— Да, — ответил Иван. — Я потерял память, омолодился на целых двадцать лет, и сейчас хочу знать, кто я.

Мужчина переглянулся со своей спутницей. Та понесла мешки в квартиру.

— Я Стас, — представился сосед. Они пожали руки. — Живу здесь с рождения, — казалось, что говорил он важно, но в то же время расслабленно и дружелюбно, — одним словом, обаятельно. — Мне было лет семь, когда я узнал о смерти твоих родителей. Ты уже знаешь? — Иван кивнул. — Ещё раз соболезную. Ты здесь всегда жил, я тебя часто встречал. В молодости ты даже устраивал погромы. Со своим другом. Как его…

— Может, Виктор Мулин? — подходя, подсказала Катя.

— Да, — сказал Стас. — А вы откуда его знаете?

— Он мой отец.

— Ого! — сдержанно удивился сосед. — Они такие пьянки пару раз устраивали, лет пятнадцать назад, что я под одеяло кутался от страха… Ну надо же… — Стас улыбнулся. — И ты его невеста?

Катя обняла Ивана, гордо кивнув, словно её спрашивали, не ей ли принадлежит кубок за победу в главной олимпиаде по магическому мастерству.

— С ума сойти! — воскликнул Стас. — Теперь понятно, где ты пропадал целых два года! Надо же. Я помню тебя мужчиной средних лет, а теперь вижу перед собой совсем ещё юного человека.

Иван кивнул.

— Приходите на новоселье. Я снова здесь буду жить. Кстати, кто это с вами живёт, Стас?

— Жена, Евфросиния.

Все пятеро поднялись на четвёртый этаж к Ивану и уселись пить чай.

И тут Володя остановил свой взгляд на одной из стенок. Ваня и Катя обернулись туда, обнаружив висящую на гвозде гитару. Вова взял её и задрынькал, создав весёлый шум.

— Всегда хотел научиться играть, — так же весело сказал он.

Катя же подошла к кровати и взяла с неё листок. На нём неразборчивым подчерком Ивана, который она уже научилась разбирать, был написан текст песни «Мочи кериланцев». Многие слова были зачеркнуты и записаны заново, а над каждой строчкой были подписаны как минимум три аккорда, правда, кроме одного, все были зачёркнуты, и ещё снизу были подрисованы ноты.

— Теперь я вижу даже, что ты играл, — радостно сказала Катя, увидев слова любимой песни.

Всё так же сидя за столом, Иван спросил друга:

— Ты останешься с Оксаной?

— Да, но мы все будем тебя навещать! Я и Виктору скажу. А ты здесь останешься?

— Да, Вова.

И Иван, встав из-за стола, подошёл к Кате. Он обнял её за плечи, поцеловал в правую округленькую щёку и тихо сказал на ухо:

— Оставайся тут. Мы будем жить вдвоём.

Она улыбнулась и посмотрела на него своими широко раскрытыми циановыми глазами.

— Я согласна.

Иван и дочь Виктора жили в квартире на улице Сов уже больше недели. На улице становилось всё теплее. И вот, когда двадцать шестого июня Иван рассматривал старые фотографии, общался с соседом, решая надо ли ему идти к Виктору со своим зельем памяти, Катя, предупредив жениха, пошла гулять одна и специально отправилась в парк, где нашла ту самую скамейку.

— Привет, — послышался со спины голос принцессы.

Катя обернулась. Та была, как обычно, спокойна.

— Как дела? — спросила она.

— Хорошо, — сухо ответила Катя. — Мы договорились о месте, но не договорились о времени.

Так было удобнее. Мало ли какие дела могли возникнуть.

— Ты хоть подготовилась? — с почти незаметной дерзкой усмешкой сказала Дарья.

— Не волнуйся, — с умеренной злостью ответила Катя, — тебе хватит. Я уступаю тебе выбор. Когда?

— Когда что?

— Наш бой.

«Сегодня, — думала принцесса, — отец сказал мне, что в Кроне какое-то заседание, а вот завтра там будет более-менее пусто…»

— Двадцать седьмого, — произнесла принцесса.

