Были еще две мои научно-популярные лекции: о природе иммунитета и СПИДе и о принципиальной возможности деторождения мужчинами, об общественно-нравственных последствиях реализации такой возможности.

Юбилейная, сотая среда (29 марта 89-го года) была отдана целиком мне для чтения рукописи эссе «Размышления об отдаленном будущем людей» (не публиковалась). Состоялась оживленная дискуссия. Присутствовало 34 человека. В обычные вечера приходило по 20-25 человек.

Наибольший сбор был на следующих вечерах:

100-летие Гумилева — 45 человек.

Рассказы о Франции — 40 и 39 человек (2 вечера).

Бетховен — «Патетическая соната», Сен-Санс — 5-й концерт для фортепиано с оркестром, Мендельсон — Концерт для скрипки с оркестром, Григ — Сюита № 2 — 39 человек.

Рахманинов — «Всенощная» — 38 человек.

В сезон 89/90 годов посещаемость снизилась в среднем до 10-12 человек. Дети выросли, женились, обзавелись малышней. Сверстники — постарели. Этот сезон в серии регулярных музыкальных сред был последним. 21 октября 98-го года еще на одну среду (№ 123) собралось по моему приглашению двадцать пять моих бывших учеников. В первом отделении я им представил (и каждому подарил) только что вышедшую мою книгу «Римская история в лицах». Рассказал по дневниковым записям хронологию работы над ее рукописью...

Зная, что накануне у меня был день рождения, подарили мне проигрыватель для компакт-дисков. Так современность вторглась в мой дом. Во втором отделении, в соответствии с былой традицией, слушали 2-й концерт Рахманинова в исполнении Вана Клиберна...

Теперь слушаем музыку из нашего фонда (плюс компакт-диски) эпизодически, по настроению, в семейном кругу, иногда с ближайшими друзьями (многие, увы, ушли из жизни).

В те пять лет (1985-1990), когда весь жизненный уклад драматически ломался, наши среды, я надеюсь, служили островком стабильности и культуры для нескольких десятков молодых людей. Быть может, они послужили для них нравственной опорой.

Подготовка рукописи с таким названием заняла в три раза больше времени, чем рукопись по Истории афинской демократии (7,5 и 2,5 года). Примерно так же соотносятся между собой и объемы этих книг (65,5 и 19 условных печатных листов). Римская история представлена в трех томах: Республика, Гражданская война и Империя. Процесс подготовки материала описывать не буду. Он точно такой же, как при подготовке «греков». Те же 8-10 часов в Ленинке ежедневно в течение четырех лет. Та же мучительная борьба со сном. Путешествия по лестницам от подвала до четвертого этажа. Те же конспекты сочинений древних авторов, записанных мелким почерком на съемных листках в клеточку — вплотную, строка к строке. В общей сложности 1837 листков.

Первое знакомство с героями и хронология событий по учебнику Н. А. Машкина. Знакомство со вторичными источниками с целью сопоставления трактовок исторических событий и оценок деятельности главных персонажей, как и ранее — после окончания собственного чернового варианта рукописи. Здесь были использованы не только труды выдающихся российских исследователей, но и все, что удалось найти в фондах Государственной библиотеки в Париже на французском и английском языках. Я имею в виду, конечно, не монографии, посвященные отдельным деятелям, периодам или социальным аспектам римской истории, а книги с полным ее изложением. Таких оказалось около тридцати.

