Тем временем на рейд Вампу подходили все новые и новые корабли. К флотилии добавилось с дюжину англичан, как принадлежащих компании, так и независимых торговцев; пришло шведское судно «Луиза Ульрика», маленький голландский кораблик «Ява», всего раза в три больше их шхуны, и гигантский австрийский «Принц Кауниц», совершающий плавание через половину мира в городом одиночестве.

— Каких только флагов здесь нет, — произнёс Босый.

Он сидел на краю палубы, свесив ноги за борт и оперев грудь на леер. Большая часть экипажа находилась здесь же, потому что торчать в трюме было невыносимо.

— Французских! — мрачно заметил Шарль.

Лёшку точно молнией ударило.

— Чёрт! — воскликнул он. — Вот же решение! Ха-ха, это же элементарно, Ватсон!

— Ватсон? — переспросил Яшка.

— Правильно ли я понимаю, что каждый торговец из этих хонгов торгует с одной иностранной компанией?

— Мне так показалось, — согласился капитан.

— Мне нужен тот, кто торгует с вашими земляками, Шарль, — произнёс Тропинин.

Каждое утро на флагштоках перед факториями поднимались флаги тех наций или компаний, которые торговали в Кантоне. Лёшка пока не вступил в этот элитный клуб. Ни Большая Медведица, ни российский триколор не присоединилась к колониальному карнавалу. Однако сойдя на берег, они отметили, что и французский флаг (Ост-индийская компания имела красно-бело-красное полотнище с лилиями посредине) поднят не был.

Тропинин с Шарлем без труда разыскали нужный хонг. Среди китайцев он значился под именем Фа Лан Си (или как-то так), а среди европейцев был известен, как Французская фактория.

Здание выглядело пустым, что и неудивительно. Их проводили на второй этаж в небольшой зал, усадили за вполне европейский стол и предложили чаю.

Затем вошел китаец в богатом халате. Он знал французский. И представился как майбан (старший приказчик местного хуна или что-то вроде того).

— Последними ушли «Талейран» и «Дю Геклен». В конце января этого года, — сообщил китаец.

— Больше кораблей не будет, — сказал ему де Монтеро. — Ни в этом году, ни почти наверняка в следующем.

— Не будет?

В голосе майбана послышалось разочарование, но такое, без удивления, будто китаец знал, что всё к этому шло.

— Началась большая война, — пояснил Лёшка, а Шарль переводил. — Восстали английские колонии в Америке, а Франция пришла им на помощь. И теперь её флот занят в Индии. Это может затянуться надолго.

— Когда началась война?

— Недавно. Но мы в курсе потому что сами пришли из Америки.

— Я думал вы прибыли из Индии.

— А в Индию пришли из Америки.

Китаец хоть и был образован, в географии, а тем более в европейской политике разбирался плохо.

— Англичане не пустят сюда французские корабли, — добавил де Монтеро. — Если только флот пробьется силой. Но вряд ли Кантон будет главной целью морских операций. Британцы захватили несколько наших городов в Индии. Пока их не освободят, никто не будет тратить силы на обеспечение торговли с Китаем.

— Но мы бы не побеспокоили вас просто ради дурных вестей, — заметил Тропинин.

— Вот как?

— Да. У нас есть предложение, — сказал Лёшка. — Пока французские корабли не могут сюда пройти, вы, я имею в виду ваш хонг, сможете вести дела с нами. Мы готовы скупить всё то, что вы законтрактовали для французов. Заплатим мехами. Шкурами калана. Они более ценны, чем все прочее, что вам могут предложить европейцы.

Китаец думал долго. Выпил две чашки чая.

— Я не могу вести дела с людьми которые здесь неизвестны, — сказал он, наконец. — Другие члены хонгов не позволят. А если об этом узнает господин Ту Минга?

Господин Ту Минга был здешним всесильным хоппо. Главным надсмотрщиком над торгами, который подчинялся губернатору Кантона и вице-кролю Гуана.

— Тогда вы попросту не будете вести дела ни с кем. И куда, позвольте спросить, вы денете товар?

