— В Череповце? Не слышал о таких планах… Ну что же, общая идея мне понятна. Осталось лишь рассмотреть все прочие факторы, подсчитать баланс расходов и доходов…

— Вот, держите, Оля все уже давно подсчитала.

— Давно?

— Конечно, еще году так в тридцатом. Просто пока работало то, что уже выстроено, особого смысла эти расчеты не имели, а теперь, когда все, по сути дела, нужно заново отстраивать…

— Спасибо, я обязательно посмотрю. И, обещаю, мнение по этому вопросу я Иосифу Виссарионовичу обязательно донесу. Свое мнение…

— Ну и слава богу!

— Слава, — усмехнулся Струмилин. — а на вскидку не помните, какая ожидается экономия при принятии этих планов?

— В этом году никакая. А со следующего — миллиардов восемнадцать в год, причем каждый год она будет еще на пару миллиардов увеличиваться. И даже не экономия, а дополнительные доходы бюджета и рост благосостояния народа. Последнее — это за счет жратвы в основном и… сами все прочитаете, мне-то Оля только в общих чертах рассказала. Она вообще не знает, что я к вам со всем этим приехал.

— И пусть не знает дальше. По крайней мере, пока я с Ио… со Сталиным не поговорю: зачем ей лишний раз волноваться?

— Берете волнения на себя?

— Зачем? Я вообще не вижу смысла волноваться если я прав. А если Ольга Дмитриевна все подсчитала, то в своей правоте я полностью уверен… а нужные слова я побдеру. Спасибо, Александр Васильевич…

В понедельник восемнадцатого мая было опубликовано постановление Государственного комитета обороны о введении погон как знаков отличия в РККА. Ну а кроме введения погон, в постановлении было указано, что теперь бойцам надлежит именоваться солдатами, а командирам — офицерами. По мнению Петрухи, тому, что такое постановление появилось раньше, чем «потом», очень существенную роль сыграла необыкновенно высокая популярность Ириного фильма: за две недели кинофабрика в Боровичах успела изготовить больше двухсот прокатных копий и фильм теперь показывался практически по всей стране при полных аншлагах.

Шапошников, после демонстрации обновленной формы в Генштабе, мимоходом заметил:

— Мне кажется, что в Девятом управлении еще в сороковом, когда делали форму для Зимней войны, уже думали о введении погон: с ними их форма смотрится так, как будто погоны на ней всегда были.

— Не исключено, — ответил на эту реплику Сталин, — откровенно говоря, эти ребята мне всегда казались… есть в них что-то имперское. Но не царское, а… словами выразить не смогу, пожалуй. И это упорное нежелание вступать в партию…

— Они просто очень жадные, — усмехнулся начштаба, — партвзносы платить не хотят. Мне Слащев как-то об этом говорил.

— А Ирина Алексеевна говорила, что беспартийные, в особенности инженеры и ученые, зная, что они тоже беспартийные, им доверяют больше и работают лучше.

— То-то у них в руководстве беспартийных, кроме них самих, почти и нет. Разве что Яков Бауман — однако, согласитесь, партийный титулярный советник звучит просто глупо, а он даже сейчас со своих работников требует, чтобы к нему обращались «товарищ титулярный советник». У стариков свои причуды — но если они не мешают работе, то пусть чудят.

— Хорошо, что вы мне напомнили: есть мнение, что Якову Петровичу за новые ракеты стоит присвоить высокое звание Героя труда. Ведь из-за него пришлось срочно пересматривать статус ордена Славы!

— Это почему?

— Потому что в статусе было «в бою лично уничтожил два танка», а ракетчики с его КУРСом просто сжигают танков столько, сколько видят. Теперь для них отдельно ввели новое положение: «за уничтожение противотанковой ракетной установкой десяти танков».

— Да где ж им столько танков-то найти?

— Теперь почти и негде, но ведь потому, что ракетчики почти все танки пожечь успели.

— Светлана Юрьевна прислала проект указа о признании в СССР Георгиевских крестов и орденов Святого Георгия, полученных в той войне на фронтах… Мое мнение — было бы правильно такой указ выпустить.

