Я ее обучаю. Учусь у них. Соревнуюсь с ними. Тренирую их.

Тренируюсь вместе с ними.

– Зачем? Готовишься к Игре?

Девушка встает, кладет руку на плечо Хиляля.

– Нет. К войне. – К войне с Эа?

Стелла качает головой.

И тут его осеняет:

– С Создателями.

– Да.

В этот момент аксумит понимает, что может ей доверять.

Полностью и безоговорочно. Он ей верит. Абсолютно верит. Стелла вручает ему устройство и снова возвращается на свое место. Атмосфера в комнате разряжается. Девушка пьет чай. Хиляль наконец делает глоток из своей чашки. Восхитительный напиток. Чуть-чуть острый, но сладкий, цветочный.

– Почему ты хочешь сразиться с ними? – спрашивает он. – Не то чтобы я что-то скрывала, но можно я отвечу вопросом на вопрос? Почему началась Последняя Игра?

Шею Хиляля пронзает боль.

– Если бы меня спросили до того, как все началось, я бы ответил: потому что Создатели сказали, что так будет. – Иными словами, так было предназначено. Потому что так предрек Господь.

– Ну да.

– А что бы ты ответил сейчас?

– Я бы ответил: потому что они хотят, чтобы Игра началась. Они хотят наблюдать, как мы убиваем друг друга, как страдаем, как умираем. И – хотя это лишь предположение – потому что им нужно то, что есть у нас.

Стелла касается пальцем кончика носа.

– Именно.

– Земля.

– Ага. Точно как в долбаных научно-фантастических киношках.

– Похоже. Но почему? Если они представители сверхмогущественной расы и могут путешествовать во Вселенной, почему они выбрали Землю? И вообще замутили эту Последнюю Игру?

– Вот этого я пока не понял. Но в настоящий момент вполне достаточно того, что они идут, а мы должны их остановить.

Повисает длинная пауза. Стелла и Хиляль пьют чай. Но вот девушка опускает чашку и жестом обводит его лицо, шею, руки, показывая на раны.

– Это сделал с тобой другой Игрок?

– Двое. Они вроде как напарники.

– Мне очень жаль.

Он пожимает плечами.

– Спасибо, конечно, но… я выжил. Это просто часть Игры.

Часть … войны.

«Потому что это и есть война, – думает Хиляль. – Не игра, а война. И как же мы раньше не увидели этого? Как мы позволили одурачить себя и поверили в пророчество? Неужели именно нам и суждено раскрыть эту правду остальным? Но как?» – Это сложно принять, Стелла.

– Понимаю. Если честно, мне также непросто.

– Можно задать следующий вопрос?

– Валяй, аксумит.

– Почему ты хочешь убить Эа?

– О-о, тут в двух словах не ответишь. В основном потому, что я его ненавижу. Потому что он чудовище. Но это не просто месть. Гораздо больше. Потому что если у человечества есть хоть какое-то будущее – с инопланетянами или без них, – Эа нужно уничтожить. Этот мир не должен больше оставаться полигоном для его игр.

– Хорошая причина. Но не стоит недооценивать силу гнева. Он может стать мощным источником энергии в достижении справедливости.

– Да, и я буду об этом помнить. В любом случае Эа лгал мне. Много лет я считала его своим отцом, но оказалось, что он похитил меня, а перед этим подстроил страшную автомобильную катастрофу, в которой погибла моя мать.

Я тоже находилась в этой машине на заднем сиденье.

– Это ужасно.

– А потом стало хуже. Моя мать в 80-х годах прошлого века была астронавтом, и ее ДНК во время одного из полетов видоизменилась. И стала отличаться от человеческой.

– Ты хочешь сказать…

– Да, теперь ее генетический код включает инопланетный – код Создателей, который есть и у Эа. – Она сделала глоток чая. – И поскольку я ее дочь, мне это тоже частично перешло.

Глаза Хиляля расширяются в понимании.

– Так ты…

– Гибрид, – кивает Стелла. – Межгалактический мутант. – Теперь, по крайней мере, понятно, почему это устройство и тебя обозначало кадуцеем, как и Эа.

– И это свело нас вместе, и это здорово. К тому же я не сдалась, хотя он на протяжении двадцати двух лет издевался надо мной, чтобы держать меня в подчинении. Ты даже представить себе не можешь, на что он способен. К счастью, долго это не продлилось. Не так давно я начала изучать историю человечества. Хотя о Последней Игре я ничего не знала, пока все не разразилось. Но я искала информацию о 12-ти Линиях, об искушении человека и о том, что называется Древней Истиной.