Контракты были палкой о двух концах, чем и решил воспользоваться Тропинин. Купцу со стороны трудно собрать крупную партию без предварительных договоренностей. Контракты на большие партии хорошего чая заключались за несколько месяцев до прибытия кораблей. Но и местному торговцу некуда будет сбыть товар, если его контрагент не придёт.

— Быть может поискать французского консула? — спросил Тропинин. — Или кого-то вроде него. Представителя компании.

— Зачем? — удивился Шарль.

— Чтобы покрыть флагом наш товар.

— В Кантоне иностранцы не живут, — сказал китаец. — Как только последнее ваше судно уходит, вы обязаны быстро закончить дела и переселиться в Макао.

— А есть ли консул в Макао?

— Не знаю, — пожал Шарль плечами. — Слышал, у Франции есть миссия в Пекине, но это скорее культурная миссия. Она не станет заниматься торговлей.

— Да и Пекин слишком далеко.

— Мне нужно говорить с хуном и другими хонгами, — сказал майбан. — Не думаю, что вы сможете выдать свой товар за французский. Но возможно мы придумаем, как устроить дело.

— Хорошо. Но если вы станете тянуть время, мы обратимся к компании Чау-Чау. Нам намекнули, что они не столь привередливы и смогут найти применение нашим мехам.

— Ерунда. Ни у кого нет лишнего чая высокого качества. Вам продадут какую-нибудь залежь. Вы ведь не особо разбираетесь в сортах чая, господин Тропинин?

— Смотрю, здесь ничего ни от кого не утаишь, — усмехнулся Лёшка. — Однако вот чего вы не знаете — нас вполне устроит и залежь. Более того мы готовы впредь покупать чайный мусор и пыль в больших количествах. А пока подождем, нам спешить некуда.

Спешить им было куда, но знать об этом майбану не следовало. Через неделю хонг Фа Лан Си спустил флаг. Вернее поднял. Большую Медведицу. Китайцы забрали все шкуры, даже слегка подпорченные, заплатив за них монетой и чаем.

— Теперь нам нужно как-то унести отсюда ноги, — сказал Тропинин.

Это могло стать проблемой, если из Пекина придет приказ задержать непонятных русских. Тропинин уже прикидывал, как станет прорываться к открытому морю. Благо шхуна могла пройти там, где ни один европейски корабль. Однако в Боко Тигрис у китайцев имелся хорошо укрепленный форт, вдобавок гарнизоны и пушечные батареи могли скрываться по всему берегу реки. А главное — бегство закрыло бы для них кантонскую торговлю на многие годы.

Глава двенадцатая. Компания Южных морей

Белый циферблат выглядел на черной башне нелепо, медные стрелки и риски с цифрами на его фоне терялись. Пришлось закрасить его черным, что было не так-то просто — леса мы уже убрали и приходилось вылезать через небольшую щель, предусмотренную на случай ремонта или чистки. Я как раз заканчивал с тем циферблатом, что смотрел на гавань, когда в неё вошли две шхуны. Не узнать Яшкины корабли было невозможно. Увеличенный против обычного стаксель, лееры вместо фальшборта, низкая рубка, торчащий далеко за корму грота-гик. Я узнал бы эту конструкцию даже на забитой судами Темзе.

Ветра не было, шхуны тащили шлюпками. Судя по энтузиазму гребцов они здорово соскучились по дому. Впрочем не все из них при ближайшем рассмотрении оказались местными. Бенгальцы, араб, африканец. Кажется Тропинину удалось собрать настоящий интернационал. Сам он стоял рядом с рулевым, вглядываясь в лица людей, что уже начали стекаться к набережной. Так что, оставив второй циферблат на будущее, я поспешил вниз.

Пока я добрался до пирса, команды под присмотром Тропинина и капитанов уже выгружали кипы хлопка, металлические слитки, бочки, корзины. Всё это быстро переносили в главную контору компании.

— Привет аргонавтам! — крикнул я.

— Здоров будь, боярин! — взмахнул рукой Тропинин. — Вот разгружаемся. Пока самое ценное и опасное припрячем. Остальное завтра.

— Опасное?

— В бочках селитра и сера, — пояснил Тропинин.