― Только это моя жизнь, Алекс, ― напомнила я ему, прерывая дальнейшее изречение. ― Я выросла и имею полное право решать самой, как впредь мне следует поступить. Если я и люблю Эрика, то об этом мне поет мое сердце. Если я хочу быть модельером, то к этому расположена моя душа. Если я готова рискнуть и пожертвовать собой, то…таково мое предназначение. Спасибо за твое беспокойство, но не думаю, что преподаватели должны так рьяно защищать студенток вне университета.

Снова повернулась, наконец, нашла ключ и разблокировала двери. Собиралась уже переступить порог подъезда, как меня удержала вдруг поймавшая за локоть рука.

― Думаю, я пожалею о своих словах, зато это будет честно. Ты не безразлична мне, Ханна. Никак студентка, а как девушка…

Боже правый.

Это шутка какая-то?

Мужчина, старше меня на десять лет, говорит мне о своих чувствах, когда это оставляет на мне раны от пуль. Нет. Я не о таком мечтала, чтобы вертеться, словно зверек, в колесе и думать об одной и той же дилемме судьбы. Его признание накладывает отпечаток, но совсем иной: с Эриком у меня горело все нутро, жар затмевал рассудок, а слова «я люблю тебя» эхом трезвонили в моем сердце. Я просто принимаю слова мужчины, как должное, лишь бы не забыть. Они ничего не вызывают, только вереницу мыслей, стрекочущих до натирания мозоли.

― Нет, ― покачала головой, ― этого не может быть. Вы же…

― Я не буду от тебя требовать ответа, просто не забывай это. Понимаю, ты в таком положении, что каждый выбор ― борьба с самой собой. И поэтому даю время обдумать.

Он делает еще один шаг, вызывая бурю негодования, только на сей раз не отступаю.

― Хорошо подумай… До завтра, Ханна. ― Наклоняется, что меня парализует, и оставляет на щеке горячий поцелуй. Щеки заливаются пунцом.

Тепло мне улыбается, не тая´ в улыбке хоть частичку самомнения, разворачивается, напоследок окинув меня растерянным взглядом, и уходит прочь. Я продолжаю смотреть на его затылок, переваривая только что-то услышанное и принимая к сведению, ― сумасшедшее электричество нашей близости не пересекало нас, оставляя такое же затрудненное присутствие двух людей рядом.

Приоткрыла рот и тут же закрыла, гуляя в своих мыслях в поисках ответа. Бабушки странно покосились на меня, но мне было до лампочки их любопытство. Важнее всего, что мне со всем этим делать?

Проснувшись рано утром, первым делом глазами зацепилась за гуляющий свет в моей комнате, от чего сразу же сладко потянулась. Это были первые секунды небытия и полного успокоения, пока на голову не обрушились остатки прошлого дня. Одна за другой всплывали в моей памяти, я лишь успевала проглядывать кусочки моментов, от которых хотелось скрыться под землей или сбежать на другой континент. Тогда бы это точно никогда не решилось!

Перевернулась, уткнулась лицом в подушку и зарычала. Меньше всего хотелось начинать утро с раздумий. Еще мне предстояло, наконец, изъявить желание сказать свой ответ, от которого зависела моя дальнейшая жизнь. Но это так трудно, когда в принципе не знаешь, что ты хочешь.

А я хочу утонуть в знакомом терпком запахе парня.

Зажмурила еще сильнее глаза, борясь со своим отголоском в разуме. Ох, вчерашний разговор окончательно подчеркнул наши развалившиеся отношения, и не было сомнений, у каждого началась отдельная дорога, ведь учитывая, с каким отвращением он мне сказала эти слова, я знала четко ― он не станет больше связываться со мной. Что же именно я желаю получить от наших перепалок?

Я все-таки соизволила поднять свою задницу, умыться, одеться, собрать все тетради в сумку и некоторые файлы с домашним заданием, перед этим проверив содержание каждого. Ненавижу недочеты или закрученные в ужасном смысле предложения, поэтому страстно помешана на доскональном анализе. Подошла к зеркалу, расчесала волосы, ощущая под руками неудобность. С длинными я всегда справлялась, как со своими врагами, распутывала каждый комочек или же перепутавшуюся волосинку, раз за разом повторяя про себя бранные слова. Сейчас же…было более-менее комфортно не затруднять себя и сразу же, закончив дело, показаться в проеме кухни, откуда как всегда доносился изысканный запах завтрака.

