— Ты куда, Мелроуз?

— Мы с девочками наверху продолжим. Думаю, обсудить мои неудачи вы сможете и без моего присутствия, — слова слетают с языка прежде, чем я прокручиваю их в голове, но если честно, я даже рада… Имею право, хотя бы сегодня не играть роль послушницы в монастыре.

— А Тед? Ты не хочешь проводить Теда?

Я медленно разворачиваюсь.

— Ну, это ведь ты его пригласила, мам. Стало быть, и провожать тебе.

Тед наконец-то меняется в лице. Крёстная прикрывает рот рукой, тихо прыская в ладонь. Тина, жена двоюродного брата, поджимает губы, едва сдерживая улыбку. Мама смотрит строго, но молчит. Я пожимаю плечами.

— Отлииичная идея. Мы уже бежим, — произносит с энтузиазмом Дженна, хватая Тэми за руку.

Знаю, мама не спустит мою дерзость на тормоза, но всё, чего я хочу сейчас — перестать быть частью этого фарса…

Картер

Консьержка внизу провожает меня недовольным взглядом, прищуривая один глаз. Я с кислой миной прохожу мимо и поднимаюсь на третий этаж симпатичного на вид многоквартирного дома. Что в голове у этих странных тёток, сутками просиживающих на своём драгоценном посту — загадка. В спину прилетает что-то вроде «важный какой», и губы расползаются в усмешке. В прошлый раз я грубо осадил эту женщину с пизанской башней на голове, когда она посмела поинтересоваться у сестры не рано ли та привела нового мужика домой. Наш разговор запомнится ей надолго, теперь всякий раз, когда она меня видит — её лицо напоминает по цвету краба из мультфильма про русалку с ногами.

Я открываю ключами дверь, и захожу в квартиру Джулианны. Слышу, что мама опять громыхает кастрюлями, и недовольно качаю головой, снимая свои Stan Smith. Иду на кухню.

— Джулс велела тебе отдыхать, — замечаю я, глядя на то, как мать суетится у плиты. Она поворачивается и улыбается мне.

— Садись, сынок. Будем обедать, — целует меня в щёку, а я делаю вид, что эти нежности ни к чему.

— Котлеты? В такую рань? — зеваю, присаживаюсь и вытягиваю ноги. Мама удивлённо смотрит на меня.

— Уже почти два часа.

— Присядь, тебе противопоказаны любые нагрузки, а ты опять на ногах, — отчитываю её я. Эта женщина и дня не может провести спокойно. Навязчивая идея — чтобы дома было чисто и вкусно. В нашей семье всегда так было, сколько себя помню.

— Не могу я целыми днями сидеть без дела, — признается она, выставляя передо мной дивно пахнущие котлеты.

— Чёрт… вот ты знаешь, что устоять невозможно.

Мать довольно хмыкает, а я внимательно изучаю её лицо. Мне начинает казаться, что мама идёт на поправку. Всё ещё выглядит слабой и бледной, но в целом уже намного лучше. Доктор Кьюсак тоже настроен оптимистично, уверяет нас что нужно верить в то, что рак отступил. Однако все мы понимаем, что пока не пройден весь курс химиотерапии об успехе говорить слишком рано.

— Как прошёл твой визит к мальчику?

Недавно я поделился с ней историей Хью.

— Ему уже лучше, — я вспоминаю маленькую ладошку мальчишки, которую он радостно протянул мне при встрече.

— Хорошо. Не бросай его…

— Не стану, — отвечаю я. Знакомство с этим мальчиком произвело на меня слишком сильное впечатление.

— Ему сейчас тяжело… не каждый взрослый справился бы.

Я думаю о Хью, и в груди снова неприятно ноет. Мир полон боли и отчаяния, но когда страдают дети — это вдвойне несправедливо…

— Дом всё ещё цел? Ваш пёс ничего мне там не испортил? — недоверчиво спрашивает мама, подозрительно глядя на меня своими красивыми глазами. Новость о собаке она восприняла без особой радости. В нашем доме жила только одна собака — сенбернар Фэйри. Она являлась практически членом нашей семьи на протяжении двенадцати лет. Было больно наблюдать за тем, как она стареет, слепнет и чахнет день ото дня. Мне было десять, когда я обнаружил её мёртвой во дворе…

— Нет, — уверяю я. Врать конечно не стоило бы, но и признаваться в том, что этот хрюндель попробовал на вкус её любимые занавески — тоже не хочется. Тем более, что Джулс уже ищет точно такие же. Персидский ковёр из гостиной я на всякий случай всё же убрал…

— Ты сегодня выглядишь иначе, — признаётся она, разглядывая мою рубашку. — Наверное ездил в колледж…

Я ухмыляюсь и отправляю очередную шедевральную котлету в увлекательное путешествие по своему организму.

