– А Кирилл? – в этот раз я молчу гораздо дольше. И не верю, когда она уточняет: – Ты собираешься к нему возвращаться?

– Ты серьёзно?!

– Ну ма-ало ли, – Агата делает первый глоток и зажмуривается от удовольствия.

– Нет, с этим всё. Больше никаких мужей, любовниц мужей и всего остального добра! Хватило так, что хоть ложкой ешь!

– Ни при каких условиях? Даже если он будет стоять на крыше во-он той, – она показывает себе за спину, где вдалеке виднеется высотка, – шестнадцатиэтажки и угрожать убиться?

– Ты мелодрам пересмотрела? – хмыкаю я.

– И всё же.

– Самсонов – не дурак, хоть и сволочь, и не станет использовать дешёвые трюки в попытке меня вернуть.

– Ну, я бы поспорила, – продолжает веселиться Агата. – Слушай, а что мешает тебе стравить Ипатьева-сына и своего муженька? Отомстишь разом обоим! Первому – за то, что лезет куда не надо, второму – за измены.

– Тебе на работу не пора? – прозрачнее намёков не бывает и Агата обезоруживающе улыбается.

– Пора-пора, расслабься, – она встаёт и идёт в коридор, – но, если что, ты знаешь мой номер!

– Угу, – она выходит в подъезд и меняется в лице.

– О! Доброе утро, сосед Вадим!

– Что?! – я шагаю вслед за ней, но Агата смеётся, глядя на пустую лестничную клетку.

– Никаких порывов, ага-ага.

– Пока! – я закрываю дверь, но мне ещё долго слышится её смех.

Этот день становится непривычно тихим, почти как раньше. Мы с Сашкой читаем мои старые книжки со сказками, но ему это быстро надоедает. Рисуем, и это занятие вызывает в нём гораздо больший отклик, а слоны с каждым разом всё больше становятся похожими на слонов. Играем в конструктор, пару наборов которого мы оставляли у родителей на всякий случай. Нам хорошо вместе, пусть даже не обходится без капризов, когда я не даю Сашке играть папиными наградами.

И я забываю обо всём и обо всех. В том числе и о «полднике».

Меня словно подбрасывает, и я встаю с дивана, на котором мы уснули вдвоём. Укрываю Сашку пледом и подтыкаю маленькой подушкой, чтобы не свалился. На часах половина третьего, на экране мобильного – три пропущенных от Самсонова.

– Привет.

– Кир, у вас всё нормально? Ты не брала трубку!

Странное ощущение. Словно мы разводимся не сейчас, а сделали это много лет назад и теперь всё, что нас связывает – это Сашка, его здоровье и благополучие. И вот теперь меня действительно не трогают обеспокоенные интонации в голосе бывшего мужа. Бывшего, и никак иначе!

– Всё прекрасно, что ты хотел?

– Собирался заехать вечером, – в его голосе – пока ещё неясное подозрение. Самсонов улавливает перемены, но не понимает, что именно происходит, – часов в шесть.

– Нас не будет, приезжай завтра.

Дневной сон идёт мне на пользу и в небольшом зеркале ванной комнаты отражается почти прежняя Кира – с твёрдым взглядом и уверенностью в будущем.

– И куда вы собираетесь? – Самсонов сдерживает раздражение, но мне плевать.

– В гости.

– Случайно не к… – он обрывает собственную вспышку, а в зеркале отражается моя злорадная усмешка. – Надолго?

– Самсонов, я понятия не имею. Как получится, так и вернёмся! – с тяжёлым вздохом я включаю громкую связь и ставлю телефон на тумбу. Судя по всему, этот разговор будет долгим.

– Что с тобой?

– В каком смысле? – я отрываюсь от подкрашивания бровей, чтобы перевести взгляд на телефон.

– Ты – другая, – вот это заявления от того, из-за кого мне и пришлось измениться!

– Не без этого, – тени практически незаметны, а тушь увеличивает и без того открытый взгляд, – а ты чего хотел, Самсонов? Чтобы я месяцами убивалась по неверному мужу? Хватит. Ты не заслужил даже тех слёз, что я пролила, не говоря обо всём остальном.

– А, сейчас, ты, значит, начинаешь новую жизнь? И в компании кого, позволь поинтересоваться? – глухую ярость в его голосе я улавливаю даже через динамик.

