— «Нам не позволят».

Эльф молча прижал меня к себе.

— «Людвиг». — Позвал дракон.

— «Что?» — император посмотрел вниз. Лес и невысокие горы. Они ещё не добрались, и лететь осталось немало, едва ли не две трети пути… Возможно, дракон заметил какую-то опасность?

— «Наша помощь нужна в другом месте».

Такого ответа он не ожидал.

— «Кому?»

— «Друзьям».

Ничего не объяснило. Но Лунный не стал бы говорить просто так. Да и Странник их о помощи не просил. Это может быть ловушкой. И тогда он разом подставит всех. Это может быть правдой, и тогда…

— Летим!

Лунный вскрикнул и рванул вверх

— «Держись крепче!».

Это было больно. И страшно — падать в никуда, в темноту и неизвестность, двигаясь при этом вверх. Людвиг не мог понять, как такое вообще возможно. И куда они летят. Лунный не спешил развеять его тревогу. Дракон был слишком сосредоточен на перемещении и не мог отвлекаться на состояние своего всадника. Он впервые летел между мирами.

Это странно — собираться в бой, зная, что умрёшь. Это страшно. И радостно — потому что он уцелеет.

Я мурлыкала себе под нос песенку, не желая пугать Хенно (Тарриэль-то привычный) сказочной красотой своего голоса… ха-ха. Эльфа от сих чудесных звуков так живописно обычно перекашивает, что я не могу удержаться и не исполнить что-нибудь громкое и радостное. Наслушалась когда-то у учеников деда, а потом пополнила запас за год, проведённый в Данноре. Правильно, в основном в компании орков и разномастных наёмников — именно им обычно требуется помощь целителя, не связанного с Университетом и, соответственно, не обязанного докладывать кому бы то ни было о… проблемах своих пациентов.

Целитель косился на меня, но молчал. Тарриэль молча расчёсывал волосы. Старательно так, прядь за прядью. Я любовалась, не торопясь лишать себя этого наслаждения — следить за струящимися сквозь его пальцы светящимися прядями. Это… это волшебно. Одно из немногих зрелищ, заставляющих меня полностью расслабиться и лишь смотреть… Пока эльф не обнаружит зависшую меня и не скажет что-нибудь умное.

— Иди сюда.

— А? — до меня всё же дошло, и я тенью скользнула к Тарриэлю.

— Сядь. Повернись. — И вот он уже расчёсывает мои волосы, разбирая косу по прядям, касаясь их гребнем… Мммрррр…

— Кхм.

— Что? — недружелюбно интересуется эльф. Его пальцы продолжают свою деятельность по превращению меня в бессловесное блаженно мурлыкающее существо.

— Не хочется вам мешать. Но вы ни о чём не забыли?

— Погоня? Они не нападут, пока мы сами не залезем в ловушку.

— А мы залезем?

— Конечно. Куда нам деваться. Но не сейчас. — Беспечно отозвался дивный.

Я знала цену этой беспечности. Думать об этом было ни к чему, но мысли упорно не хотели отступать. Как мало времени нам оказалось отпущено. И потратили мы его не так, как могли… Мечты о собственном — нет, не логове — укрытии от врагов, — доме, настоящем, светлом, просторном, где нашлось бы место для всех, кого я люблю, так и остались мечтами. Дом, с деревянными стенами, лабораторией на чердаке и большими окнами, сквозь которые солнечный свет наполнял бы комнаты. Дом, в котором можно было бы просто жить. Такого у меня никогда не было, да и у Тарриэля тоже. Кажется, он снова услышал мои мысли.

— Я хочу построить для нас дом.

— Ты построишь. — Лгать не хотелось. Но это было необходимо.

— Где ты хочешь, чтобы он был?

— В лесу, на берегу озера. Я видела однажды такое место…

— Где?

— На запад от… Кузнечного. Я бродила там по лесам с дедом и… и наткнулась на это озеро.