— То-то Буденному повод для радости будет. Мы подумаем… хотя, в свете этого фильма, народ, нам кажется, поддержит.

Разговор этот случился еще в пятницу пятнадцатого, а утром восемнадцатого произошло еще одно событие: в Польше началось восстание против немецких фашистов. Странное такое восстание, неожиданное — так что примчавшуюся в Москву Лукьянову Сталин даже принять не захотел, не до того было, но когда Ирина сообщила через Поскребышева, что приехала как раз с новой информацией по восстанию, все же принял. Предупредив, что выделить ей может минут десять от силы.

— Да мне и пяти минут хватит, — ответила она Поскребышеву, уже буквально врываясь в кабинет. — Иосиф Виссарионович, меня Климов просил вам передать, что восстание это инициировали британцы, чтобы нашу армию в Варшаве встретило «законное польское правительство».

— Вот как? А Петр Евгеньевич в этом уверен?

— Абсолютно. Британцы испугались, что мы — после взятия Острова-Мазовецкого рванем на Варшаву и посадим там наше правительство.

— А мы разве рванем?

— Это британцы думают, что рванем. Сейчас войска Лизюкова зачищают Восточную Пруссию и главной задачей у них стоит взятие Данцига…

— Мы в курсе.

— А британцы думают, что после того, как Рыбалко вышел на Буг, нам очень просто с севера и с северо-востока совершить удар в сторону Варшавы — так как против Лизюкова немецкая обороны выстроена слишком сильная. По мнению британцев сильная. К тому же, Рокоссовский уже организовал первую дивизию Войска Польского и провозгласил, что первой его задачей будет взятие Варшавы — а до нее нашей армии километров двадцать осталось. Это я опять слова Петрухи передаю, сама за фронтами особо не следила.

— А сам Петр Евгеньевич…

— А Петруха умчался Реза-шаху разъяснять политику партии.

— Он же беспартийный, или уже нет?

— Образное выражение… В общем, там сейчас обстановка сложилась благоприятная, можно быстро весь юг Ирана от британцев зачистить, а заодно… в общем, много там возможностей открывается — а кроме него никто шаху это объяснить не сможет. Опять же, в Баку как раз закончили обучение иранские пилоты…

— А вот об этом поподробнее, я почему-то про это вообще не слышал.

— Ну, это я на базе Бакинского аэроклуба учредила полноценное летное училище. А Ленкоранском и Агдамском филиалах как раз персы и обучались: Петруха уговорил Резу-шаха направить курсантов, чтобы в Иране свой военно-воздушный флот появился.

— А этот флот против Советского Союза шах не захочет использовать? Попозже…

— Если Петруха смог объяснить шаху и тамошним имамам, что социализм не просто не противоречит Корану, но еще и поможет шиитам в святой борьбе против ереси суннитов, то уж насчет вечной дружбы с СССР персы все уже четко поняли. Вдобавок, если в тамошних ВВС все будут тщательно обучены и распропагандированы у нас…

— Я понял.

— А Света говорит, что на Юге у нас главная задача — не дать разным арабам лечь под американцев. И как раз Реза-шах нам в этом сильно поможет.

— Как?

— Это к Пете вопрос, он знает как. Я же только про самолеты…

— Тогда и я про самолеты спрошу. Товарищ Хруничев снова поднимает вопрос о назначении вас наркомом авиапрома. Он просит его назначить вашим заместителем.

— Иосиф Виссарионович, ну какой из меня нарком? Я разве что на должность министра культуры гожусь.

— Министра?

— А что мы, как не люди, обзываем своих министров наркомами?

— Вы считаете, что мы должны равняться на буржуазные методы управления?

— Упаси господь! Но комиссар, даже народный — это чрезвычайщина. Признак острого нездоровья государственной системы, требующего чрезвычайных методов управления. А если страна развивается нормально, то и методы управления в ней тоже должны быть… мирными.

— У нас идет война.

— У нас воюет армия, а экономика — стабильная, замечу, экономика — эту армию обеспечивает. И все остальное в стране обеспечивает, причем нормальными экономическими методами. Про пленных я не говорю, это отдельный вопрос.