2 января 92-го года. Результат освобождения цен обнаружился только появлением деликатесов (красная икра, копченая колбаса, швейцарский сыр и прочее) в крупных гастрономах Москвы. Цены — бешеные!

10 января 92-го года. Кое-какие продукты появляются и в обычных магазинах. «Договорные» цены увеличены в 10 раз.

3 февраля 92-го года. Головокружительный скачок цен, но... все продукты разом появились в продаже. Даже в нашем окраинном магазинчике. Разрешена торговля на улицах — с рук, лотков и автомашин. Это важно, так как немногочисленные городские рынки с самого начала взяты под контроль организованной преступностью. Разрешены все виды приработков и совместительства. Большое количество продуктов длительного хранения запасено расторопными москвичами еще до последнего, чудовищного скачка цен. Морозильники забиты до отказа. Но на всю жизнь не запасешься, а главное...

Главное — это обесценивание вкладов в сберкассах! Многие накапливали там свои сбережения для покупки автомобиля, мебели или холодильника. О них, наверное, думали те, кто готовил либерализацию цен. Быть может, они говорили между собой, что население, конечно, понесет определенный урон, дорогостоящие покупки придется отложить до не самого близкого будущего, когда экономика страны восстановится.

Но они не подумали о той многочисленной части населения, у которой нет отдаленного будущего, — о стариках, пенсионерах. Интеллигентные и более или менее обеспеченные молодые политики в правительстве Гайдара хотя бы из русской литературы должны были знать, как серьезно, с какой сокровенной заботой думают простые русские люди о своих похоронах. Понимание того, что деньги, отложенные на похороны, пропали, было для них тяжелейшим ударом.

Я думаю, что одновременно с либерализацией цен можно было бы объявить народу, что каждый год будет официально устанавливаться индекс роста цен по отношению к январю 92-го года. что рано или поздно, пусть хоть через 10 лет, все вкладчики смогут получить свои вклады, индексированными на момент получения. А на похороны, по справке из загса, родственники умершего смогут получить его индексированный вклад в день смерти. Конечно, ежедневно умирает немало людей. Но сознание того, что именно в сберкассе у государства «похоронные деньги» сохранятся, не потеряв своего значения, вызвало бы такой приток вложений, который, я полагаю, перекрыл бы сумму изъятий денег на похороны.

Подобно тому как Горбачев в своем законе о предприятии проявил непонимание психологии рабочих, так и Гайдар выказал непонимание психологии старых людей или, что гораздо хуже, пренебрег их заботами. Последствия этого непонимания или пренебрежения самые тяжелые. Прошло двадцать лет. а в умах и разговоре огромной массы людей живет несправедливая, но крылатая фраза: «Гайдар ограбил народ!».

И вообще, кстати сказать, правительства Ельцина, Гайдара, а затем Черномырдина и других не снисходили и не снисходят до разъяснения своих решений, планов и перспектив широким слоям российского народа. Ни в печати, ни по всероссийской радиотрансляционной сети, ни по телевидению. Не в спорах профессионалов, а в той продуманно доходчивой форме, которую следует использовать при рассказе о непростых по сути вещах широкой и неподготовленной аудитории. Лектор, хорошо знающий свой предмет, такую форму всегда может найти!

Не будучи политологом или экономистом, я позволю себе пребегнуть к поддержке такого известного в этих сферах человека, как Александр Лившиц. В своей статье, опубликованной 23 сентября 92-го года в «Известиях», он пишет:

«...А что же сторонники рынка и демократии? Правительство озабочено макроэкономическим регулированием, а отслеживание психологического состояния общества и соответствующую коррекцию политики считают, видимо, непозволительной тратой времени...»

И далее там же:

«Очевидно, что когда народ плохо понимает происходящее, не уверен в завтрашнем дне, запуган, а реформы идут в условиях неослабевающей социальной напряженности, то настоятельно необходима, говорю об этом без всякой иронии, эффективная идеологическая работа. Власть должна, наконец, объяснить, чего же она все-таки добивается, каким видит будущее страны...»

