— Посмотри, Дроган, какая сладенькая птичка! — похотливо проговорил один из альвов, за волосы приподнимая голову Аликсии.

Эльфийка зашипела от боли и плюнула наглецу в лицо. Альв взревел и, размахнувшись, со всей силы ударил ее по лицу.

— Не смей! — сверкая глазами, гневно закричал Эдор и дернулся, пытаясь высвободиться из крепкой хватки удерживавшего его воина.

— А то что? — сузив глаза, с угрозой спросил альв.

— Чего с ним цацкаешься? — присев на корточки рядом с распластанным на земле эльфом, насмешливо произнес альв, которого приятель назвал Дроганом. — Перерезать глотку, и всех делов!

Альв вытащил из-за пояса длинный кривой нож и приставил его к шее замершего эльфа.

— Что, испугалась, синеглазк[1]? — глумливо усмехнулся Дроган и, пожевав губами, смачно плюнул Эдору в лицо.

Эльф закашлялся и, взвыв от отвращения, изо всех сил рванулся из-под ноги прижимавшего его к земле воина. На этот раз альв, расслабившийся при виде разыгранной их дружком комедии, не сумели его удержать, и Эдор обрел свободу. Угрожающе зарычав, эльф снизу вверх прыгнул на сидевшего на корточках Дрогана и повалил его на землю.

Альв взвыл и с легкостью сбросил с себя невесомого эльфа. Перекатившись на бок, Дроган оседлал упавшего на спину эльфа и принялся его душить. Глаза Эдора расширились, и он скрюченными пальцами впился в медленно сжимавшиеся руки альва, но силы были не равны.

— Эдор!!! — со слезами в голосе закричала Аликсия, но было поздно.

Эльф захрипел и несколько раз конвульсивно дернулся. Губы Дроган растянулись в победной, зубастой ухмылке и он еще крепче стиснул свои узловатые пальцы. Руки Эдора разжались, его взгляд потускнел и остановился, а перекошенные от напряжения губы беззвучно шептали последнее Проклятие.

— Будь Проклят ты, и все твое племя!.. Будь Проклят… — не знаю, услышал ли я эти слова на самом деле, или мне их подсказало разыгравшееся воображение.

— Эдор! Нет!! — с болью в голосе вскричала эльфийка, и по ее щекам заструились слезы. — Вы заплатите за это! Заплатите!!

— В лагерь. Вождь будет рад добыче! — поднявшись на ноги, коротко приказал здоровенный альв, небрежно отряхивая сшитые из шкур штаны.

Меня за шкирку подняли с земли, и один из альвов «заботливо» связал мне за спиной руки, причем с такой зверской силой, что уже минут через пять я перестал чувствовать свои кисти. А потом нас повели куда-то вглубь леса.

Вскоре вдали показался лагерь альвов. На большой, вытоптанной десятками ног поляне в беспорядке ютилось около трех десятков обтянутых кожей юрт, между которыми с визгом носилась полуголая детвора. На нескольких разожженных кострах весело побулькивали вместительные котлы с едой, а над ними суетились женщины.

— Талака! Смотри, кого мы поймали!

От одного из костров поднялся и пошел к нам навстречу… корд! И только через пару мгновений я понял, что это был вовсе не жуткий хищник Древнего леса, а просто обряженный в его шкуру огромный альв.

— Ну-ну, пятерка синеглазок, две макаки, да пикси[2], — протянул вождь альвов, окидывая взглядом нашу компанию.

— Я — эльф! — вздернув голову, гордо воскликнул Иэлай.

— Да что ты говоришь? — альв медленно развернулся и неспешно подошел к эльфу. — Ты не эльф, ты — грязь под моими ногами! — гаркнул вождь и без размаха, несильно, ударил Иэлая. Тем ни менее этого хватило, чтобы голова несчастного эльфа мотнулась в сторону, и эльф обвис на руках удерживавших его альвов.

Хикс оскалил зубы и низко, угрожающе зарычал. При этом нос орка сморщился, а верхняя губа почти исчезла, и он стал похожим на дикого зверя. Талака презрительно посмотрел на орка и, жестоко и зло рассмеявшись, с презрением спросил:

— Что такое, пикси? — при этом последнее слово он произнес таким тоном, каким обычно говорят наигнуснейшие ругательства. — Хочешь вступиться за дружка? — и альв схватил себя за промежность.

