Силы вернулись к ней только спустя время. И вот тогда-то она уже сумела подняться. Покачиваясь на слабых ногах, словно молодое тонкоствольное деревце на ветру, она оглянулась. Посмотрела на реку, где видела Кириана, а затем на харчевню Борова-Уилла. Мальчика нигде не было видно. Ни на этом берегу реки, ни на противоположном, ни на разрушенном мосту, ни возле харчевни. Кириан как будто растворился в воздухе.

Когда они разговаривали, Элинэе почудилось, что он боится ее. Но почему? Что она сделала, что он испугался ее?

Пожалуй, следовало расспросить про Кириана у местных. Да хоть бы у той же бабушки Весухи, которая ночью приносила мальцу кусок пирога и рукавицы. Или у пасечника Ладана и Мирры. Они давно живут в Медунцах, должны все и про всех знать. Так и решила поступить Элинэя. Мысль о предстоящем разговоре приободрила ее, и она при помощи Волка, преданно шедшего все время поблизости, добралась до жилища старого пасечника. Там обнаружила, что хозяева и гости уже встали и ищут ее.

Когда она подходила к дому, заслышала взволнованные голоса Гарта и Элы, а через мгновение столкнулась с Реном, который вышел на двор. Юноша чувствовал себя гораздо лучше. Светлые глаза блестели, на бледном лице от морозного воздуха проступил румянец.

Он увидел Элинэю и застыл на месте. Еще бы! Не каждый день встретишь девушку и громадного Волка, который преданно плетется за ней и озирается по сторонам на деревенские дома и дорогу так, словно охраняет.

— Вижу, ты уже проснулся, — робко улыбнулась ему Элинэя, — как себя чувствуешь?

Но Рен не успел ответить, потому как к нему кинулся Волк.

От неожиданности юноша не успел ничего предпринять, только сделал пару шагов, отступив к двери, как единственной защите, и приготовился к тому, что лесной хищник сейчас снесет его с ног и вцепиться в горло.

— Волк! — в ужасе закричала Элинэя, но, похоже, напрасно.

Зверь не думал нападать на Рена. Он подскочил к юноше, упал на снег, потом резво поднялся на мощные лапы и ткнулся носом в теплую руку. Рен, не ожидавший подобного от дикого зверя, поначалу даже опешил. Не сразу сообразил, чего хочет от него Волк. Элинэя, признаться, тоже растерялась. Осталась стоять на месте, наблюдая за ними.

Дикий зверь вилял хвостом, будто преданный пес, завидевший хозяина. Он заглядывал в глаза Рена своими ярко-желтыми глазищами и тихо жалобно скулил, так словно жаловался. Или просил о чем-то. Потом ткнулся черным носом в руку Рена, и на этот раз юноша разжал ладонь и подставил зверю.

— Твой Волк? — спросил он удивленно.

Элинэя неопределенно передернула плечами.

— Дивный питомец, — наконец справившись с эмоциями, заметил Рен. Он расслабился, когда осознал, что это чудище ему не угрожает, а только хочет приластиться. Улыбнулся и нерешительно погладил Волка, который радостно смотрел на него.

Элинэя глядела на них и не могла поверить.

— Обычно заводят котов и собак, на худой конец крыс и змей, а тут волк.

— Непростой волк, — тихо добавила Элинэя, — в лето его заговорили ведьмы, а я оставила у себя.

Рен кивнул и на этот раз переключил все свое внимание на девушку.

— Мои товарищи рассказали о том, что случилось. Спасибо, что помогла мне.

Элинэя отвела глаза.

— Меня с детства учили врачеванию, — сказала она, — мой долг был помочь тебе.

— Спасибо, — поблагодарил Рен и спросил с улыбкой, — тебя ведь зовут Элинэя?

— Элинэя, — ответила ведунья и снова поглядела на радостно вилявшего хвостом Волка.

Как бы ей этого не хотелось, но Волка все же пришлось отпустить в Сумеречный лес. Поначалу зверь стоически сопротивлялся и не делал движений в сторону непроглядной стены из высоких сосен и елей, которые виднелись неподалеку. Лес огибал деревню и дорогу стороной, не подходя слишком близко к Медовой и ее берегам.

Волк просительно смотрел на ведунью, будто умолял не прогонять сейчас.

