Жалеть? Нет, жалеть я точно не буду. Пусть эта ночь будет такой же прекрасной как и день…

Мы отрываемся друг от друга только на рассвете. Засыпаем: измотанные, совершенно без сил, но счастливые…

Я просыпаюсь раньше него. Долго лежу и боюсь пошевелиться. Не могу наглядеться на его лицо. Во сне он такой милый… Вот зачем парню такие шикарные ресницы, даже зависть берёт, потому что у меня таких нет.

Открывает один глаз и улыбается. Палец касается моих губ, и я приоткрываю рот, слегка прикусывая его.

— Иди сюда, — обнимает, и мы исчезаем под одеялом. Целует: нежно, сжимая ладонями лицо.

— Моя девочка. Скажи это, — хрипло просит он.

— Твоя.

Мне приятно ощущать тяжесть его тела, смотрю в его глаза и хочу остаться здесь с ним навечно. Представить, что не нужно никуда возвращаться и окунаться в те проблемы, что ещё грядут.

Мы перекатываемся, и я пользуюсь моментом. Вскакиваю с кровати, ощущая боль в мышцах. Я спешу в ванную, звонко смеясь. Уже у двери он меня догоняет, и в итоге, мы заходим туда вдвоём. Я настойчиво прошу его выйти, но он только медленно качает головой.

Господи. Если вчера ночью я забыла о стеснении, то сейчас, кажется, чувствую смущение в двойном размере.

Включает воду и протягивает мне руку.

Серьёзно? Он хочет, чтобы мы приняли вместе душ?

Картер молча берёт с полки бутылочку. Я озадаченно смотрю на него, а он только хитро прищуривается. Краснею, когда его сильные руки касаются моего тела.

Спустя несколько минут и я решаюсь… Чувствую себя жуткой соблазнительницей: закусываю губу и мои ладони пускаются в отчаянное путешествие.

Мы оба в пене, но веселье быстро сменяется похотью.

Пар, запотевшее стекло и я, прижатая спиной к холодной плитке…

Я сижу в банном халате, мокрые волосы спадают вниз до самого пояса. На кофейном столике приготовила незатейливый завтрак-обед на двоих. Пока Картер в душе, решаюсь достать телефон. Не хочу, чтобы он видел моё состояние. Я жутко нервничаю и боюсь, но пальцы всё равно тянутся к айфону.

Включаю после недолгих раздумий. Нет смысла тянуть с этим.

Экран загорается, и через несколько секунд сыпятся уведомления: папа, Кид, Лоретта, Дженна. Но ни одного пропущенного от матери. И это пугает меня гораздо сильнее, чем наш вчерашний неприятный разговор.

Тут же мигает входящий от Дженны по Facetime. И лучше мне ответить ей, пожалуй.

— Онил! — гневается она.

Передо мной метающие молнии глаза Дженнифер Смит.

— Ты сдурела? Какого чёрта вы оба пропали с радаров?

— Да тише ты, всё хорошо, — успокаиваю я.

— Что это ещё за глупая улыбочка? — прищуривается проницательная подруга.

— Смит! — моё лицо горит. Я знаю, она обо всём догадалась.

— Таааак… Мне всё понятно, — шепчет она и молча меня изучает. — Было значит.

— Мне пора, — спешу закруглить этот неудобный разговор. — Скажи, мама была у тебя дома?

— Да, явилась часа в четыре, когда уже перестала верить в мои небылицы.

— Ясно. И тебе досталось?

— Ага, от предков. Ерунда, переживём, — отмахивается она. — В рюкзаке всё нашла? Документы, вещи, косметичку?

— Да, спасибо, не представляю, как ты всё это умыкнула.

— Лоретта помогла мне. Мне бы такую бабушку. Она, кстати переживает, набери её срочно.

Картер появляется в комнате.

— Что такое? Вернулся твой сексуальный парень? У тебя аж рот открылся, — хохочет.

— Пока, до встречи, — бормочу я, отключаясь от неугомонной Смит. Картер садится рядом.

— Ты как?

— Всё хорошо, Картер…

Он обнимает меня и ухмыляется.

— Давай поедим, голодный как зверь, — он кусает меня за плечо. — Нам скоро выезжать.

