Рыбное место, к счастью, оказалось пустым. Студенты расположились на берегу с комфортом, Василиса перекинулась в человека, постаралась занять место, поближе к хозяину и поглядывала на него виноватым взглядом. При этом жутко мёрзла и Света набросила ей на плечи заранее припасённый плед.

— Федя! Выходи, Иван пришёл, — крикнул Ваня, пародируя Виннипуха. Подождав немного добавил: — Давай не будем играть в сказку с троекратным вызыванием. Уже наигрались.

Через какое-то время вода у берега забурлила и из воды показался Федя. Вылез наполовину на берег, улёгся на пузо, подперев голову рукой.

— За мной, значит, целого волхва прислали? — спросил он весьма недружелюбно.

Ваня на это замахал руками:

— Да боги с тобою, водяной! Полоцкий вообще запретил тебя уговаривать.

— А чего тогда пришли?

— А друга проведать? Тем более, что ты поселился как раз там, где я летом на рыбалку ходил.

Федя оживился:

— Чего? Правда?

— Правда, правда! — хохотнул Ваня. — Давай, рассказывай, как тут устроился?

Водяной оживился ещё больше:

— У! Знаешь что тут есть⁈…

И пустился в пространный и восторженный рассказ о своём подводном хозяйстве.

— … жаль только гольца тут нет, я бы жемчужниц развёл, да раков не хватает. Падаль на дне скапливается, затухает, а утилизировать некому. А ты как? Где твоя гадюка?

— Да вот она, — Ваня кивнул на Василису, подумал и решился спросить — Слушай, а правда Ромку болотная кикимора хотела утащить?

Федя на это аж взорвался:

— Какая киикимора? Да от его стрелы все кикиморы за версту разбежались, чтоб не зацепило. А этот козёл попёрся по прямой, через камыши, в своей белой рубашечке и городских ботиночках. Вот под ним и проломилось. Повезло идиоту, что у тамошнего водяного с Полоцким ряд, зацепил дурака веткой за шиворот. Так этот и ту ветку умудрился сломать! Пришлось ему под задницу подставлять. Над ним сейчас по всем болотам ржут.

— Ну а чего ты хочешь? — пожала плечами Света. — Человек всю жизнь только по кабакам ходил, и то не меньше чем с тремя охранниками, а тут ему пришлось одному, лесом, по болотам. Удивительно, что вообще туда дошёл.

Всё это было, конечно, интересно, но Ваня вдруг понял, что просто тянет время, чтобы отложить обсуждение того, зачем собственно пришёл. Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, он приступил:

— Федь, у меня к тебе серьёзный разговор. Только, пожалуйста, ты меня до конца выслушай, а потом уже решай. Лады?

— Ну давай… — водяной ответил ему с явным недоверием.

— Ты ведь помнишь себя, помнишь тех, кто был с тобой по жизни…

— К чему клонишь?

— На днях приедут твои родители. Обычно в такой ситуации им говорят, что сын погиб от несчастного случая, но ты-то живой! Ты себя помнишь! Поговори с ними, успокой.

— И что я им скажу? Здрасти, папа, мама! Был ваш сынок человеком, а стал нечистью болотной! Так что ли? Хорошо ли им знать, что я теперь такой? Может, пусть лучше думают, что помер?

Ваня вздохнул. Чувствовал, что есть в этом что-то неправильное, а что сказать? Неожиданно выручила Света:

— Вот не пойму я тебя, Федька! Если тебе чешуя в тягость, то чего здесь сидишь? Давай, возвращайся! А если тебе понтово быть водяным князем, чего стесняешься маме с папой показаться?

Тут Ваня понял, куда надо вести:

— Реально, братан! Решай! Вернуться ещё не поздно.

Федя на это крякнул, вылез из воды целиком и уселся перед своими друзьями по турецки. Был он в пижаме, в какой обычно спал и был абсолютно сухой. Окинул всю компанию хмурым взглядом и проворчал:

— Вот ведь соблазнители… И что делать?

— Развилочка, — в тон ему вздохнул Ваня. — И на каждой дорожке остаётся что-то, о чём будешь потом жалеть. Я тебя понимаю, но мы-то при чём? Это жизнь такая.

— Много ты понимаешь…

На это Ваня ответил очень решительно:

— А то нет. Я ведь тоже думаю, как бы оно было, стань я лесным князем?