— Прости, — тихо извинялась Элинэя и отводила виноватый взор, — но ты же понимаешь, что я не могу оставить тебя. Не сейчас, когда пробуждается деревня.

Девушка была права. Вскоре из домов, словно пчелы из улья, должны были посыпать проснувшиеся люди. Она уже слышала голоса пасечника Ладана и Мирры, доносившиеся из приоткрытой двери. Что станется со стариками, когда увидят такого громадного зверя? Допустить панику, или посеять страх она никак не могла, а потому твердо стояла на своем и в итоге добилась своего. Волк оставил ее и Рена.

— Скоро снова увидимся, обещаю, — как можно мягче проговорила Элинэя, заглядывая Волку в глаза и отпуская в лес.

Все это время она уговаривала его, будто нерадивого ребенка, не желавшего отрываться от материнской юбки. Рен, все это время стоявший у входа в дом пасечника, с интересом наблюдал за ними.

— Никогда в жизни не видел ничего подобного, — признался он, когда Волк убежал, а Элинэя направилась к нему, смущенная и растерянная под его пристальным взглядом, — ты храбрая девушка, раз не боишься такого опасного зверя.

Элинэя робко улыбнулась и покосилась в сторону леса.

— Он мой друг и защитник, разве я должна бояться? — с теплотой в голосе проговорила она и направилась в дом, где сразу же столкнулась с Гартом и Элой.

— Хвала богам, ты вернулась! — всплеснула руками встревоженная Эла. — А мы уже собирались идти за тобой. Ходить по домам и расспрашивать.

Голос у бедной женщины и в самом деле был взволнованный, а сделавшиеся серыми глаза блестели от непрошенных слез. Она то и дело от волнения поджимала губы.

— Прости, что заставила вас волноваться, — покаянно опустила голову Элинэя, — я не хотела никого тревожить, мне нужно было на воздух после всего произошедшего, — уклончиво ответила она.

Эла и Гарт понимающе кивнули.

— Когда я уходила, еще все спали. Вот я и решила никого не будить. Посчитала, что вернусь раньше, а вышло, — она виновато вздохнула, — вон как.

— Ну ничего, — после ее исповеди успокоилась Эла, — главное ты вернулась, и ты цела и невредима, — и она позвала ведунью на завтрак.

В доме пасечника было предостаточно места. Дом хоть и был старым, но большим. Простора хватало каждому. Складывалось впечатление, что Ладан и Мирра строили этот дом для большой семьи, хотя у стариков, как показалось ведунье, и не было детей.

В доме Элинэя насчитала несколько комнат. Их связывал общий коридор, который уводил в просторную теплую кухню. В кухне сейчас и суетилась жена пасечника Мирра. Она готовила завтрак, накрывала на стол.

Улучив удобное время, когда Ладан с остальными мужчинами ушли по воду и за дровами, а Эла вернулась в съемную комнату, Элинэя подошла к старой Мирре и осторожно тронула ее за плечо. Женщина как раз помешивала таявшее в приготовленной горячей каше сливочное масло.

— Пшенная, — сдержанно улыбнулась она Элинэе, подошедшей поближе.

Показала большой горшок с сытной кашей и попросила:

— Ну-ка, милая, возьми на той полке светлый мешочек. Там соль. Надобно бы в кашу добавить, чтоб стала посытнее.

Элинэя исполнила просьбу женщины и остановилась от нее в шаге, не решаясь начать непростой разговор. Мирра продолжала помешивать большой деревянной ложкой кашу, в которую добавила пару щепоток соли. Сами Ладан и Мирра никогда не добавляли в свои блюда соль, слишком дорогой та была. Но вот такой небольшой мешочек соли они раз в год покупали на ярмарке, или у Борова-Уилла, чтоб можно было добавить в блюда, которые гостеприимная хозяйка готовила для постояльцев.

— Ты хотела о чем-то расспросить меня? — неожиданно повернулась к Элинэе старая женщина и уперла в нее проницательный взор.

— Да, так и есть, — нерешительно начала ведунья.

Мирра вернула ложку в горшок с кашей и снова посмотрела на девушку.

— Ну тогда спрашивай, чего боишься?

Собравшись с духом, Элинэя спросила о том, что ее волновало.

— Ночью, когда мы с товарищами Рена ходили в харчевню Борова-Уилла, я встретила у реки Кириана и Весуху.