Серов

Серов попытался отрешиться и не вслушиваться в горячечно-торопливые разговоры Вани и Юли, которые они вели все десять минут до Невиннопыска. Два мазохиста нашли друг друга и делились впечатлениями. Для него это звучало дико, но эти двое явно находили удовольствие в вещах, которые обсуждали: кто и сколько раз ударил, насколько сильная была боль, какого цвета синяк остался и сколько он продержится.

Серов покосился на Юлю, чей любопытный нос торчал между сиденьями. А что, если он ошибся, и она действительно реагировала не на его ласковые прикосновения, а на боль от ударов? Он улучил за ужином минутку и почитал какой-то сайт для извращенцев, но там всё описывалось туманно и со множеством оговорок: некоторые мазохисты могут кончить от боли, а некоторые её не выносят. Зато балдеют от доминирования. А есть и такие, которые приемлют все практики: и боль, и доминирование, и всяческие унижения человеческого достоинства, но секс у них идёт отдельной графой. Все эти различия, сложные термины, непонятные правила — всё это путало его и даже немного пугало. Он не хотел этим заниматься. Он попробовал ради Юли, но в момент замаха понял, что не сможет опустить ремень на задницу ни в чём не повинной девочки. Если бы он был на неё зол, то, возможно, ему было бы легче. Но он не злился на Юлю. Иногда раздражался, досадовал или испытывал негативные эмоции, но не настолько яростные, чтобы взять и выпороть её. Должно случиться нечто экстраординарное, чтобы он поднял руку на девушку, особенно такую хрупкую и беззащитную.

Что ж, если Марго отхлещет плетью девчонку, и она испытает хоть что-то, похожее на возбуждение, Серов признает свой проигрыш. Исполнит желание Юли, в чём бы оно ни заключалось. Ну, а если он выиграет, доказав Юле, что источник её возбуждения — привлекательный мужчина, а не дурацкий ремень, то... Нет, девственности он лишать её не будет, это слишком жестоко в условиях старорежимного Невиннопыска (тем более родители у неё строгие), но какую-нибудь вольность себе позволит. Например, поцелует её в губы.

Он не удержался и громко хмыкнул. Давненько он не мечтал кого-нибудь поцеловать! Чаще всего до поцелуев не доходило: он трахался с малознакомой девушкой и, взаимно удовлетворённые друг другом, они расходились до новой встречи (которая никогда не случалась). Найти подружку для одноразового секса — не проблема в большом и вечно бурлящем городе. Заводить постоянные отношения он не спешил.

Юля указывала Ване, куда ехать, и после нескольких поворотов в местных фавелах попросила остановиться у длинного приземистого дома, больше похожего на дощатый сарай.

— Ты здесь живёшь? — спросил Серов, оглядывая покосившиеся заборы и бурьян в палисадниках.

Только один домик по соседству казался ухоженным: около него росли цветы, а на окнах белели занавески.

— Да, — Юля замялась. — Вы ещё не передумали знакомиться с моим братом?

— Но я же не выполнил твоё условие с поркой.

— Это неважно.

— Хочешь помочь мне с расследованием? — Серов был тронут.

— Да нет, — призналась Юля с затравленным видом, который появился у неё как только

они въехали в район частной застройки, — просто он уже распланировал куда потратит ваши десять тысяч. Если он не получит этих денег, то у меня будут неприятности.

— Хорошо, — ответил Серов, сдерживая мгновенно вспыхнувшую злость. — Мне уже не терпится познакомиться с твоим братцем. Сколько ему, шестнадцать?

— Скоро семнадцать, но не рассчитывайте, что он вас испугается, потому что вы взрослый. Он никого не боится, — предупредила Юля, понижая голос. — Его даже из спецшколы выгнали.

— Что за школа? — спросил Ваня с беспечностью благополучного москвича. — С углублённым изучением языков?

— Нет, спецшкола для трудных подростков, — шёпотом ответила Юля. — Ну, знаете, туда сдают детей, которые не хотят учиться и мучают животных.

И, словно в подтверждение её слов, откуда-то из-за дома обиженно затявкала собака.

