Я бы хотела.

Увы, это ниже чести.

Ничто не может вернуться в круг, так как изначально в нем была трещина под названием Бофорт. Ненавижу ее. Никого из них. Кучка золотой молодежи, кажется, для них не существует рамок. Все может склоняться к тусовкам, выпивке, разводу, игры на публику и самая огромная точка ― драма, построенная через игру. Как в «правда или действие». В действии тебе могут предложить любую альтернативу и, конечно, ты захочешь пойти ва-банк, доказывая всему миру, какое у тебя очаровательное эго.

Потерла лоб. Меня разочаровывает в них только одно, ― двуличность. Таким особам верить нельзя. В первый день они дружелюбны, приятны, общительны, на пятый ― представленная картина разрушает твои представления о них. Честности так таковой нет, открытость на подобии идентификации, доброта связана с тщеславием. Милый обманщик.

Как же я могла поверить?

Завернулась в одеяло и положила голову на подушку, уставившись в потолок. Я возвращалась к тем дням, с чего именно все началось, только найти опору было не так-то просто. Белизна постепенно меркла перед глазами, растворяясь в темноте, что силы на мышление иссякали с каждым вздохом, а потом мои веки опустились, и сознание ушло, как и перемолотые мысли.

Провести все утро в ванне была хорошая идея. Пар приятно обдавал лицо, освежая, тем временем как вода забирала мою напряженность, даруя благодать в виде расслабленных мышц. Как было хорошо лежать в теплой воде с пеной, веселится, как маленький ребенок с пенкой, что попала на нос, пускать, как самолетики, в воздух, что время показалось мне одной минутой.

Выбравшись из ванны, накинула халат и прошествовала в свою комнату, попутно вытирая волосы. Состояние в разы улучшилось, температура спала, но пока оставался насморк вместе с першением в горле, а также слабость в костях. Не знаю, то ли от болезни, то ли…от истощенных эмоций, которые во мне больше не гармонировали. Дома разрушены, тишина на каждом углу, серость, зыбкость, холод ― на данный момент мой внутренний мир.

Подошла к комоду, и стоило глазам наткнуться на отражение в зеркале, как ужас подкрался из-за спины. Это не была я. Точнее я, только не со всеми этими ужасными искривленными пропорциями лица. Глубокие выраженные синяки под глазами, приобретенные самый темно-синий вид, морщинки в углу глаз стали глубокие, демонстрирующие пренебрежительный вид для других, бледная кожа, которая своим видом только добавляет болезненность и усталость от внешнего мира. Наверное, мой образ можно было смело назвать костюмом на Хеллоуин. Никто бы не подумал о том, насколько боль поедает меня изнутри.

Вдохнула побольше воздуха и тяжко выдохнула. В районе сердца что-то остро кольнуло, вынуждая скривить лицо. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы догадаться: сердце сломали так, что от него остались одни осколки. И не было для меня открытием тот факт, что лезвия осколок резали меня изнутри, ведь в какой-то момент они помогали мне не упасть лицом в грязь.

Добравшись на гнущихся ногах до кухни, первым делом заметила записку на столе, рядом с которой были положены таблетки. Взяла в руки маленький сверток и медленно изучила содержание текста: в холодильнике есть суп, макароны и курица, мне нужно выпить эти таблетки для профилактики и то, что она сильно меня любит и целует. Ох, мамочка. Как я тебя люблю.

При упоминании еды так такого аппетита я не прочувствовала. Его не было с того самого дня. Я даже не припомню, когда в последний раз закидывала хоть что-то из продуктов в нашем холодильнике в свой рот. Даже мысль о шикарном столе не помогала слюнным железам заработать, вырабатывая как можно больше слюны в ротовой полости. Наоборот, давилась тошнотой, вспоминая мой визит к Россам. Я никогда не забуду ту атмосферу отчужденности и великого превосходства у старшего Росса. Ричард Росс никогда не пытается скрыть свой безусловный авторитет перед гостями, будь то изысканный ужин, банкет в честь пожертвования фонду нуждающимся или же просто надеть дорогой костюм и часы от Breguet. Состояние ― дело чересчур материальное. Не всегда стоит за него хвататься, как за лампу с джином.

