— Нет, это другая тьма. Не такая, как было в болоте. И не такая, как то свет.

— Так вот, касатик! Тьма, она тоже разная бывает. Как и свет.

На этом аудиенция была закончена и Ваня отправился дальше по своим делам. Полоцкий же хмыкнул, глядя ему вслед и кивнул Яге:

— Что скажешь?

— Голубки, — с ехидцей прокомментировала Яга.

— Я не о том.

— И о том тоже. Всё связано со всем. Похоже там, — богиня, страж предела между мирами живых и мёртвых, ткнула в потолок скрюченным пальцем, — знали, что это давно готовится и сами подготовились.

— Оно всегда долго готовится, беда в том, что мы узнаём об этом только задним числом. Когда всё закончится аналитики схватятся за головы: «Ах! Ведь уже… дцать лет назад были первые признаки!».

— Да не кати ты на ребят, — отмахнулась Яга. — Это они уже потом, по частным проявлениям, уникальным для каждого выхлопа, экстраполируя в прошлое…

— Ну а тебе в этот раз? Ты ж, вроде, сама из этих?

— Мне оттуда, — Яга скосила глаза на потолок, — не докладывают. Ладно, касатик, дел много, а времени мало, так что: Арбайтен! Арбайтен!

Сказав это она пропала. Просто пропала, без шума и пыли.

Пока в Лесном техникуме решали мировые проблемы, жизнь в оставшейся части Вселенной шла своим чередом. В частности, Вероника Павловна прибыла на дачу, дабы провести там выходные и, заодно, лично побеседовать с отпрыском. Правда в сам техникум она не заглядывала и были на то веские основания.

Прежде всего, продемонстрировать сыну своё высочайшее материнское неудовольствие. Ещё по дороге в Москву она поняла, что её нагло развели и что Ванька подыгрывал этим разводилам. Почему он это сделал — понятно, всё мает в голове фантазии насчёт пойти в Бауманку, всё не хочет понять, мама всё и всегда решает за него правильно. Ну ничего, пусть повертится в этом техникуме, а когда у него начнутся проблему, сам приползёт к мамочке на коленях! Вот тогда она с ним и поговорит!

В том, что, что это случится, она не сомневалась ни на секунду. Ведь очевидно же, этим, с понтом, разведчикам, нужна именно Она, а Ванька им нужен только для того: чтобы к Ней подъехать. А значит очень скоро они создадут Ваньке проблемы и предложат ей цену за их решение. Вот тогда и станет ясно, чего им от Неё надо. Мысль о том, что мир не крутится вокруг неё, приходила в голову Веронике Павловне крайне редко, только когда эту мысль вбивало очень сильными ударами судьбы. И на долго она в этой голове не задерживалась.

Ну и в-третьих, сначала следовало пообщаться накоротке с мамочкой, которая была здесь оставлена с заданием осуществлять присмотр. Много информации она, конечно, получить не могла, но Ванька тут в прошлое воскресенье бывал и мамочка намекала, что всего рассказать по телефону не может. Ну и вообще, в спокойной обстановке, за чашкой чая, можно за десять минут добыть больше информации, чем за час по телефону. Потому выехала она из Москвы рано утром и была на даче ещё за долго до обеда.

— Ну, здравствуй, здравствуй, — встретила её Зоя Владимировна. — Всё в своей Москве бумажки перекладываешь, а что с сыном творится и не знаешь?

Начало было многообещающим и Вероника Павловна принялась наводить мосты:

— Ну что тут такого наш Ванька учудил, что ты по телефону не рассказываешь?

— Учудил! Это ты учудила! Ты хоть знаешь, куда его отдала?

Ванина мама внутренне собралась, но внешне сохранила расслабленность, только пожала плечами:

— Частная разведка. Тогда мне здесь всё объяснили и даже кое-что показали… — на этих словах она внутренне поёжилась, вспоминая что и как ей показали. — А в Москве я навела справки, мне всё подтвердили. Организация солидная, богатая, зарплаты там хорошие, а в поле нашего Ваньку никто не пошлёт, у них и для аналитиков работы хватает.

— Да нашего Ваньку только ананитиком и можно куда пристроить. Ладно, что воздух сотрясать, смотри! — Зоя Владимировна хлопнула в ладоши и позвала: — Тихон!

И Вероника Павловна расширившимися от ужаса и удивления глазами смотрела, как прямо из пол вырос мужичок, седой, с длинными, схваченными на лбу вышитым ремешком волосами, в простой холщёвой рубахе, таких же штанах и в новых лаптях.