— Да… И водяным князем остаться, как ты говоришь, понтово… Здесь ведь тоже есть, о чём пожалею… А там народец свой, опять же, учёба интересная…

— С учёбой не парья, — неожиданно влезла Света. — Будем тебе конспекты носить. Что сможешь под водой освоить — освоишь.

Тут Надя не выдержала:

— А Полоцкий разрешит?

Света на это только фыркнула:

— Как он запретит, если мы его спрашивать не будем?

Водяной снова вздохнул, но уже с облегчением:

— Вот какой ты волхв, Ваня? Как есть соблазнитель! И собрал вокруг себя соблазнительниц. Ладно, веди сюда моих! Но предупреди: Начнут меня уламывать вернуться — сразу уйду!

— Замётано! — ответил Ваня, хлопнув по подставленной ладони.

Водяной удалился, Василиса перекинулась и заползла хозяину на запястье, но тот поморщился:

— Слышь… давай на другую руку…

Гадючья морда высунулась из-под рукава и оглядела всех озабоченным взглядом, потом мавка вылезла совсем, перекинулась и сказала только одно:

— Ой…

Света хозяйским движением задрала Ване рукав. Предплечье покраснело и распухло.

— Так! — решительно заявила она. — Быстро к дому! А ты, — это уже Ильмере, — перекинулась и спряталась. Давай ко мне в сумочку.

И они быстро двинулись по лесу. Ваня шёл бодро, но ближе к мосту уже откровенно баюкал укушенную руку и было видно, что как он ни бодрится, дорога даётся ему с трудом.

— Надо было Федю попросить яд вытянуть… — вдруг выдала Надя.

— В смысле? — удивилась Света.

— Он же водяной, он может.

— А чего там не сказала?

На это Ваня только криво усмехнулся:

— Хорошая мысля… она хорошо если вообще приходит…

А Света, как самая деловая, уточнила ловит ли смартфон сигнал и вызвала такси. И уже дома срочно вызвали Ягу.

Князь-чародей возлежал в своих покоях на диване и почитывал какую-то древнюю колдовскую книгу. Воздух вокруг него от этого занятия искрился и поблескивал.

— Тук-тук-тук, — раздался из ниоткуда голос бабы Яги.

— Ну заходи, что ли, — откликнулся Полоцкий, закрывая и откладывая книгу. Вокруг книги полыхнуло и в комнате отчётливо пахнуло серой.

Яга материализовалась в середине комнаты, как раз внутри вытканной на ковре пентаграммы, чинно проследовала к ближайшему креслу, куда и плюхнулась.

— Вызывали к первокурсникам, к волхву нашему.

Полоцкий хмыкнул:

— Дай угадаю: все девочки в его гареме разом передрались и входе разборки выдрали ему всю шевелюру.

— А вот и не угадал! — радостно заявила Яга.

Услышав ответ Яги, полоцкий удивлённо поднял бровь. За молодого волхва он сильно не волновался: раз Яга тревогу не бьёт, значит студент уже совсем здоров. Но ведь любопытно же, что ещё такого непотребного молодняк придумал учудить⁈ Яга долго мурыжить его не стала, сообщила радостно:

— Его гадюка укусила.

— А что ж его мавка? Почему не отогнала?

На что древняя лесная ведьма ответила с не меньшей радостью:

— Вот она-то его и покусала.

Полоцкий задумался, почесал бороду. Ситуация не то, чтобы невозможная. Она в принципе невозможная. Осталось только сказать:

— Нда… Что-то в последнее время каждый новый набор всё чудесатее и чудесатее получается…

— Не, то, что первокурсники чудят, то всегда было. Но раньше-то они курсу к третьему стабилизировались, за ум брались, а нонче, чем дальше, тем чудят круче.

На это Полоцкий задумался и столь же задумчиво ответил:

— Тоже верно. Но если посмотреть с другой стороны… получается, что это не чудачество, а креативность. И ведь уже бывало, что на этой креативности мы и выезжали.

Яга на это с сомнением качнула головой:

— Как бы нам на этой кривотивности не заехать в такие кривые, что и не выехать.

— Такая вероятность существует, — спокойно кивнул Полоцкий, — но и вероятность того, что без этой креативности мы однажды упрёмся в стенку, да так, что будет ни туды, ни сюды, тоже существенно выше нуля.