Здесь и без культа начнется кровавая каша, как только станет доподлинно известно, что Киррэл все еще жив. А уж с появлением Хибы… Если Аркейн официально обвинит нового барона в причастности к жертвоприношениям, вместе с Яном будет казнен и граф. Понимал он это, когда утверждал разбойника на баронство?

И что об этом должен думать герцог? На его земле плетется какой-то мутный заговор, с запрещенной магией и чудовищами. А если король спросит, что останется делать герцогу? Вводить войска и давать Аркейну отмашку, чтобы выжигали все графство. Случаи бывали.

Где в этой заварухе место для бастарда — ясно. Киррэл должен стать знаменем воцарения законности, а история пойдет по трактирам и замкам, где будут мудрый король, раскусивший заговор против человечества, верный герцог, предатель граф и обязательно несчастная любовь служанки и барона Чернотопья, невинно убиенных, разумеется.

Но на мне и без того висит слишком многое, чтобы совать голову еще и в управление баронством. Я мало что пониманию в руководстве такими землями, это все-таки не современная Земля, где можно делать деньги из воздуха, тут совсем другие реалии, и когда у меня появится время в этом разобраться?

Так что я крутил перстень бастарда на пальце и думал, глядя в спинку кресла Салэм. А потом меня будто молнией поразило, и мне пришлось стиснуть челюсти, чтобы не заорать от обрушившегося на голову озарения.

Ведь это что же получается?

Мархана спасает мальчишку. Салэм подбирает его в ту же ночь и берет в ученики. Орден приветствует нового члена, и… бросает искоренительницу вместе с бастардом прямо в гущу событий, подкладывая им деревню с культом. А потом у ордена появляется одержимый, которого так удобно контролировать, при этом он получает одобрение магистрата через Отто. А тот направляет охотиться за культом в родные земли бастарда.

Ох уж эти интриганы. Даже если все так не было задумано изначально, становится очевидно, что я превратился из избранного Марханы в маленькую песчинку, которая должна перекроить мир. У Аркейна нет причины вмешиваться в политику. Поэтому им требуется такой член ордена, который не может входить в его ряды, но при этом способен продвигать решения ордена на королевской земле.

В Катценауге поклонялись Мархане. Создатели Аркейна — граждане Катценауге. Значит, в ордене есть как минимум ячейка последователей темной богини. Не знаю, прячутся ли эти ребята от остальных членов ордена, но они запросто могут играть за спиной братьев и сестер, разыгрывая тот же магистрат втемную. Или хотя бы его часть.

Улыбнувшись, я прищурил глаза. Впереди начинались предместья центра баронства. Город, в котором судьба Киррэла сделала резкий поворот, ведущий к смерти.

— С возвращением, — будто услышав мои мысли, сказала Салэм не оборачиваясь. — Ты дома.

Как бы поступил на моем месте нормальный аристократ?

Для начала попросил помощи у соседей, затем отправился к герцогу. Являться к графу, который заочно тебя похоронил — весьма опрометчивый поступок, а потому именно к герцогу. А после, объединившись с этими господами, пошел войной на узурпатора. После победы над лжебароном оказался по гроб жизни обязан всем союзникам, в итоге потеряв самостоятельность и территории.

Как поступил я?

Въехал в южные ворота столицы баронства верхом на дредхорсте в компании искоренительницы Аркейна. На моем пальце блестел перстень бастарда Чернотопья, и все горожане, с нескрываемым любопытством разглядывающие нас, видели этот знак.

Стражи почти не было, вероятно, старую Ян разогнал, чтобы не мешали творить что вздумается обнаглевшему бандиту и его шайке разбойников. Дважды нам попадались люди в накидках Чернотопья, но вместо того, чтобы остановить и попытаться хоть как-то на нас повлиять, эти полицаи бежали к поместью, будто там можно было скрыться.

Народ, наоборот, все больше стягивался к костяному пауку. Нежити здесь такой не видели, да и члены ордена в баронстве почти не появлялись. Так что Салэм разглядывали едва ли не внимательнее, чем мой перстень.

Но это продлилось ровно до того момента, пока кто-то в толпе не выдохнул с облегчением.