— Чего изволите-с, барыни? Позвольте чаю собрать! А пирогов моя кикимора уже напекла.

— Подавай, давай! — приказала Зоя Владимировна и домовой исчез.

Вероника Павловна заикаясь спросила:

— Эт… то… что?… Д… до… домовой?

— Он, он, — ворчливо ответила Зоя Владимировна, — Только так его не зови, не любит. Говори сусед или Тихоном зови, по имени.

— Откуда?!!!

— А это Ваньку своего спрашивай! Припёрся в прошлое воскресенье с двумя девками, схватил швабру, стал по полу стучать! Кричит: «Тихон, вылазь!»…

— Так, мамочка спокойней, спокойней! Давай по порядку. Что за девки?

Последовал трёхчасовой сеанс вопросов и ответов, по результатам которого Вероника Павловна составила подробное представление о недельной давности явлении Ивана-Не-Царевича народу, его спутницах, домовом и даже об аномальной швабре, изымать которую явился лично Полоцкий, но сам в руки не взял, подрядил на это Ваньку.

— Значит, говоришь, колдовству учат… — задумчиво произнесла Вероника Павловна.

— Вот-вот! Фокусам всяким! А ты ему даже не разу не позвонила! Всё, как всегда на меня свалила.

— Погоди, мамочка, — Вероника Павловна пресекла начавшийся было поток претензий. — Дай подумать.

— А чего тут думать? Беги в этот техникум, хватай своего Ваньку и тащи в Москву! А этих бездельников засудить надо!

— Утащить я его всегда успею. Говоришь, значит, Светка эта из крутых?

— Шмотки у неё — фирма́, побрякушки все настоящие, говорит папка её больницами владеет.

— Таком лапшу на уши не навешаешь, всё проверит.

— Ты тоже всё проверила, а вот что вышло! Говорю тебе…

— Да помолчи ты! Дай подумать! — огрызнулась Вероника Павловна.

Конечно, мать её не была совсем уж конченой деревенской дурой, советская школа хоть что-то ей в голову вбила. Но и широтой мышления Зоя Владимировна не отличалась. Увы, та же самая советская школа прочно в била в мозги, что вся мистика — это шарлатанство. Сама же ванина мама мыслила гораздо дальше матери: она и шизотерику всякую почитывала, бывало даже баловалась этим, и с фэнтези была знакома, сыну спасибо. Но всё это было где-то там, в параллельном мире, а здесь, в её реальности были власть, деньги, нужные люди и умение проскользнуть между струями дождя из законов. И вот, поди ж ты, демонстрация, устроенная только что мамочкой показала, что далеко не вся шизотерика — шарлатанство. А ещё была довольно жёсткая демонстрация возможностей этой странной организации, устроенная Полоцким, и рекомендации Митрофана Митрофановича… Всё это напрочь отбивало желание считать этих странных людей шарлатанами и вытаскивать Ваньку из их техникума за шиворот. Но и оставлять сына в их руках не хотелось, по многим причинам. А значит, работать надо тоньше.

Придя к некоторому заключению, Вероника Павловна заявила:

— Так! Завтра он сюда зайдёт. Во сколько?

— Ты что, Ваньку нашего не знаешь? У него семь пятниц на неделе, а сейчас ещё и две девки враз. Сказал к двенадцати, а там, бес его знает!

— Вот завтра с ним и поговорю!

Учебная неделя, хоть и прерывавшаяся развлечениями в стиле: «Пустил Фёдор-царевич стрелу, попала она на глухое болото и подобрала её жабенция, пустил Иван-царевич стрелу, улетела она в лес и подобрала её гадюка, пустил Роман-царевич стрелу, улетела на на болото, да такое, что он сам в нём увяз, еле достали!», оказалась тяжёлой. И хотя среди преподов не случилось всяческих фриков в стиле Хогвартса, разве что Яков Брюс любил травить байки про бои под Нарвой и вора Меньшикова, но объём материала, под напором вливаемого в мозги студентов, оказался запредельным. Не сильно помогало и то, что пока большей частью шло повторение пройденного в школе, ибо, как выяснилось, значительную часть школьной программы они в своё время прошли мимо… Немудрено, что единственный выходной в неделю студенты восприняли как благодать божию, не особо вникая, каких богов следует за эту милость благодарить.