной, как хочешь… Малышку свою пожалел, не повез к Игнату, а меня, значит…

Альбина дразнила, а Данила снова суровел. Бросил быстрый предостерегающий взгляд, а улыбка у Примеровой стала ещё более ядовитой.

Всё правильно поняла. Пожалел. Только должен был объяснить, наверное. А он…

– Ты должна в дело зайти. Я не могу всё и всегда лично. А зачем мне советник, если не для таких моментов? Тем более, они просили после заседания задержаться. Обсудим… Игнат для этого явился...

– Ну да… Рассказывай… Чтобы «в дело зайти», мне нужно почитать материалы, а не ехать на заседание с тобой. Благо, мне уже не…

Примерова замялась, сгибая пальцы и глядя вверх, как бы считая…

– Двадцать один, да? Взрослая какая… Ты, кстати, знаешь, почему она Санта? Игната всегда так бесило это имя… Говорил, отец совсем свихнулся со своей молодухой. Санта Петровна… Правда смешно.

Данила знал, но перемывать косточки Санты с Альбиной не собирался. В принципе ни с кем не собирался. И никак не отреагировал. Молчание – это тоже ответ.