- Оставили нас впятером, но, мы ведь не умеем так же рубить лопатками зомби, - негромко бормочет один из парней, светловолосый и совсем молодой.

- Не умеем, - как эхо шепчет второй парень, кряжистый брюнет, боязливо оглядываясь по сторонам.

- Что делать, если зомби на нас наведутся? Стрелять запретили, рубить шеи нас не учат, что нам делать? А если такой попадется, которого Ромка Жук около части пристрелил, такому здоровенному черту даже сам Мага не сможет ничего сделать, - переживает блондинчик.

- Спрячемся внутри машины, - у брюнета есть ответ, только, блондин с ним не согласен.

- Ага, и всю ночь потом будем слушать, как зомби ползают по люкам и ухают. Они же не уйдут, не дадут уснуть и кучу своих подзовут к машине. Утром Старшие увидят такую картину - кучка зомби топчется на броне и всем отвесят звездюлей, а нас с тобой до полусмерти отлупят, когда разберутся, кто часовым был поставлен.

- Могут и пристрелить, - добавляет блондинчик.

- Куда не кинь – всюду клин, - бормочет брюнетик и оба горестно замолкают.

Я стою в трех метрах от часовых, дышу в другую сторону от них и думаю только об одном, чтобы не заржать или не чихнуть.

Ну, горе-вояки!

Стрелять им нельзя, запрещено Старшими, освобождать в личном контакте они совсем не умеют зараженных.

Жестокое решение со стороны теперешнего начальства, то есть, просто авторитетных джигитов, которые сильно про участь подчиненных не парятся.

Не ахти какой человеческий материал достался по набору бывшим ВВ, а теперь перешел под управление Дикой дивизии. В мое недавнее прошлое время на тех, кто шел служить в Росгвардию по контракту, смотрели безо всякого восторга, и я это вижу еще раз наглядно.

Мне есть, что им предложить, совсем другую жизнь и возможность прокачаться, как следует, только, сначала придется всех вязать и глушить, чтобы не мешали захватывать боевую машину с очень нужным нам пулеметом.

Ладно, с этими на броне я легко разберусь, вопрос, как добраться до тех, кто внутри пытается как-то уснуть среди неудобного железа, наверняка, в десантном отделении. Самому лезть не хочется, в темноте ничего не рассмотреть будет нормально, фонариком только освещу себя, подставлюсь под выстрел.

Однако, БТР лучше захватить с командой вместе, чтобы и водитель со стрелком остались с нами и не шуметь сильно, пока не заведем агрегат и не уедем в даль.

И новых бандитов ослабим, на одну боевую машину и себя усилим, тоже на одну.

И настоящую войну спровоцируем, которая, по большому счету, уже стала неизбежна, как только бандиты заинтересовались часто ездящими мимо части машинами. Нет, еще раньше, как они приехали рэкетировать нашу базу и должны появиться там завтра, кстати.

Пора решаться, я пишу условленную цифру в смартфоне Ире, отправляю сообщение и выхожу из умения рядом с часовыми, гляжу на их оторопевшие рожи, медленно подношу пистолет с навинченным глушителем к губам, показывая, что молчание – это жизнь, субстанция гораздо дороже золота.

Автоматы лежат рядом с парнями, но, они точно не успеют к ним дотянуться, тем более, направить на меня.

Я, пока один, просто держу служивых под прицелом и жду, когда подойдут Ира с Олегом, не хочу провоцировать парней на какое-то сопротивление. Они нам еще очень понадобятся живыми и не пострадавшими.

Только шепчу им, чтобы не дергались и продолжали дальше обсуждать свою жизнь, не насторожили приятелей в прочном корпусе напряженным молчанием, повисшим поначалу между нами.

Держу под прицелом, пока рядом не появляются свои и не забирают автоматы и подсумки с рожками. Увидев Олега и Иру, служивые совсем приуныли, особо оценив уверенность, с которой держатся наши и лишившись сразу же оружия.

Но, что-то несвязно бормотать продолжают, неотрывно продолжая глядеть в зрачок глушителя.

Потом уже Ирина тихо шепчет парням на ухо каждому, чтобы не боялись нас и не дергались:

- Жизнь точно оставим. Можете с нами остаться, если захотите. Теперь, вызывайте своих, скажите, что дополнительный ужин привезли. Нормальным голосом, с большой радостью, только, как скажу. Захочешь жить - так уж постарайся.

Все люки в БТРе закрыты и застопорены, никто не хочет проснуться, когда тебя нащупывает в глубине корпуса своими лапами зомби и я понимаю служивых.

Потом Ира обращает внимание на кучу тел зараженных за БТРом, которых нарубили за целый день ожидания джигиты и кивает мне, мол, видел.

- Видел, - шепчу я, - Саперными лопатками рубят, одни только неместные. Местных к такому делу не подпускают, как жалуются парни.

- Давай, зови остальных, будешь шуметь – умрешь, они внизу - тоже, - Ира прижимает винтовку в груди брюнета, блондинчика держит Олег, я же смотрю за обоими, снова накинув умение и еще раз вижу удивленные лица парней, когда исчезаю у них на глазах.

Я собираюсь контролировать вылезающих из нутра боевой машины служивых, поэтому мягко запрыгиваю на корпус и занимаю позицию сзади служивых и верхних люков.

Блондин негромко стучит по верхнему люку для десанта, дожидается, когда люк приоткрывается и, замявшись на секунду, шепотом, но, достаточно уверенно, произносит:

- Вылезайте, там Мага нам доппаек прислал. Давайте, пока горячее.

Люк откидывается осторожно, блондин ловит его на ладонь и кладет на корпус, изнутри, после нескольких фраз, произнесенных сонным голосом, выбирается первый человек. Не глядя по сторонам, он выбирается из люка по пояс и замирает, разглядев Олега. Тут уже я прижимаю ему к шее очень плотно нож и заставляю подниматься наверх, не говоря ни слова.

Потом помогаю вылезти, передвигаю на заднюю часть корпуса и оставляю стоять под прицелом того же Олега. Часовых теперь держит Ира и сама так нехорошо и опасно улыбается, мол, попробуйте только начать не слушаться меня.

Второй уже лезет из корпуса и так же замирает перед направленным стволом, я опять же помогаю ему вылезти и ставлю рядом с первым. Места уже в задней части БТРа, над моторным отсеком, осталось осталось мало и третий член экипажа машины боевой, негромко ругается, когда его рука упирается в ногу ближнего сослуживца, потом, высунув наружу из люка голову, что-то замечает, что его настораживает.

Только и его нож под шеей вываживает из темноты, как большую рыбу на свежий воздух, через минуту на броне двое сидят, уже подняв руки вверх и трое стоят, так же держа их на виду.

Я свечу вниз, внутрь корпуса и вижу в свете фонарика, что больше никого не осталось. Спали все трое в отделении для десанта, как я и думал, судя по расстеленным одеялам.

Пришлось немного изучить устройство боевой машины с экрана смартфона с помощью еще остающегося интернета.

Я обхожу БТР и пройдя на пару метров дальше моих напарников, выхожу из умения и снова любуюсь обалдевшим видом новых пленных. У них на глазах, пусть уже в едва наступивших сумерках, из ниоткуда появился человек с пистолетом в руке и улыбается им.

- Вот так, парни. Видите, какую силу дает Система тем, кто хорошо и много освобождает зараженных. Освобождает – значит, уничтожает. Помогает выжить людям и делает много чего хорошего.

Я беру паузу и добавляю:

- А что хорошего сделали ваши Старшие для людей?

Пленные молчат, стараясь держать повыше руки и неотрывно смотрят на нас.

- Думаю, что ничем таким они не занимались. Ну и ладно, они сейчас далеко, а мы – близко, поэтому будете слушаться нас, - делаю я закономерный вывод громким голосом.

- Поэтому вам придется слушать только нас, – добавляет Ира, тоже не скрывая свой голос.

Хотелось бы показать парням, одетым наполовину в военную форму, наполовину - в гражданские шмотки, как мы можем разбираться с зомби.

Чтобы не думали, что одни только их непосредственные начальники и скажем откровенно – теперешние хозяева жизни и имущества – могут так лихо рубить зараженных.

Мы договорились использовать свои прокачанные навыки в крошении зомби на глазах у пленных, чтобы этим тоже переманить на свою сторону бывших служивых. Джигиты держат их совсем в черном теле, не подпускают к таким процессам, чтобы подчиненные все больше зависели от них, таких крутых и сильных в своих глазах мужчин.