― Мам, ― несмело выговорила, глядя на свои пальцы, как они утопают в светлых волосах женщины. ― Расскажи, кто мой отец.

― Твой отец… ― Уперлась лбом об мои коленки, судорожно выдохнула и снова посмотрела на меня. В ней боролись миллион противоречий. Но я должна знать, кто мой биологический отец. ― Полное имя Джозеф Кэмпбелл. Мы с ним познакомились, когда я только поступила в университет. Красивый, умный, при всех данных, очаровывающих девиц, был заядлым гонщиком на мотоциклах и умел цеплять любую девушку. Случилось так, что наша встреча оказалось самой обычной из серых будней: пробегавшая мимо девушка по направлению к знаменитому парню университета, задела меня сильно плечом и все мои вещи на руках разбросались по полу. Она даже плечом не повела, следуя вприпрыжку к нему, а мне пришлось с возмущением выругаться под нос и начать собирать миллион конспектов. Я не сразу заметила, как чья-то рука протянула мне собранные в тонкую стопку листы, и, когда я подняла голову на спасителя, дышать перестала. Передо мной на корточках сидел сам Джозеф, улыбаясь во все свои ровные белые зубы. Он что-то мне тогда сказал, а я лишь продолжала на него смотреть и считывать с его непроницаемого лица странные эмоции.

Она горько усмехнулась, вспоминая те молодые годы, ведь тогда казалось, что мир с этим человеком будет намного прекраснее.

― Мы повстречались два года. Его родители не очень восприняли новость «Сын известных адвокатов встречается с простой девушкой». Одна мысль о том, что дело может дойти до свадьбы, их сводило с ума, потому что между нами существовали очень прочные и страстные отношения, связывающие между нами не только притяжение; нечто большее. Поэтому за моей спиной искали достойную кандидатку, которая легко сможет стать источником новых вложений. Его мать… ― За последние дни я только и слышу о ней не в самом лучшем свете. И, пожалуй, она становится моим врагом, который растоптал жизнь моей мамы, решив, как бездарно будет выглядеть элита на фоне прокаженных. ― Его мать уговорила его бросить меня. И он повиновался. Взял, бросил и скрылся, даже не выслушав меня. Я уже тогда знала о тебе, Ханна. Знала, что беременна тобой от этого человека. А он…сбежал, послушав свою милую мамочку.

― Почему она тебя не любила? ― спросила до того, как успела подумать. Не может быть такого, что миссис Кэмпбелл не возлюбила маму только из-за отсутствия статуса в аристократическом обществе.

― Скорее не «не любила», а ненавидела. Она видела во мне достойного соперника или же ту, которая «сможет сломить ее сына». В мое присутствие ухитрялась обманывать близких людей, играя больного человека. И мне приходилось каждый раз уходить с того дома. Идти в общежитие сквозь черную, зябкую и устрашающую мглу, стирая попутно слезы.

― Ох, мама…

Я потянулась к ней, обнимая так, будто единственным источником воздуха была я. Ее родная кровушка, с кем прожила многие невзгоды, дарила материнскую любовь, воспитание, счастье, и пусть многим не могла обделить в связи с трудным положением. Я не хотела бы себе другую маму. Она ― моя любимая, лучшая и самая искренняя мама, сумевшая встать самостоятельно на ноги.

― Не знаю, как он теперь живет, только знаю, что женился на какой-то немецкой модели, переехали в Колумбию, появились на свет близнецы, и живут себе припеваючи, тем временем как выбросил меня из сердца.

Ее тело содрогнулось от выступивших слез, и я сама не могла сдержаться. Хуже всего видеть, как мамочка плачет, от чего на меня перекладывается огромный груз ― вместе пережить это испытание. Это больно, осознавать, какое может быть у человека сердце черствое, что в нем больше не остается места для настоящей любви, которое было в его жизни.

Мы просидели в полной тишине десять минут, плакали, не отпускали из объятий, каждый думал о своем. Как только дыхание немного выровнялось, слезы иссохли на щеках, я прошептала ей в макушку, уверенно и твердо, потому как была якорем, который спасет ее от удара судьбы:

― Я сдержу свое слово мама, и ни за что не стану подвергать тебя напасти. Он выбрал свою жизнь, так пусть живет в ней без нас.