Не в этом ли деле могла бы с охватом всей страны найти свое место в перестройке городская интеллигенция? Разумеется, после ликвидации собственной экономической безграмотности в системе краткосрочных курсов, организованных при университетах и вузах соответствующего профиля. Это было бы лучше и интереснее, чем с благими намерениями, но без серьезных оснований бранить в своем узком кругу каждое действие или предложение правительства.

Беда еще в том, что новая власть вынуждена в среднем звене управления использовать старые кадры администраторов. Я уже писал о причине их сопротивления реформам, расцвета коррупции, возникновения мафии. А рядовые интеллигенты-демократы, отстояв режим в августе 91-го, не пошли в кабинеты его системы управления. (Впрочем, не очень-то их туда и приглашали.) Они вернулись в свои лаборатории, на кафедры, в редакции и киностудии. Не пожелали на время отложить свои творческие планы и амбиции ради помощи той самой новой государственности, которую защищали даже рискуя жизнью. Позже они бросят кафедры, редакции, лаборатории — станут менеджерами и бизнесменами. Ради денег!

 Здесь читатель найдет максимально краткий рассказ о том, как честолюбивый Председатель президиума ВС РФ пытался «свалить» Президента, чтобы занять его место. Серьезных последствий это полуторагодичное противостояние не имело, и потому подробно писать о нем здесь нет нужды. Хасбулатов опирался, с одной стороны, на депутатов, входивших в «Гражданский союз», представлявший интересы военно-промышленного комплекса (ВПК) и крупных, еще не приватизированных предприятий. С другой — на внепарламентскую военизированную, откровенно фашистскую организацию под командой Баркашова. Ей отводилась роль ударной силы в решительный момент захвата власти. Президент Ельцин в течение всех полутора лет «шарахался» из стороны в сторону. То прямыми обращениями к народу по телевидению и грозными Указами пытался испугать парламентариев, которые путем внесения поправок в Конституцию старались всячески ограничить его власть. То пытался привлечь их на свою сторону, понуждая правительство к крупным дотациям ВПК и аграриям. А также «сдавая» одного за другим своих ближайших сподвижников, в том числе и Гайдара, которого на посту премьера заменил хозяин «Газпрома» Черномырдин. Одновременно Ельцин форсировал подготовку и принятие неким «Конституционным совещанием» новой, пропрезидентской Конституции. Дело все-таки закончилось военным столкновением. Начали баркашовцы разгромом здания мэрии и попыткой взять штурмом телецентр в Останкино, который защищал отряд «Витязь». Это им не удалось. В сражении за телецентр погибло около 150 человек. Тогда Президент в качестве главнокомандующего ввел в город войска и приказал обстрелять из танковых орудий «Белый дом», где в течение нескольких дней в осаде находились парламентарии. Несмотря на начавшийся пожар, никто из них не пострадал. Но перед угрозой штурма здания знаменитым отрядом «Альфа» защитники Белого дома капитулировали. Хасбулатов, Руцкой, генерал Макашов и их сподвижники были арестованы. Подробности всего этого противостояния описаны в моей книге.

Хотя особо тяжелых последствий и не было, в течение полутора лет, вплоть до 4 октября 93-го года политическая ситуация в стране была нестабильной, реформы заторможены, а большие и нерентабельные денежные вливания породили новый скачок инфляции.

 12 декабря 93-го года состоялись выборы депутатов в Государственную Думу, совмещенные с референдумом по новой Конституции, которая эту Думу и учреждала (!). Всю ночь с 12 по 13 декабря москвичи у домашних телеэкранов, а городская элита в Кремле следили за предварительными итогами выборов по мере того, как они продвигались от Владивостока к Москве. Конституция, к счастью, была утверждена большинством в 60 % голосов участников голосования при явке избирателей 58,2 %.