— Барон вернулся!

И будто плотину прорвало. Толпа покачнулась, на секунду я подумал, насколько легко сейчас нас задавить, но люди кланялись и вставали на колени. В мгновение ока улица оказалась перекрыта, склонившиеся люди приветствовали меня и смотрели с такой надеждой в глазах, что у меня в горле встал ком.

Глядя в их усталые лица, я замечал одно и то же выражение. А нарастающий шепот все больше переходил в скандирование.

— Барон! — шептали в первом ряду.

— Барон! — в голос выдыхали стоящие дальше.

Салэм неожиданно вскочила, встав ногами на седло и, раскинув руки, зажгла зеленое пламя на ладонях.

— Слушай меня, Чернотопье! — ее голос, усиленный чарами, подхватил ветер, и я был уверен, ее сейчас слышит весь город.

Толпа замолчала, боясь упустить хоть слово. Нечасто люди видели магов, так что тут удивление совпало с эффектностью. Салэм привлекла внимание народа и — я был уверен — прекрасно знала, что ей нужно сказать.

— Культ Хибы подкупил банду разбойников и помог им вероломно напасть на вашего барона Кристофа Шварцмаркта, — объявила Салэм. — Они убили всех и считали, что род настоящих владетелей Чернотопья прерван.

Толпа взволновалась сильнее, но гул быстро утих, стоило пламени на ладонях девушки вспыхнуть ярче.

— Они не знали, что один из сыновей барона выжил. Киррэл, последний член семьи Шварцмаркт, был отослан своим отцом перед смертью для обучения в Аркейне. И сегодня орден с гордостью сообщает, что между Чернотопьем и Аркейном заключен союз.

Это заявление всколыхнуло толпу еще больше. Об ордене здесь знали, а кое-кто даже бывал в соседних землях и видел анклавы. И, разумеется, они прекрасно знали, какая мощь в руках Аркейна. И теперь эта сила будет на их стороне.

Меня такой поворот не слишком-то удивил. С самого начала было ясно, что просто так никто бы не стал возиться с одержимым, только я не знал о настоящей причине. Салэм же, публично объявив о таком соглашении, не оставила мне выбора. Но это только на первый взгляд.

Ведь именно для меня такое положение дел наиболее выгодно. Потому что с бедного баронства взять нечего, а вот мне с ордена…

Я поднялся в седле, позволяя народу себя заметить и рассмотреть. Учительница сделала все, что от нее требовалось, и наконец раскрыла карты, что же понадобилось от меня ордену на самом деле. Так что нужно ковать железо, пока горячо.

— Чернотопье! — выкрикнул я. — Я прошу прощения, что задержался, но был обязан исполнить последнюю волю отца. Враг захватил наши земли, обирал вас, заставлял страдать и мучиться! Но сегодня это закончится. Пусть сожрет меня Мархана, если я не избавлюсь от этих бандитов, возомнивших, что их не ждет расплата за грехи перед моим народом!

От меня в небо устремилась черная молния, символизируя принятие клятвы, и толпа ахнула. Конечно, это было всего лишь мое заклинание, а не вмешательство богини. Но зато какой эффект это произвело!

— Но одному мне не справиться, — продолжил я речь, выждав несколько секунд, пока толпа осеняла себя знаками Райога. — Вы знаете всех, кто примкнул к захватчикам, вы знаете, где они прячутся. И я хочу, чтобы вы рассказали, где сидят эти коварные твари. И тогда ни один из них не уйдет от справедливого наказания!

Народ вновь сменил настроение, мелькнули злорадные ухмылки, они кивали и преисполнились жажды мщения. Конечно, сейчас в пособники запишут всех своих недругов, но я еще постараюсь отделить правду от сплетен. А заодно пополню казну баронства.

— А теперь дайте дорогу, люди, — с улыбкой попросил я. — Истинный барон идет выгонять крыс, засевших в его родном доме!

Толпа медленно расступилась, организуя живой коридор в середине улицы. Дредхорст аккуратно пошел вперед, переставляя лапы так, чтобы никого ненароком не задеть. Но горожане не разошлись, народ вновь смыкался в единую массу за брюхом костяного паука.