— Скажите, Орочимару-семпай, вы когда-нибудь слышали о Изанами?

Белая вспышка боли обожгла глазницу, мутная пелена стала заволакивать левый глаз, через пару секунд сменившись полной темнотой.

Глядя на замершего неподвижно Орочимару, Саске успел подумать: «Наконец-то и я стал читером!». Боль была невыносимой, терпеть её дальше не оставалось никакого смысла, поэтому Саске рассмеялся полубезумным смехом и развеялся облаком дыма.

* * *

«Возмездие» стремительно набирал высоту, выжимая всю скорость из двигателей и чакру из батарей. Саске мрачно зыркал единственным глазом на двух куноичи, одна из которых сидела напротив него, а вторая управляла летательным аппаратом.

— Я повидала много наглухо припизженных людей, очень много. Но по ебанутости ты превосходишь их всех, вместе взятых, — заявила Таюйя.

— Хн, — ответил Саске.

— Нет, серьёзно, Учиха, у тебя что-то здорово не в порядке с башкой! А ведь мною командовал Кимимаро, и в команде были Сакон и Укон! Все шиноби ебануты в той или иной мере, так что когда я говорю, что ты ебанут — это пиздец, какое достижение! — продолжала распинаться Таюйя.

— Склонна с ней согласиться, — сказала Гурен, оторвав взгляд от приборов. — У тебя явно не всё в порядке головой. Впрочем, у нас тоже — иначе мы бы не позволили втянуть себя в подобную авантюру.

— Орочимару-сама провалов не прощает, — возразила Таюйя. — Так что пиздец нам бы был в любом случае.

Саске не ответил. Во-первых, его внимание было слишком уж сосредоточено на небольшом свитке на столе, а во-вторых, очень болела левая глазница. К тому же, он полностью сконцентрировался на своём сознании — ждал прихода воспоминаний клона. О том, что они вот-вот появятся, свидетельствовал возникший на столе кунай с рукоятью, перемотанной оранжевой лентой. Это был один из удачных опытов Саске по созданию призывного свитка. Клон, которого Саске направил на рандеву с Орочимару, воспользовался кровью Саске и призвал кунай. Прекращение призыва означало, что, либо клон развеялся и некому удерживать дзюцу, либо, что действие техники прервано намеренно. В пользу последнего свидетельствовали воспоминание клона, вернее, их отсутствие.

— Эй, Учиха, не молчи! — не сдавалась Таюйя. — Что бы ты делал, если бы мы с Гурен не умели создавать Теневых Клонов? Вернее, если бы твой пиздюк-напарник нас бы им не обучил?

— Хн, — ответил Саске.

— И для чего, блядь, было вырывать себе глаз? Похоже, ты окончательно ебанулся и по возвращению Наруто стоит выписать тебе пиздюлей. Чисто для профилактики, чтобы выбить говно из башки!

Саске абсолютно не задевали ругательства и пренебрежительный тон. В своё время он наелся восторгов и восхищений, так что девушка, поливающая его бранью, была чем-то новым и освежающим. К тому же, в её вопросах было рациональное зерно. Только благодаря лёгкой форме сумасшествия, возникшей во время тренировки сенсорики, он решился на авантюру, граничащую с самоубийством.

— Ладно, по порядку, — ответил он. — Вы согласились, потому что тебя, Таюйя, эта «авантюра» освободила бы из рабства, а тебе, Гурен, позволила убрать нависшую угрозу смерти. К тому же Орочимару — твой кумир, и, если он вернётся в Коноху, ты снова окажешься на его стороне и избавишься от сожалений. А глаз я себе вырвал, потому что хочу стать читером!

— Читером? Что это за хуйня? — спросила Таюйя.

Саске вздохнул. Сейчас ему меньше всего хотелось объяснять сложные концепции.

— То есть сжульничать. Смотри сама. Дзюцу, которое я планирую использовать, ослепит меня на один глаз. Я создал клона, дзюцу использует он, а значит, я останусь с обоими глазами! То есть дзюцу можно использовать не два раза, чтобы остаться слепым, а сколько угодно! И я стану непобедимым!

— А для чего вырывать этот глаз?