Как много вещей, которые приходится теперь замалчивать. Ученики деда — братья по крови и — хотя в этом я смела признаться лишь себе — по учителю. Я была такой же, как они — и самой младшей, нежно оберегаемой всей небольшой стаей Ярового. И лучших братьев себе не пожелала бы. Они учили меня, но больше — просто были рядом, подшучивали, помогали не замечать одиночества и оторванности от людей. А потом я ушла. Потому что узнала об очередном задании, на которое их отправил дед, и не смогла это принять. Мне всегда предназначалась лишь функция целительницы и — при необходимости — охотницы, так что о набегах я знать не должна была. Но… так получилось. Я ничего не сказала, ни деду, ни ученикам. Только оставаться с ними стало тошно. Я подозревала, что план родителей столь спешно выдать меня замуж подкинул им дед. Хотя, оставшись верным себе, он позволил мне самой сделать выбор. За это я была благодарна.

Тарриэль никогда не задавал мне вопросов о той жизни. Об учителе и его стае. Может, потому, что сам однажды потерял весь свой род? Со мной произошло то же. Родители не были для меня близкими людьми. Я не заблуждалась на этот счет. А вот дед… учитель… стая Ярового… Никого дороже их у меня не было очень долго.

— Оно холодное?

— Что? — опомнилась я.

— Озеро, оно холодное? — повторил эльф.

— Да. — Воспоминания отступили. Вот и правильно.

— Это хорошо. В нём будет приятно купаться.

— Ещё там есть родник.

— Покажешь мне?

— Ну уж нет. Эльф ты или не эльф? Сам должен найти. — Возмутилась я.

— Хм… ну если ты так говоришь…

— Долго вы будете здесь сидеть?

— Хенно. — улыбнулся дивный. — Мы готовы.

— Я понимаю, что вы… — он потряс головой и неловко закончил — но нам стоит пойти к озеру, пока их план не изменился. Драться здесь будет неудобно.

— Ты прав. — Улыбнулся эльф. — Любимая, дай руку.

— Лунный, где мы?

— В другом мире.

— Куда мы летим?

Внизу раскинулся бескрайний лес.

— Обратно. — В голосе дракона ему послышался смех.

— Объясни! — крикнул император.

— Позже! Когда вернёмся в Даннор.

Обратный переход оказался куда более приятным. Боли не было, только темнота и свист ветра. Император вцепился в гребень дракона, удерживая ощущение близости и тепла огромного тела. Так было проще пережить это состояние — без времени, без пространства.

— Мы уже дома. — Мягко произнёс Лунный.

Людвиг огляделся — темнота никуда исчезла, но уже не была полной — теперь её рассеивал холодный звёздный свет. Луна пряталась за облаками.

— Сколько времени здесь прошло?

— Около трёх часов.

Они подлетали к Даннору.

— Я сяду на крышу твоего дома.

— Садись. — У императора болела голова. Он чувствовал сильную усталость и раздражение — от того, что не мог понять, ради чего был предпринят этот полёт между мирами. Какой смысл смотаться туда и сразу вернуться обратно? Помочь друзьям? Кому? Иф и Тарриэль… живы ли они? Людвиг уже смирился с мыслью, что никогда больше их не увидит. Они их и не видели. Вообще никого, ни одного живого существа.

— Теперь ты объяснишь, почему мы вернулись, ничего не сделав?

— Объясню. — Дракон помог человеку слезть с себя, подставив сложенное крыло. — Всё дело в том, что меня там быть не должно было. В том мире нет драконов.

— Что это значит?

— Моё появление что-то изменило… что-то, что поможет нашим друзьям.

— Ты уверен, что это им именно поможет?

— Уверен. — Усмехнулся дракон. Недоверчивость человека его забавляла и не более того. Раздражения он не испытывал. Как может раздражать это странное, порой непонятное, но такое родное существо? В такие минуты Лурр-он понимал отца, который выступал резко против традиции пар дракон-всадник. И не только потому, что потерять всадника для дракона значило погибнуть…

Людвиг не выдержал и ласково провёл ладонью по шее дракона, прежде чем задать следующий вопрос

— Каким образом наш мимолётный визит может кому-то помочь?

— Не знаю. — Пожал плечами Лунный. — Мы, драконы, не всегда способны объяснить то, что чувствуем.

— И что ещё ты чувствуешь? — Людвиг привалился спиной к драконьему боку и прикрыл глаза. Стоять так было почти так же здорово, как летать. Зверь немного изменил положение тела, чтобы императору было удобнее. А потом фыркнул