— А так не хочется, — произношу я вслух.

— Даже не представляешь, как сильно я желаю остаться здесь с тобой, — произносит он мне в губы.

Но, увы, час спустя, я окидываю номер тоскливым взглядом. Замираю у выхода, глядя на себя в зеркало. Нет, ничего не поменялось вроде, но всё же… есть что-то особенное во взгляде, едва уловимое, самой не разобрать. Глаза светятся, а в животе глупые бабочки порхают как ненормальные от счастья.

Едем в додже по Флагстаффу, и я с сожалением осматриваю улочки.

— Погоди, — я прошу остановиться у фонтана. Ищу в кошельке мелочь и вылезаю из машины. Бросаю монетку и загадываю желание. Хочу вернуться с ним сюда ещё раз…

— Только без слёз, ладно? — просит Ники, слегка толкая меня плечом. Та самая рыжеволосая девушка, что раздавала карточки во время нашей игры «Правда или Действие». Она оказалась на удивление приятным и располагающим к себе человеком.

Возвращаемся на трассу, и я стараюсь не думать о том, что ждёт меня дома в Блу Бэй. Картер не отпускает мою руку практически всю дорогу. То ли от волнения, то ли от страха, но время в пути пролетает незаметно. Я листаю фотографии в его телефоне. Они настолько прекрасны, что мурашки бегут по коже. Закат, я, мы вдвоём…

А следом другие. Откровенные… Мои, потому что он захотел. Не знаю откуда только набралась смелости, но здесь на снимках словно другая я: взрослая, соблазнительная и беззастенчивая. Мне точно крышу сорвало, в здравом уме я на это никогда не пошла бы…

Ребята болтают без остановки, и расстояние до дома сокращается.

А потом вдруг начинается ад. Как только мы подъезжаем к Блу Бэй, нас останавливает полиция. И сперва мне кажется, что это просто обычная проверка документов, но знакомый полицейский с рыжей бородой просит Картера выйти из машины. Он обыскивает его и приказывает лечь на капот. Мы с ребятами выбираемся наружу. Я спрашиваю, что происходит, но никто не спешит мне отвечать. Второй патрульный сообщает в рацию о том, что додж из ориентировки приняли на въезде в город. Мэт и Ники взволнованно переглядываются.

— Отпустите его! — требую я. — Пожалуйста, объясните, в чём дело!

— Мисс, с вами всё в порядке? — меня осматривает один из полицейских.

— Роуз, эй, отойди от неё! — Картер отдёргивает руки Бишопа, и я с ужасом наблюдаю, как тот хватается за пистолет, предупреждая о том, что не следует делать глупости. Ещё двое полицейских обходят машину, открывают двери и багажник. Они словно проводят досмотр.

— Гляди-ка, а вот это уже совсем интересно, — невысокий мужчина с цепким взглядом трясёт перед нами прозрачным пакетиком, набитым чем-то кристаллическим.

— Какого чёрта, это не моё! — хмурится Картер, но Бишоп уже прижимает его к капоту.

— Тише, парень. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

Всё это происходит будто не с нами. Вокруг останавливаются машины зевак, а я только беспомощно смотрю на Картера.

— Позвони Риду, — последнее, что он говорит мне.

— Вы трое едете со мной. Проходим в машину.

Я кричу, чтобы они отпустили Картера. Слёзы катятся по щекам от несправедливости. Кричу, что это нелепая ошибка. Громко, так, чтобы меня услышали все вокруг. Кричу, что есть сил, привлекая внимание прохожих. Порываюсь к нему, но меня хватают и требовательно принуждают сесть в другую патрульную машину.

Мы отъезжаем, оставляя додж позади, и впервые в жизни мне очень страшно. По-настоящему страшно…

Роуз

В полицейском участке, куда нас доставили, царит тихая и спокойная атмосфера. Копы лениво выполняют свою рутинную работу, изредка переговариваясь между собой и отвечая на звонки. С Мэтом и Ники беседуют прямо там, меня же ведут в отдельный кабинет, где я остаюсь наедине с мужчиной довольно неприятной наружности. Фамилию не помню, но это тот самый полицейский, который был напарником Бишопа в ту памятную ночь на ферме мистера Перкинса.