Начиная с IV века до нашей эры погодичные записи важнейших событий в Риме делал глава жрецов — Великий понтифик. Во времена Республики и далее годы связывались с именами консулов, избранных на каждый год (фасты). События, происходившие в дореспубликанскую эпоху, лучше считать легендарными. Впрочем, легенда, передаваемая из уст в уста, может довольно точно описывать реальные ситуации. Что было доказано Шлиманом, отыскавшим остатки древней Трои по ее описанию в «Илиаде» Гомера, сделанному через пять веков после Троянской войны. Труднее с хронологией. Римский историк Тит Ливий ведет свое повествование «от основания города», которое он датирует 753 годом до нашей эры. По данным современной археологии, основание города на семи холмах следует отнести к началу VI века до н. э. По-видимому, описанные Ливием факты были плотнее расположены во времени. Для нас это не так уж важно. Классический период римской истории, начало которого я склонен относить к нашествию галлов в 370-м году до н. э. можно считать датированным по фастам вполне надежно. Это не означает, что следует пренебрегать фактами, которые мною были названы легендарными. Во все интересующие нас времена римляне верили в их подлинность. И эта вера, сама по себе, является важнейшим историческим фактом, поскольку мировоззрение римского народа было всегда ориентировано на подражание примеру «предков» (имея в виду под этим словом не только прямых прародителей, но все героическое сообщество первых веков существования Рима). ...Я буду использовать ниже общепринятую датировку событий, опуская там, где это не необходимо, обозначения «до н. э». или «н. э.».

Когда все доступные свидетельства древних авторов были собраны, зафиксированы в конспектах и систематизированы, я приступил к написанию книги, хорошо представляя себе объем ожидающей меня работы. Ее построение определялось хронологией описываемых исторических событий. Свою задачу я видел в объективном их описании, обязательным условием которого считал воздержание от собственных оценок, тем более — от предложения каких-либо параллелей с современностью. Я полагал, что все это может сделать сам читатель. И потому старался освободить свое изложение от какой-либо дидактики.

Но это совсем не означает равнодушия к тому, что я писал и с чем впервые серьезно знакомился. Наоборот, меня живо интересовал ряд кардинальных вопросов. Например, таких:

1. Как случилось, что Римское государство (не изолированное от всего мира, подобно архидревнему Египту) смогло в течение почти тысячелетия — до конца «Высокой империи» сохранить свое могущество, а также (в основных чертах) психологию и жизненный уклад своих граждан?

2. Как сочеталось поддержание древнеримских демократических традиций с эффективным управлением огромной многоязычной Римской империей?

3. Как быстро могли происходить необходимые для этого изменения общественной структуры и государственного устройства древних римлян?

4. Какова была при этом эволюция роли сената и Народного собрания?

5. Чем были обусловлены и как переживались мрачные, тиранические периоды римской истории?

В конце этой главы я попробую предложить свои варианты ответов на поставленные вопросы. Если бы все читатели были хорошо знакомы с историей Древнего Рима или, хотя бы с моей «Римской историей в лицах», мне было бы достаточно для обоснования высказываемых там суждений сослаться на многочисленные эпизоды, разбросанные по всей долгой истории Рима. Не имея такой гарантии, я предпочел выбрать три самых значительных и ярких ее персонажа и вкратце рассказать об их деяниях, позволяющих обосновать мои ответы и суждения. Разумеется, для понимания и оценки этих деяний мне придется бегло представить самих выбранных персонажей и описать историческую обстановку, в которой они действовали.

Кроме того, мне не обойтись без элементарного ознакомления неискушенного читателя с историей возникновения древнеримского сообщества, с его последующей структурой и должностными лицами сформировавшегося государства.

Прежде всего я должен обратить внимание читателя на совершенно особую ситуацию возникновения города Рима, во многом определившую психологию и поведение его первых обитателей. В силу уже отмеченной ретроспективности ориентировки древних римлян при выборе своей жизненной позиции, эта психология и поведение формировали знаменитый «римский характер» в течение многих последующих поколений.

Будь то компания пастухов и жаждущих независимости юношей из города Альба-Лонга, пошедших в середине VIII века за Ромулом и Ремом, или оставшийся в VI веке на левом берегу Тибра гарнизон предмостного укрепления этрусков, как полагают нынешние историки, первоначальные жители города были сплошь молодые и воинственные мужчины. С самого начала они намеревались жить грабежами своих соседей. Эти первые римляне понимали, что их набеги приведут к тому, что соседи попытаются уничтожить новый город. В нем собрались те, кто готов был отразить эти попытки. Их должны были отличать качества, присущие любого рода изолированному военному отряду, будь то база партизан или даже логово разбойников: мужество, дисциплина, преданность своему сообществу и строгое следование законам, установленным этим сообществом.