Она отстранилась от меня, любовно разглядывала мое лицо, затем коснулась руками моих щек, большими пальцами вытирая остатки влаги, и коснулась губами лба. Таким способом она передала всю свою признательность, за то, что в ее жизни есть замечательная дочь, умеющая ценить не только свои чувства…

Неделя экзаменов пролетела незаметно, учитывая, как складно получалось выходить из концепций в виде «завалов» вопросами. М-да уж, пропустить перед сессией и практикой две недели учебы ― полнейшее мучение для моей головы и нервной системы. Я буквально была выжита, как лимон, выходя из кабинетов, где принимали экзамены. Словно эти экзаменаторы хотели поиграть на пианино, но вместо клавиш использовали мои не стальные нервы, проигрывая симфонии Моцарта или же а-капеллу Шуберта. Слава богу, неделя закончилась и впереди меня ждала двухнедельная практика, после которой… я последние дни проведу в родных местах, рядом с моими близкими людьми.

В моей голове это звучит не очень воодушевленно. Кажется, будто постепенно утрачивается какой-то смысл, с которым мне посчастливилось столкнуться в местах, называемыми домом.

Медленно ступаю по коридору кампуса и мысленно прокручиваю список. Список «Отъезд в Лондон». Я составила его на этих выходных, и признаюсь, чересчур сильно втянулась в процессию ― подготовиться к новым экзаменам, собрать вещи, посетить бухгалтерию, кафедры, деканат за подписями и некоторыми документами, заказать билет, отметить, какие вещи взять и какие оставить. Мама даже назвала меня чокнутой, ведь я брала в свои руки столько дел, требующие выполнения очень длительное время. А мне хотелось сделать все заранее и забыть на Рождество и новогодние каникулы этот хаос.

Еще предстояло об этом сообщить девочкам. О, боже, это сплошное издевательство.

Не заметила, как в кого-то врезалась и растерянно захлопала глазами, когда боль отразилась в предплечье и вывела меня из транса. Подняла виновато глаза на человека, и хотела было извиниться, но слова так и застряли в горле. Передо мной стоял мистер Эндрюс, смотря на меня с настороженностью, всем видом выдавая свою грозность, как на дне его зрачков промелькнула досада. Сглотнула тяжелый ком. Мы так и не разговаривали после всего случившегося.

― Здравствуйте, мистер Эндрюс, ― решилась первая сказать, нарушая нашу затянувшуюся паузу.

Мужчина прижимал к своей груди несколько листочков, и одна из них все же выпала из стопки, падая на пол. Спохватилась, нагнулась, взяла лист с работой какой-то студентки и, выпрямившись, протянула ему руку.

Он смотрел на этот листок пристально, затем и вовсе нахмурился, явно недовольный данным жестом. Обстановка накалялась.

― Кмх, ― откашлявшись, все же отмер мистер Эндрюс и взяла с моих рук листок. ― Спасибо, Ханна.

Его голос прогремел, как железо, когда по нему бьют. И это вовсе не напоминало дельную или же деловую беседу студентки и преподавателя, скорее я в его глазах казалась кем-то противоестественным, то есть была никем. А он своей государственной должностью и ястребиным взглядом пытался это доказать, особенно когда мистер Эндрюс привередливо сканировал мой внешний вид. Неужели мы уже до такого скатились? Ненавидеть с достоинством? Боже.

― И извините меня, я вас не увидела, ― смущенно подытожила, тем самым завершая наш разговор.

Алекс ничего не ответил. Кивнул головой, развернулся на своих лакированных ботинках и пошел прочь. Я же осталась стоять и глядеть в спину мужчины. Всегда что-то может пойти не по правилам. Мы либо командуем, либо сдаемся ― одно из действующих преимуществ жизни. Жаль, что Алекс не может понять, какого это любить и тем временем ненавидеть человека, задыхаясь в своих чревоугодьях.

После нашего непреклонного столкновения, где каждого из нас держали цепи не уютности и дискомфорта, я полностью погрузилась в инструктаж, который вела студентка выпускной группы. Она объясняла нам около часа систему прохождения практики, затем отвела нас на цокольный этаж, где располагался кабинет с необходимым материалом для работ, чуть позже провела нас в аудиторию, еще полтора часа разъясняла квалификационные распорядки и как вести документацию; распределяла на группы студентов, чтобы выстроить график посещений, а также сообщила, что в конце практики нас посетят известные модельеры.