Отложила бумажку, потянулась пальцами к таблеткам, взяла и поднесла поближе, рассматривая название. Обычные жаропонижающие и убирающие головную боль таблетки. Интересно, существует ли такие таблетки, помогающие убирать душераздирающую боль в грудной клетке и чувства, что не позволяют найти в себе компромисс. Хотелось бы такие иметь при себе.

Хмыкнула. Мечты, мечты. До хорошего не доведут.

Для того чтобы немного себя отвлечь от всего страдального напоминания о прошлом, решила себя посвятить разработке нового дизайна, который мне не так давно хотелось проработать. Конечно, его нельзя было назвать индивидуальным, так как многие приемы использованы у других модельеров мира, но попытаться стоило. Я дорисовывала как раз последнюю линию в области шлейфа, как до меня медленно начало доходить, что за то время, проведенное взаперти, я полностью ограничилась самой собой. Мне не нужен был ноутбук столетней давности, телефон, который без понятия куда дела, и излишних гостей в своем доме. И тут же себя прокляла за такое кощунство. Я же оставила свою лучшую подругу без разъяснений о том, почему вдруг я пропала с радаров, не могу взять трубку. Конечно, предсмертным состоянием нельзя было назвать, но во мне умер человек, хрупкий образ которого держался среди всего балагана внутри меня, возвышался над всеми ошибками и неудачами, позволяя давать надежду, что я смогу это пережить.

Отложила карандаш и принялась искать свой телефон среди хаоса на столе. Посмотрела под папками с эскизами и работами, заглянула в ящик в столе, разобрала все листы бумаги с какими-то набросками и, наконец, наткнулась пальцем на темный маленький смартфон. Попыталась включить, но, похоже, батарея не заряжалась уже пятый день. Потянулась за зарядкой, толкнула вилку в розетку, вставила в скважину в телефоне провод и рискнула снова воскресить своего друга.

Он заработал спустя пять секунд. Как только высветился экран блокировки с фоном красивого заката на берегу Тихого океана, сообщения посыпались одна за другой. Телефон стал вибрировать в моих руках, гудеть, пищать, что с меня вырвался нервный смешок. Да ну, я кому-то еще была нужна.

Разблокировала телефон, проверила сообщения, удалила сразу же от Эрика, также проигнорировав его пятьдесят звонков. Десять от Кимберли. Два от неизвестного человека. Пять от Грейс. И мама один раз. Ткнула в поле с именем Ким и поднесла к уху телефон, выжидая ответа с той стороны.

Она ответила сразу же после второго гудка:

― Ну, слава богу, ― как будто запыхавшись, перевела дыхание подруга. ― Ты меня так напугала своей тишиной и неизвестностью. Я такое уже напридумывала, что готова была убить себя за это…

― Привет, ― тихо проговорила.

― Это все, что ты мне хочешь сказать? ― изумилась она. ― Я удивляюсь с тебя, Эллингтон. Ты не представляешь, как я волновалась за тебя. В университете говорили, что ты заболела, хотя не было похоже на тебя. Я решила прийти к тебе, но твоя мама попросила немного обождать этот момент.

― Ты знаешь про это?..

Я не смогла произнести несколько слов, так как одна связь с ней сразу подорвало подо мной мину. Это было связано только из-за одного человека ― Аарена. Одно упоминание о друге парня просто подстреливало двух зайцев сразу же. Все, что бы я не делала, мне трудно было сдержать свои слезы и не заплакать по вине одного придурка.

Одинокая слеза скатилась по щеке. Сосредоточила взгляд на вид за окном, сжимая изо всех сил руку в кулак. Эдакая боль уймет бушующие эмоции.

― Мне рассказала Грейс. ― На том конце провода повисла тишина. Она, видимо, выжидала моего ответа на этот факт. Но затем продолжила: ― Ты в порядке?

― Возможно, ― из груди вырвался дикий возглас. ― Я не знаю, как себя чувствую, Ким.

― Ты хочешь, чтобы я приехала?