– Агата, – я выразительно морщусь, – какая разница? Плевала я на то, кто именно там под ним стонал! Проблема-то не в этом!

– Кир, тебе сложно имя назвать?

– Чтобы у неё потом пенсия потерялась?

Оказывается, в моём бокале тоже пусто и, плюнув на все доводы, я снова его наполняю. Последнее время мы видимся всё реже и каждая встреча – как праздник. Тем более, сейчас.

– Не обязательно, – Агата добавляет заботы в голос. – А ты знала, что почти все соц. отчисления проходят через Пенсионный фонд? Мне и без пенсии есть где разгуляться, тем более, что мы с девочками на удивление хорошо сработались. Да и совсем недавно, после очередной летучки с московским начальством, так хорошо посидели в «Ривьере», что сейчас практические близкие подруги.

– Из них всех девочка там только ты.

И я не преувеличиваю. Только Агате известно каким образом она смогла стать самым молодым управляющим одного из районных Пенсионных фондов в городе – остальным «девочкам» там давно перевалило за сорок пять. И никто из нас не удивился, когда через полгода после получения должности она поставила всех перед фактом, что выходит замуж. За Данияла Орбелиани.

– Все мы в душе девочки, – отмахнулась она. – Так что там с именем?

– Да не скажу я тебе имя! – на меня давно перестали действовать её прожигающие взгляды. – В этот раз грелкой стала одна из моих одногруппниц…

– Кто?! – она перебивает меня резко осипшим голосом. Похоже, вино пошло не в то горло и Агате приходится откашляться. – Он окончательно охренел?!

– Агат, давай не будем!

– Не будем? – то ли алкоголь берёт своё, то ли мне удалось, наконец, отпустить всю эту поганую ситуацию, но её возмущение больше смешит, чем задевает. – Твоему Кириллу что, в городе девок мало?! Или у нас в кои-то веки недостаток шлюх? Как вообще можно было снять одногруппницу собственной жены?! От хотелок нижнего у него весь верхний мозг отбило?

– Он не мо-ой, – возражение пробивается стоном сквозь смех. Всё-таки алкоголь. – Агата, только ты могла так выразиться!

– Выразиться?! – и вот возмущается она на полном серьёзе, но от этого мне смешно не меньше. – Да если бы ты позвонила сразу, я бы ему такой ласковый приём оказала, что Кирилл подбитым дятлом слетел бы с лестницы, минуя лифт! Долбоящер недоделанный! Мразь…

– Прекращай! – я с улыбкой её обрываю. – Хватит, правда!

– И это говоришь мне ты?! Да как ты его не прибила?

– У меня сын и мне есть ради кого жить.

– Ох, Кира… – Агата расстроенно качает головой. – И ты до сих пор не отчислилась?

– Я – отчисляться?! – из груди вырывается презрительный смешок. – С чего бы это? Где гарантия, что все эти годы, приезжая к Самсонову в офис, я не сталкивалась с его пассиями? Или что в магазине я не окажусь в очереди с одной из его подстилок, даже не зная об этом? Мне теперь что, из дома не выходить? Нет уж! – я разом опустошаю половину бокала. – Я не сделала ничего плохого, чтобы прятаться и дёргаться! Пусть отчисляется Меркулова, если её так смущает наша учёба в одной группе!

– Меркулова, значит, – злорадно тянет Агата, и я осознаю, что проговорилась.

– Не смей, Агат! Пусть живёт в своё удовольствие. Тем более, говорят, у женщин, которые спят с чужими мужьями, потом возникают проблемы… с яичниками.

– С головой у них проблемы! – презрения в голосе Агаты хватило бы на десяток любовниц. – На что она надеялась, Кир? Что Самсонов бросит тебя, сына и с радостью окунётся в новые семейные узы?

– Да мне глубоко плевать, кто из них на что надеялся, – я безразлично пожимаю плечами, практически не притворяясь. – Это больше не мои трудности. С того момента, как Михаил Германович отправил иск с требованием развода.

Мы молчим. Не знаю, о чём думает Агата, а я удивляюсь сама себе. Всего лишь сутки прошли с того момента, как меня накрыло истерикой, а кажется, что не меньше месяца. Я, наконец, дышу полной грудью, перестав каждую минуту думать о Кирилле, о «Надежде», о нашей совместной жизни.