Он и правда не выглядел как человек, обременённый интеллектом: низкий лоб, на который падали грязные спутанные пряди, злые волчьи глаза, искривлённый в презрительной усмешке рот. В кулаке он держал сигарету, поднося её к губам резким движением и жадно, торопливо затягиваясь, — как будто опасался снайпера, который мог выстрелить на огонёк.

Забавные у них подростки в Невиннопыске — шестнадцать лет, а такой бандюганистый.

И крупноватый для своего возраста: наверное, кормили вдоволь. Лет через пять бугай будет.

Серов вздохнул и вышел из машины. За ним, не дожидаясь джентльменского открытия двери, выскочила Юля. Встала у машины, разглаживая по бёдрам сырую юбку, не успевшую высохнуть на даче. Видно было, что она нервничает.

Пацан сделал шаг вперёд:

— Это ты хотел перетереть с цыганами?

Серов не стал напоминать малолетке, что со взрослыми нужно говорить на «вы». Если до шестнадцати он этого не усвоил, то поздно обучать его манерам.

— Да, я, — ответил он.

— Скажи своему водиле, чтобы шлёпал домой, а сам садись за руль. Я покажу куда ехать.

В голове пронеслись картинки, как хулиган достаёт из кармана ножик или чего похуже, приставляет к горлу и требует выметаться из машины где-нибудь в глухих невиннопыс-ских лесах. Способен ли малец на кражу машины? Безусловно. Хорошо, если не прирежет и не прикопает на опушке леса под корявой берёзкой. В другое время Серов бы не связывался с подобным отбросом, но сейчас у него не было выбора: несколько человек указывали на цыган как на источник всех проблем. Нужно было проверить эти слухи, прежде чем обращаться в полицию: всегда лучше приходить с уже готовой версией, чем ждать,

пока полицейские начнут расследование.

Серов нагнулся и сказал Ване в окно:

— Выйди из машины. Подожди меня здесь с Юлей, пока я вернусь.

— Никакой Юли, — отрезал мелкий засранец. Обернулся к ней: — Быстро домой, овца мокрая! Где ты шлялась до самого вечера? Ты должна была явиться час назад. Мы с отцом голодные сидим!

Серов безотчётно двинулся на грубияна, но увидел, что Юля умоляюще смотрит на него и покачивает головой, чтобы он не затевал ссору.

— Мы были... Нас директор на работе задержал, — ответила она. — Я сейчас быстренько разогрею ужин.

— Нечего разогревать! Вчерашнюю картошку мы ещё днём съели. И сосиски тоже.

Серов сжал кулаки.

— Тогда я что-то свежее приготовлю, — покорно ответила Юля. — Когда вернёшься — всё будет готово.

Она кивнула всем сразу и поспешила в сторону дома. У Серова сжалось сердце, когда её щуплая фигурка скрылась в дверном проёме. Через пару секунд собачий лай сменился на восторженный визг. Наверное, это та собака с больной лапой, о которой рассказывала Юля. Как его звали? Грей. Как героя глупой книги о любви миллионера-садиста и скромной девственницы.

Ваня вышел из машины, присел на старый пень у заваленного забора. Достал телефон:

— Я вас тут подожду.

Очевидно, его не пугала перспектива провести час-другой в трущобах, где даже тощие суетливые курицы косились на его новенький айфон. Вряд ли Ваня осознавал, насколько он привлекателен для гопников (не как интересный молодой человек, а как лёгкая, но ценная добыча). Пощипать москвича, забредшего на чужую территорию, — что может быть прекраснее?

— Если с ним что-то случится, я вас всех тут урою, — пообещал Серов брату Юли.

Тот длинно сплюнул под ноги:

— Зуб даю, никто его не тронет.

— Тогда поехали.

Серов сел за руль, мелкий бандит — рядом. Он оглядел кожаный салон, принюхался к ёлочке-освежителю, зачем-то заглянул назад, словно там могли прятаться спецназовцы с автоматами, и сказал:

— Деньги гони. Я бесплатно не нанимался москвичей по посёлку выгуливать.

Серов достал из бумажника пять тысяч рублей, протянул вымогателю: