Однако разговор с Ириной Алексеевной его очень удивил. Зайдя к ней в кабинет, Александр Александрович решил сразу предупредить её:

— Ирина Алексеевна, я не считаю, что дорабатывать Ар-2 вообще имеет смысл.

— Имеет, имеет, только с доработками есть кому справиться. Если вы имеете в виду идеи Баранова, то их вообще забудьте, а вот на серийные, уже летающие машины, по мере износа моторов поставить новые было бы неплохо: планер надежный, мотор в тысячу семьсот сил выдержит — как и скорость под шестьсот километров. И этим пусть занимаются инженеры серийного завода, я им уже всю нужную документацию передала. А вам стоит все же заняться не доводкой древнего артефакта, а разработкой новой машины. Тут как раз наш горячо любимый Архип Михайлович новый моторчик подогнал…

— Моторы в тысячу двести пятьдесят…

— Нет, на ваши «Арки» их ставить смысла нет: машина тяжелая, ей нужен мотор помощнее, а Архип как раз начал выпуск новых, именно в тысячу семьсот… плевать, это теперь не ваша забота. Я зачем вас позвала-то: Владимир Михайлович сейчас налаживает в Ташкенте выпуск новых региональных самолетов на сорок пассажиров, как раз с такими двигателями, и это хорошо. Но самолетик-то региональный, а стране нужен среденемагистральный… для начала. У Люльки как раз заканчивается этап проектирования подходящего двигателя, с тягой в четыре тонны. Хорошо бы иметь моторчик тонн на шесть, но пока придется обойтись таким. Смотрите… — она подошла к стене, отдернула закрывающую ее занавеску. — Это — общая схема. Три двигателя в хвосте, салон на восемьдесят пассажиров. Поскольку самолет будет летать только между городами, между большими городами, то исходим из наличия аэродромов с хорошими бетонным полосами. Отсюда принимаем высокие взлетные и посадочные скорости, рассчитываем на полосы длиной в два километра и более. Принимаем крейсерскую скорость в восемьсот пятьдесят километров в час, рабочий потолок в двенадцать километров, дальность полета в районе двух тысяч километров, коммерческая нагрузка девять тонн…

— А где пропеллеры ставить?

— Двигатели реактивные, вам Люлька все про них расскажет.

— Новый тяжелый бомбардировщик?

— Нет, самолет будет строго пассажирский, бомбардировщики у нас и так только ленивый не строит, а до гражданской авиации ни у кого руки не доходят. Да, хочу заранее предупредить, а то все вы, выкидыши из туполевского гнезда, стараетесь нагрузку на крыло поменьше сделать и в результате машины перетяжеляете — так вот, у нас есть достаточно прочные материалы и достаточно мощные моторы для того, чтобы делать самолеты легкие и шустрые. Увижу, что снова крыло делаете побольше да потяжелее — отдам проект Мясищеву. Он на нашем Л-610 уже научился нормальные крылья проектировать.

— Понятно… и когда проект должен быть готов?

— Я думаю, что у Люльки доводка двигателя потребует где-то пары лет. Ну, где-то к началу серийного выпуска двигателей и подгадывайте. И еще: наверняка Люлька будет вам сказки рассказывать про еще более мощные моторы, которые он скоро сделает. Может быть и сделает, но вам до этого не должно быть никакого дела: в стране у нас хозяйство плановое, а по плану у нас других моторов в сорок третьем не предусматривается. Вот вам постановление о начале работ — это чтобы всякие вам работать не мешали. Появятся вопросы — с удовольствием отвечу. Будут вам мешать и отвлекать — сразу жалуйтесь мне, с отвлекалами я знаю как разбираться. Если вас Берия или Сталин начнут нагибать — валите все на меня. Задача ясна?

— Но ведь война…

— Это еще не война, а так, войнушка. А нам надо смотреть в светлое будущее и работать над тем, чтобы сделать его еще светлее. В частности, набираться опыта в проектировании тяжелых реактивных самолетов высокой грузоподъемности, способных при нужде хоть через океан бомбу доставить. Я понятно объясняю?

— Теперь понятно. Люлька в курсе, что он мне про моторы рассказать должен?

— Александр Александрович, вы же в соседнем подъезде с ним живете и работаете в двух секциях от него. Сами спросить не можете? А когда с ним проект обсуждать будете, заодно передайте: если мне на него опять жалобу за ругань работницы накатают, то я его… в общем, он в курсе.

Тридцатого августа, строго по плану, генерал-лейтенант Фролов начал наступление на всем протяжении Карельского фронта. Для Валериана Александровича планирование этого наступления оказалось задачей не самой простой, ведь на направлении первого удара стояла не финские дивизии, а полноценная германская армия. Зато у Фролова была подробнейшая карта, показывающее размещение буквально каждой роты врага: чудной самолетик ЛБ-9 почти месяц чуть ли не ежедневно летал над всем районом Петсамо. Очень чудной: с фюзеляжем, более подходящим для истребителя, он нес крылья размахом свыше двадцати пяти метров и, снабженный двумя моторами с огромными пропеллерами, мог часами висеть на высоте до четырнадцати километров, снимая хитрым фотоаппаратом с объективом диаметром в тридцать пять сантиметров чуть ли не каждую травинку на земле. Немцы этот самолет видели без особых усилий, часто за ним тянулись белые полосы длинной в километры — но сделать что-либо они не могли. И поначалу очень дергались при виде непонятной машины в небе, но потом как-то успокоились и привыкли, особого внимания на него не обращая.

А зря: в четыре утра по заранее разведанным позициям ударила советская артиллерия. Фролову для этой операции только гаубиц М-20 было выделено сто батарей, а стадвадцатимиллиметровых минометов было чуть меньше тысячи — почти что треть от всех имеющихся в РККА. И ко всему этому артиллерийскому богатству боеприпасов было завезено столько, что хватило на три часа непрерывной стрельбы. Сам Валериан Александрович искренне считал, что при такой плотности огня и часа артподготовки будет достаточно, но прибывший на фронт «представитель ставки» Слащев сказал, что «боеприпасов хватит, а людей жалеть надо» — и похоже, Слащев оказался прав: те немногие фрицы, которые выжили после такого обстрела, вообще сопротивляться не могли и бойцы первые шесть километров прошли без даже намеков на сопротивление. А затем — опять-таки строго по плану — остановились и приготовились к вражеской контратаке. Фашисту не помогли даже хваленые укрепления «гранитного вала»: какие-то специальные мины (с широкой красной полосой на корпусе) даже взрываясь снаружи дота умудрялась доставать фашистов и внутри, если не убивая их, то как минимум оглушая.

Фашистских самолетов бойцы РККА перестали бояться уже через полчаса после начала наступления: не было этих самолетов. В небе летали только краснозвездные машины, очень быстрые и ловкие, и они, похоже, врага уничтожали еще на его территории. А в девять утра в воздухе появились армады «Арок», высыпавших на врага бомбы целыми пригоршнями…

К половине девятого вечера фашистов выбили из Петсамо и Колосйоки, причем на руднике немцам не удалось ничего взорвать или испортить, что входило в план наступления. Но все это были лишь началом — вот только началом чего? Генералу Фролову были хорошо известны дальнейшие планы наступления, но получится ли их выполнить, было пока неясно…

«Субботнее наступление» на севере Финляндии очень сильно напрягло фашистов, ведь поступления никеля в Германию резко сократилось. Поэтому немцы срочно начали переправлять в Финляндию дополнительные войска — но на этом пути у них тоже возникли серьезные проблемы: даже по кратчайшему пути из Таллина обычное пассажирское судно шло к Ханко почти четыре часа, а торпедоносцы из Ленинграда или Усть-Луги добирались до посудин менее чем за час. Но торпедоносец посылать имело смысл лишь для крупных судов, да и сама торпеда — штука не очень дешевая, так что основную работы выполняли все те же «Арки», просто вываливая на проплывающие посудинки горсти двадцатипятикилограммовых бомб. Очень оказались полезными эти самолеты в деле пресечения мореплавания там где не надо тех, кому не надо.