Хикс внезапно успокоился и усмехнулся — вместо того, чтобы разозлить его еще больше, нелепое оскорбление альва только рассмешило орка. Увидев это, вождь Талака нахмурился и занес руку для удара, но в последний момент почему-то передумал и подошел к Аликсии. Ущипнув фигуристую эльфийку за бок, он довольно хохотнул и похабно заметил:

— Эту съедим первой… но сначала, тащите ее сюда…

[1] Синеглазкми кочевые альвы называют эльфов. Людей они называют макаками, а орков — пикси.

[2] П и к с и — небольшое земноводное, повсеместно встречающееся в Дахароне. Снаружи пикси покрыты костяными игольчатыми панцирями, делающими их отдаленно похожими на дикобразов, за тем лишь исключением, что пиксии значительно уступают им в размерах и имеют шесть ярко выраженных хватательных конечностей.

— Я убью тебя! Убью! Убью! — услышав это, исступленно заорал Нелл и принялся неистово вырываться, но на этот раз прижимавший его к земле альв был на чеку.

— Закрой рот, синеглазк! — прорычал альв, а, когда Нелл не замолчал, ударил его ногой под дых, так что эльф подавился собственным криком. Следующий удар пришелся ему по лицу, Нелл захлебнулся кровью и, наконец, замолчал.

Лицо вождя альва снова исказила злобная ухмылка. Он протянул руку и ладонью провел по телу Аликсии. Эльфийка взвыла и отшатнулась назад. Рядом бесновался Нелл, но из-за того, что не в меру усердный альв сломал эльфу челюсть со смещением, она срослась неправильно, и теперь он мог только шипеть и хрипеть.

Внезапно Аликсия резко подалась вперед и со всей силы ударила лбом в переносицу чересчур приблизившегося к ней Талаки. Из носа альва хлынула кровь. Вождь с руганью отшатнулся назад, запрокидывая голову и прижимая ладонь к лицу. Не ожидавшие такого поворота событий альвы раззявили рты и ослабили хватку, чем Аликсия тут же и воспользовалась. Она резко рванула на себя руки и выскользнула из их лапищ. Эльфийка выхватила из-за пояса бестолково замершего охранника короткую, покрытую шипами дубину, и замерла в боевой стойке.

— Неплохо, птичка, — угрюмо усмехнувшись, гнусаво проговорил Талака, рукавом растирая кровь по оливковому лицу. — Но недостаточно, Дрог, мой топор!

Альв на мгновение куда-то исчез, а потом вернулся с оружием вождя. Я присвистнул. В его руках лежал самый здоровенный топор, какой я только видел в своей жизни! С таким оружием впору было ходить на охоту на самого вурлака!..

Обнажив в злобной ухмылке крупные, гнилые зубы, Талака с легкостью перехватил топор одной рукою и небрежно вскинул его на плечо.

— Покажи ей, Талака! — заревел кто-то из альвов.

Вождь усмехнулся ему в ответ и подошел к Неллу. Небрежно поднеся блестящее лезвие своего устрашающего оружия к шее эльфа, Талака повернулся к Аликсии и насмешливо поинтересовался:

— Первым я убью его, а?

— Не смей! Ты пожалеешь об этом!!

Талака искренне расхохотался, и воины подхватили смех своего главаря

— Нас много. Ты одна.

— А что, сам храбрый вождь побоится выйти против меня? — слово «храбрый» Аликсия выплюнула вместе с доброй порцией иронии и насмешки.

Талака фыркнул.

— Бросаешь мне вызов, синеглазк?

Древняя традиция альвов. Если воину бросают вызов он не имеет права отказаться, или навеки прослывет в племени трусом и будет изгнан. Бой ведется безо всяких правил до смерти одного из противников.

— Да! — вскинув голову, мужественно воскликнула эльфийка.

Альвы снова разразились смехом.

— Хорошо, — отсмеявшись, сказал Талака. — Можно немного и проиграть!

— Если я убью тебя, твои псы нас отпустят, согласен?

— Идет, — сузив глаза, кивнул здоровенный альв. — Только тебе не победить!

— Верни мне мое оружие, если не боишься, конечно… — задорно выкрикнула эльфийка.

Талака приказал одному из воинов принести отобранное у нас оружие. Аликсия быстро подхватила с земли пару кваддаков и застыла в боевой стойке. Клинок в правой руке был плашмя поднят над головой параллельно земле, и его острие было направлено в горло противнику, клинок в левой руке, удерживаемый обычным хватом, замер на уровне талии. Такая стойка казалась уязвимой, так как она оставляла полностью открытыми живот и грудь Аликсии, если бы я не знал, с какой скоростью умеют менять положение своих легких, но острых, как вечная кромка кваддаков эльфы.