— На самом деле мне надо поздравить одну девушку с днём рождения…

Мама удивлённо смотрит на меня, выставляя на стол гарнир и салат.

— И кто же эта счастливица? — интересуется она, замечая фотографию Хейли на экране.

— Наша соседка, — отвечаю я, отклоняя входящий вызов. Хейли Сандерс названивает сегодня целый день.

— Роуз? Роуз Онил? — оживляется мама и хитро улыбается. — Она вернулась в Блу Бэй?

Я киваю головой. Меня забавляет её реакция: Кэтрин молчит, но вид такой, словно она о чём-то догадывается.

— И ты хочешь, чтобы Роуз была с тобой? — спрашивает мама, пытаясь застать меня врасплох. Я не люблю подобные разговоры, но и скрывать свои намерения не вижу смысла.

— Её мать не придёт от этого в восторг, — задумчиво произносит она, не дожидаясь моего ответа.

О, спасибо, мама, что напомнила ещё раз. Скорее полюса поменяются местами, чем Элис Онил станет относиться ко мне благосклонно. Но мне на это действительно наплевать.

Мы слышим звяканье ключей и стук каблуков Джулс. Она пришла после обеда, как и обещала. Сурово смотрит на котлеты и чистую посуду, недовольная бурной деятельностью матери.

— Привет, семья! — сестра целует меня в щёку и обнимает мать.

— Ну и зачем ты опять напрягалась? Я вполне могла бы заказать доставку.

— Ты сегодня рано, дорогая, — мама вскакивает на ноги, но сестра протестует.

— Мама, я сама! — взгляд Джулианны наполняется нежностью, и она снова обнимает её.

Я смотрю на то, как светится лицо матери. У них с Джулианной всегда была особая связь… гармония и взаимопонимание. Но видимо судьба решила добавить ложку дёгтя в бочку мёда. Идеальная дочь и совершенно неидеальный сын, имеющий скверный характер. И если Джулс никогда не создавала проблем семье, то я владел этим даром в совершенстве …

За мной вечно тянулся шлейф трудного ребёнка: я постоянно устраивал неприятности в школе, демонстрировал дурное поведение на улице, затевал драки, сбегал из дома, грубил… Список можно продолжать до бесконечности.

Я выхожу на балкон покурить и слушаю фоном их болтовню. На улице ярко светит солнце, и асфальт давно высох от утреннего дождя. Мои мысли опять возвращаются к девчонке, живущей по соседству. После нашей ночной вылазки к Перкинсу я не могу не думать о ней.

Выдыхаю дым, и смотрю в ясное небо. Осенние лучи приятно греют кожу, а я вспоминаю наш поцелуй в лесу… В ту ночь она была такой красивой, что ничего лучше этого я не придумал. До ломоты в пальцах хотелось к ней прикоснуться. Давно хотелось… ещё в далёком детстве. Она так нравилась мне, что я вёл себя как полный придурок. В итоге это ничем не закончилось: она не пришла на гребаное свидание. И пусть мне было всего четырнадцать, я до сих пор помню этот дурацкий парк аттракционов и разъедающее чувство досады в груди. Сам не ожидал, что это так заденет меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но в этот раз точно будет по-другому, я для себя всё решил. Она мне нужна. Я понял это как только увидел Онил там, у её дома. Роуз вернулась — и вместе с ней вернулось отчаянное желание, чтобы именно она была рядом.

Эта девчонка будет со мной, чего бы мне это не стоило.

— Картер, я готова, мы идём? — врывается в мои мысли Джулс.

Я раздражаюсь всё больше… Цветы кажутся слишком обыкновенными, а побрякушки незатейливыми. Джулианна стойко терпит моё дурное настроение, а я отчаиваюсь найти что-то стоящее для Роуз.