— На случай, если назад вернутся не только воспоминания. Вдруг чакра, возвращаясь, меня ослепит по-настоящему? Поэтому, когда пришёл сигнал, я вырвал глаз и запечатал его в свиток. Внутрь свитка чакра не может проникнуть! А ты, — он указал на круг символов, в центре которого лежал свиток, — именно для этого поставила барьер. Это просто подстраховка: чакра не сможет проникнуть ни через барьер, ни внутрь свитка — двойная надёжность!

— А для чего… А-а-а-а! — закричала Таюйя, ухватившись за шею.

Саске тут же почувствовал резкий укол боли — в Проклятую Метку словно вонзили кунай. Учиха отстранился от боли и сосредоточился на своём сознании. Прошло несколько секунд, и Саске, почувствовав нахлынувшие воспоминания, улыбнулся. Получилось! Дурацкая, нелепая, самоубийственная авантюра увенчалась успехом!

Саске выждал минуту. Это было излишней предосторожностью, но он не собирался в таком важном деле полагаться на волю случая.

— Таюйя, убирай барьер! — приказал он.

Та злобно зыркнула на Саске, но послушно сложила несколько печатей. Лёгкое искажение воздуха, окружающее лежащий на столе свиток, исчезло с едва слышимым хлопком. Саске развернул свиток и распечатал содержимое.

Квест: «Беседа с семпаем» выполнен. Награда: использование Проклятой Печати Небес становится безопасным. Дополнительная цель — сохранение Шарингана — не достигнута.

Саске с возмущением вытаращился на лежащий на свитке глаз. Несмотря на все усилия, несмотря на кучу предосторожностей, несмотря на всю боль, что пришлось пережить, глаз, словно в насмешку, уставился на него безжизненной белой радужкой.

От сетований на мировую несправедливость его отвлёк голос Гурен:

— И что теперь, Саске?

Учиха мотнул головой, прочищая сознание.

— Возвращаемся. Нужно подвезти дорогого семпая — он соскучился по дому. Вот Хирузен-сенсей удивится!

Таюйя убрала руку от основания шеи и внимательно посмотрела на Саске.

— Кто уж точно охуеет, так это Суна!

Саске никогда не любил госпитали. Да, он не был частым гостем, да, они напоминали о гибели клана. Но теперь у него появился новый повод для нелюбви. Два новых повода. И речь шла не о тех двух округлых восхитительных полушариях, которые теперь покачивались у него перед глазами, пусть они и имели с этой неприязнью непосредственную связь.

— Это был очень рискованный и безрассудный поступок, — заметила Цунаде-сама, убрав руку от его левого глаза.

Саске моргнул и повращал зрачками. Глазные мышцы функционировали превосходно, никакого неудобства или последствий травматической экстрипации глазного яблока не ощущалось. Соединение нервных окончаний, по заверениям Цунаде-сама, тоже было произведено абсолютно корректно, хоть она и попеняла на неаккуратное обращение со столь ценным органом.

Но, к сожалению, никакая операция не могла устранить главную проблему — глаз оставался слеп. Это не было каким-нибудь бельмом или катарактой, которую можно удалить хирургически, зрение не было затруднено мутной пеленой. Глаз просто не функционировал, не ловил и не передавал в мозг ни частицы чакры, ни проблеска света. Перманентный неустранимый дебафф.

Саске вздохнул. После известного инцидента ему было очень трудно общаться с Цунаде-сама, и ничуть не помогало, что Цунаде-сама испытывала какое-то извращённое удовольствие, поддевая его при каждой встрече. По каким-то непонятным причинам Саске испытывал ещё большую неловкость при виде Шизуне-сан. А в данный момент Саске обследовали оба медика. Сакура, как ученица Цунаде-сама, тоже присутствовала, но компания напарницы ничуть не успокаивала.

— Это нужно было сделать! — заявил Саске. — С тех пор, как Орочимару поставил на меня Проклятую Метку, наше столкновение стало неизбежным. И если бы место и способ выбрал не я, у меня не осталось бы и шанса.

— Ты сам знаешь, сколько раз всё могло пойти не так, Саске-кун! — вздохнула Сакура. — Ты даже не знал, сработает ли дзюцу.

— Но оно сработало. К тому же, испытать его я не смог бы никак!

— Что ты будешь делать? Нести наследие Какаши-сенсея?

— Ну, я надеюсь, что величайший медик в мире решит мою проблему!