― Доброе утро, ― откликнулась я и прошла к своему законному месту. Мама подняла на меня нахмуренный взгляд, потом опустила, продолжая дальше помешивать на сковороде яичницу, так и ничего не ответив.

Как-то она по особенному выглядела, не выделялась ослепительной аурой, и внешний вид был потрепан излишним недовольством. Свела брови на переносице, досконально обводя взглядом профиль ее лица и одежду. Даже на работу она собралась без настроения, нацепив то, что подвернулось под руку. Обычно она следила за собой, не носила вещи без вкуса и сочетания, добавляла какие-нибудь мелкие аксессуары, чтобы подчеркнуть аккуратность учительницы, подавая пример для школьников.

― Мама? ― мягко позвала ее, пожав плечами.

― Что, дорогая? ― безэмоционально откликнулась и продолжила глядеть в эту чертову сковороду.

Затем я заметила, что дым над едой становится густым и, уловив черные пятна, тут же подорвалась с места. Сдвинула бережно ее в сторону, отключила плиту, найдя прихватку, без оглядки сунула сковородку под холодную воду, от чего в комнате раздался звук шипения. Мама так и не издала звука, стояла молча и без выражения на лице.

С грохотом уронила на подставку раковины не выжившую еду. Если уже подгорает яичница, значит, что-то стряслось.

Повернулась к маме, которая примостилась на поставленной рядом с плитой стул и потерла устало лоб. Она как будто было совсем не со мной, в другом мире, где все ее припадки обрушились на нее, затмевая осязаемо оставаться здесь. Не уж что есть то, чего она не может мне сказать?

― У тебя что-то случилось, мамочка? ― Присела на корточки возле нее и попыталась заглянуть в родные глаза, кажущиеся единственными светлыми во всем мире. ― Ты какая-то рассеянная.

― Не переживай ты за меня, ― она слабо улыбнулась и провела рукой по волосам, ― не удалось мое утро, с кем не бывает. Лучше поторапливайся, через сорок минут начнутся занятия.

Черт! Я же могу легко опоздать.

― Ты точно хорошо себя чувствуешь? Может вызвать врача?! ― не унималась я, лишь бы подтвердить свои не опасения за ее жизнь. Только сейчас заприметила насыщенные синяки под глазами, изнеможенный взгляд, выворачивающий всю душу наизнанку. Не припомню ее в таком состоянии. ― Или попросить посидеть с тобой маму Ким…

― Я чувствую себя хорошо! ― убедительно возмутилась женщина и сжала мои руки. ― Ступай. Не забудь зайти к декану. Надеюсь, ты знаешь, что будешь делать.

В ответ я ничего не добавила, поджала губы и встала, на прощание поцеловав маму в щеку. Убедила ее, что отобедаю с подругами в университете, деньги есть и добавлять ничего не нужно. Собралась, надела ботинки и куртку, прихватила ключи с сумкой и быстрым шагом направилась в университет…

― Итак, мои любые спенагрызы, вы прекрасно понимаете, что через неделю вас ждет испытание. ― Профессор по лингвистике, отвечающий также за теорию и методику модельного бизнеса и регламентировку, и по совместительству являющийся нашим куратором, расхаживал взад и вперед, напрягая и без того драматические нотки в этом душном кабинете. Каждый второй был на внешние признаки спокоен, только их частые подергивания руками, ногами, чесотками ― выдавали их всех. ― Экзамены ― показатель того, как вы готовы идти дальше и способны ли победить свои отвратительные минусы, чтобы быть настоящим творцом! На самом деле я вас не запугиваю, а я лишь стараюсь до вас донести, как важно быть рассудительными и не пытаться спать на моих парах, мистер Смит! ― на последних словах повысил тон педагог, устремив взор на студента, что сидел в следующем ряду слева от меня.

Весь кабинет разошелся смешками и тихими перешептываниями, только этому парню был также все равно, если началась третья мировая война, ― он продолжал спать.