– Да ты достал, Самсонов! – не выдержав, взрываюсь я. – Меряешь всех по себе? Так это исключительно твои проблемы! Это ты изменял мне несколько лет! Это ты решил, что можешь поиметь мою однокурсницу, и тебе за это ничего не будет! Это ты жил так, как тебе хотелось! Какие ко мне теперь претензии? Хотелось тебе таскать в постель всё, что движется, так продолжай в том же духе! Все возможности в твоих руках и все двери открыты! Официально! Можешь считать, что ты уже разведён, и хоть сейчас разложить на столе свою смазливую секретаршу.

– Плевать я хотел на неё и всех остальных! Кроме тебя мне никто не нужен, и никогда не был нужен! А все эти интрижки… Кир, признаю, я – кретин. Сорвался, почувствовал власть и безнаказанность, но это всего лишь секс! А без тебя я медленно, но верно подыхаю!

– Сочувствую, Самсонов, но ничем не могу помочь, – макияж закончен и впервые за эти дни я нравлюсь себе в зеркале. – Никто не знает на сколько тебя хватит в этот раз, а я себя не на помойке нашла. Так что придётся тебе как-то справляться одному, ну или в компании одной из твоих многочисленных шлюх.

– Такая смелая пантера, – он меняется, обволакивая словами, и я готовлюсь к тому, что сейчас что-то будет, – а сможешь ли ты сказать всё это мне в лицо?

– Ты плохо меня знаешь, если задаёшь такие вопросы! – красить губы или нет? И почему я вообще над этим раздумываю?

– А что будет, когда я заблокирую все твои карты, Кир? – удар под дых? Самсонов явно глупеет – то ли не спит, то ли и правда крышу сносит от перспективы будущего развода. – Что ты станешь делать тогда?

– Давай! – усмехаюсь я и выключаю громкую связь. – Ты, вообще, какой реакции ждёшь? Вот сейчас я что должна сделать? Испугаться до икоты и побежать отзывать иск? А потом тебе в ножки кланяться, благодетель ты наш?

Он перегнул и прекрасно это понимает, потому и молчит, но я в своём праве.

– Не забывай, Самсонов, что я не одна. Всегда будут те, кто поддержат в самый дрянной момент, несмотря ни на что, и это если у меня самой не хватит сил выстоять. А у меня хватит, поверь!

– Легко рассуждать об этом, не имея никаких проблем, – зло отзывается он.

– Это у меня-то нет проблем? – присвистнула бы, если бы умела. – Самсонов, ты – моя самая большая проблема! И потом, как думаешь, ради чего Хоффман затеял всю эту игру? Ничего на ум не приходит?

– Уничтожу щенка, если он хоть пальцем тебя тронет! – рычит Самсонов. Помнится, совсем недавно он был готов терпеть его же в числе моих любовников.

– А он трогал, – мой голос падает до томного шёпота. В жизни не догадаться, что в этот момент я прибираю за Сашкой карандаши и игрушки. – И не раз… Ты ведь ни разу всерьёз не задумался о том, что Хоффман и правда может оказаться моим любовником! И мы не спим вместе, Самсонов, чтобы ты там сейчас не напридумывал, но подумай сам, что он сделает, если я хотя бы намекну о том, что у меня проблемы? Чтобы сделал ты сам? – в трубке яростная тишина, не одному ему издеваться над моими чувствами. Неплохо бы и Самсонову прочувствовать то, как я провела эти дни!

– Ты врёшь! – глухо.

– Что трогал? – я улыбаюсь. – Ни словом. Знаешь ли, по-другому невозможно объяснять решение интегралов, кроме как в тесном соседстве над одной тетрадью. Так что подумай над этим, Самсонов, – не прощаясь, я сбрасываю вызов.

Меня захватывает эйфория от сделанной гадости и даже не раздражают крошки под столом, видимо, от вчерашнего Сашкиного печенья. Три часа. Я слышу, как сын начинает возиться, но ещё не просыпается, и иду одеваться. Всё-таки не так часто нас приглашают в гости!

И именно поэтому мне оказывается совершенно нечего надеть. Платье? Вряд ли это адекватный выбор, учитывая, что я иду с ребёнком. Джинсы? Слишком повседневно, да и надоедают! Домашние футболку и шорты? Неуместно. Всё-таки в гости идём, а не выбегаем на пять минут из подъезда. Похоже, Агаткин визит окончательно меня реанимировал, иначе вряд ли я вообще задумалась бы над выбором одежды.