– Древней Истиной?

– Да. Ты об этом знаешь, не так ли? Ну конечно, знаешь. Вижу по твоим глазам.

Он кивает. Рассказывает Стелле о двух предназначениях аксумской Линии. Об обязанности не только готовить Игроков к Последней Игре, но и охранять Древнюю Истину. Отыскать и уничтожить Эа.

– Но до сих пор нам так и не удалось его найти, – с сожалением в голосе заканчивает Хиляль.

– Ну, он тот еще хитрец. Скользкий змей, – отзывается Стелла. – Увы.

– Но теперь ты его, считай, нашел. Потому что нашел меня. Я, может, и не могу приблизиться к нему меньше чем на полмили, зато можешь ты.

Хиляль чувствует, как поднимается настроение.

– Ты поможешь мне, Стелла Виктори?

– Да, черт возьми. Помогу. Но должна предупредить: поиски Эа практически равносильны самоубийству. Обречены на провал.

Его, кстати, все знают под именем Вэйланда Виктори.

Хилялю это имя знакомо. Как, впрочем, и всем.

– Владелец отелей?

– Он самый. Проблема в том, что этот чертов ублюдок бессмертен. Торчит на Земле уже больше десяти тысяч лет и проторчит еще столько же.

– Но я могу его убить, – качает головой Хиляль.

– Брехня.

– Нет. Я могу.

– Ну и как же?

Он рассказывает о Ковчеге Завета, о посохах Аарона и Моисея. – Они были созданы для того, чтобы его уничтожить, Стелла, понимаешь? И вручены Моисею – только для этой цели, однойединственной. Все, что мне нужно, – подобраться к нему как можно ближе и ударить.

– Хочется верить, что все так и будет. – Девушка делает большой глоток чая. – Я все еще считаю, что это чистой воды самоубийство, но если твое оружие сработает, значит, все не зря. Прости, что вела себя как дура.

– Ну вот еще. Я тоже виноват.

– Тогда к делу. Один из моих агентов работает совсем рядом с Вэйландом. Ее зовут Рима Суботик. Она уже долго ждет, что ей поручат что-нибудь сделать, и я думаю, это время настало.

Ну, так что скажешь? Разрешаешь мне тебе помочь?

– Да, Стелла Виктори. Разрешаю.

– Отлично. Тогда давай-ка устроим тебе аудиенцию с бесценным Вэйландом Виктори.

Япония, порт Токио, специальный район Кото, квартал

Синкиба, 3 дом № 7-19, склад линии Шань

Хлоп. Спазм. Хлоп.

Ань просыпается от тика. Отголосок сна, который он все равно не помнит. Он лежит на раскладушке в южном конце длинной, похожей на пещеру комнаты. Ань поворачивается на бок, рассматривает пространство комнаты. Солнечный свет едва пробивается сквозь три крошечных слуховых оконца, затянутых жирной пленкой грязи. Серверные стойки. Столы, забитые системными блоками, мониторами и клавиатурами.

Металлические ящики, под завязку набитые оружием, деньгами и снаряжением. Целый контейнер взрывчатки, детонаторов, пультов управления и прочей электроники – хватит, чтобы разнести все в радиусе трех кварталов от этого искусственного клочка земли в токийском порту. Еще один контейнер – в нем прячется великолепный мейнфрейм IBM Systems, защищенный запутанным, четырехуровневым сетевым экраном его собственного, Аня, изготовления. Canon-5D на треноге. Лейка душа над открытым сливом. Раковина. Унитаз. Зеркало в полный рост. Стойка-каталка с небольшим количеством одежды. Его временное королевство. Одна из шести оставшихся в мире штаб-квартир Линии Шань. Дворец разрушения, откуда он сделает следующий ход в этой Игре.

Ань встает. Он обнажен, если не считать ожерелья на шее. Идет по бетонному полу. Подходит к раковине. Включает горячую воду. Поднимается пар. Он кладет руки на грудь, поглаживает ожерелье из волос Тиёко Такеды. Вдыхает – глубоко, носом. Запах все еще чувствуется. Он ослабевает, но пока еще Ань может улавливать аромат Тиёко.