И внутри меня досада вместо боли, раздражение вместо холодной ярости, уверенность вместо предательского «виновата сама». Что бы не сделал муж, у любой жены будет момент, когда ей покажется, что в произошедшем есть и её вина. Это неизбежный процесс и мне повезло, что так называемый характер позволил его перенести практически без потерь.

– Как ты узнала? – и мне не удаётся сохранить безразличие, а в голосе Агаты вместо ярости прорезается какое-то восторженное любопытство. – Та-ак, и кто этот герой?

– С чего ты взяла? – моё ворчание раззадоривает её ещё больше.

– Воистину знаменательный день! – Агата салютует бокалом. – Мало того, что до Киры Карпатовой, наконец, дошло какой паскудой является её муж, так ещё и поклонник нарисовался! Говори, Кир! Я же всё равно тебя достану!

– Однокурсник постарался, – я стараюсь обойтись максимально лаконичным ответом, а её губы складываются в беззвучном «О».

– Симпатичный? Хотя какая разница! И как зовут того, чьи пенсионные накопления я стану отслеживать лично?

– Сильно сомневаюсь, что они ему нужны, – я запиваю смешок и бокал снова пуст. – А вообще да, симпатичный.

Собственно, это глупо отрицать, а в девчачьей болтовне с Агатой я вполне могу признаться. Тем более, что в чём-то Хоффман прав и не просто так я зависала, засмотревшись на разноцветные глаза. Типажом он похож на Самсонова – такой же харизматичный, сексуальный и самоуверенный, но Хоффман младше и, возможно, именно это играет свою роль. Хотя кто даст гарантию, что лет через десять история не повторится, если мне придёт в голову с ним сойтись?

– У вас что-то было? – вопрос возвращает меня в реальность.

– С ума сошла?! Я только в себя пришла, какое там было!

– Кстати, секс тоже неплохой способ прийти в себя, – подмигивает Агата. – Получше многих, а судя по твоей реакции, мальчик там не просто симпатичный… А ещё умный, самоуверенный и вряд ли безопасный. Признавайся, Кир, на тебя запал секс-символ университета?

– Ему двадцать восемь, – я поднимаюсь, чтобы взять чистую вилку, взамен упавшей, и пошатываюсь.

Опять алкоголь, и снова на голодный желудок. Нет, плохо мне в этот раз не будет, но с повтором коктейля пора бы завязывать.

– О-ого-о! – смеётся Агата. Ей хорошо только потому, что она не пыталась встать. Сильно сомневаюсь, что у неё не возникнут похожие проблемы. – А Карпатова-то в стельку!

– Ещё нет, но такими темпами скоро стану, – мы смотрим друг на друга и одновременно заливаемся диким смехом.

Всё-таки он продлевает жизнь и заметно её скрашивает. Два весёлых вечера и я снова готова свернуть горы, не говоря о каком-то там разводе с предателем-изменщиком! Стук прерывает наше веселье и Агата выглядывает из-под стола, разгибаясь. Таким нехитрым способом она пыталась успокоиться и перестать рыдать от смеха.

– Ты тоже это слышала, или у меня пьяные глюки? – стук повторяется.

– Вряд ли глюки бывают одинаковыми у всех, – весело фыркаю я и иду к двери, осторожно держась за стенку.

А за дверью меня ждёт сюрприз.

– Привет, – если бы не его прошлый рявк, я бы решила, что Вадим жизнерадостен круглосуточно.

– Приве-ет, – локтем я опираюсь о косяк двери, исключительно в целях самоподдержки. – Не ожидала увидеть тебя в полпервого ночи.

– Я только что вернулся, – улыбается Вадим и явно принюхивается. – А у тебя снова всё в норме?

– Скажешь что-то про градусы – ударю, – предупреждаю его с прищуром и Вадим пораженчески вскидывает ладони.

– Боже упаси провоцировать женщину! Особенно, такую, – он не позволяет себе ничего лишнего, но мне враз становится неудобно и я принимаю приличный вид. – Вообще, я по делу, увидел, что у тебя горит свет и рискнул побеспокоить, раз уж ты не дала мне свой номер.

– По делу? – мне слишком весело, чтобы думать о делах, тем более, что до сих пор совместных с Вадимом у меня не было.