— Отлично, — воскликнула Катя. — Всего наилучшего.

— Того же.

Катя отвернулась и ушла.

— Мне надо увидеть Ванюшу, — произнесла дочь короля и взлетела.

С неба она проследила за Катей и заметила, что та идёт в старый район, на неизвестную ей улицу. «Куда это она направляется?!» В конце концов, Катя зашла в четырёхэтажный дом старой постройки.

И вдруг парящая над городом заметила в двухстах шагах от здания знакомую макушку тёмных волос. Фигура двигалась к этому дому. Даша спустилась поближе и убедилась, что это действительно Иван. Она уже больше не могла ждать и терпеть…

Дарья оказалась ровно над ним, примерно на высоте десяти метров. Иван шёл медленно, вид у него был задумчивый. Встретить в столичных городах парящего в небе человека было не редкостью, и он не обращал на это внимания, продолжая всё глубже погружаться в свои мысли. И вдруг молодая женщина резко спикировала. Она налетела на него, как коршун на добычу, из неоткуда, сильно поцеловала, а он, ничего не понимая, ошарашенный, просто застыл.

Через несколько минут она наконец отошла.

— Я больше не могла, — выдохнула с волнением Дарья.

— А… Что такое… — он взглянул, нет ли в округе Кати, и спросил: — А зачем?

— Я люблю тебя! Я хочу, чтобы ты вспомнил всё и был снова со мной.

— Снова… Но я ничего не помню. Когда память вернётся (если вернётся), то неизвестно, что будет с моими чувствами. Я ведь испытываю их и после забвения.

— Я не думаю, — поняв намёк, возразила Даша, — что ты выберешь Катю, несмотря на то, что это дочь твоего друга.

— Виктор и Катя не один и тот же человек, хотя и родные.

— Я прошу, — взмолила Даша. — Давай сейчас начнём отношения. Я помогу тебе всё вспомнить.

— Нет, не надо отношений. Хотя я был рад поцелую… рад нашему разговору… хотя… Нет! Я пойду домой. А насчёт памяти — я не думаю, что ты можешь мне чем-то помочь.

— Ты живёшь там? — Даша показала на дом, куда зашла Катя.

— Да, на четвёртом этаже; там же, где и до забвения.

— Не знала… Но скажи, ты не помнишь наши прошлые поцелуи? Они были великолепны!

— Не сомневаюсь. Прости, мне пора.

Иван поклонился ей и ушёл. Принцесса тяжело вздохнула и отправилась в свой дворец. Копна рыжих волос развевалась на ветру.

Там, в общем зале, стояла королева Татьяна.

— Добрый день, Даша, — на лице матери показалась улыбка. Голос был добрый, каким она обычно говорила с гвардейцами и простым людом. — Как дела?

— Отлично, мам. Отец в Кроне?

— Да, там идёт обсуждение насчёт Жезла Ветров.

— А что с ним? — поинтересовалась принцесса.

— Ты же слышала про попытку ограбить музей?

— Слышала.

— Оказалось, шпионы Керилана хотят достать артефакты, а в Кроне, возможно, работают другие агенты, так что Жезл в опасности.

— Какой ужас! — в зал, завешанный дорогими картинами, в бешенстве вломился Александр и кинул какую-то коробку из железа и дерева, которая громко приземлилась на столе. — Эта Крона ничего не хочет понимать! Кошмар! Я даже не смог никого уволить… Решили ничего не предъявлять Керилану. Хотят тайной войны? Пожалуйста. Тем более у них слишком серьёзная армия. А это, — он показал дочери на коробку, — твоё, по сегодняшнему уставу Кроны. Единственное, чего я смог от них добиться!

— Ну, там же богатые люди сидят, — мягко говорила Татьяна, поглядывая на коробку. — У них ведь какие-то деловые отношения с Кериланом.

— Да куплены они там все, — громко фыркнул отец. — Главное, хоть это успели уберечь от них, — он махнул в сторону коробки и направился к широкой помпезной лестнице, выстланной красным ковром с позолоченными статуэтками у начала перил.

Услышав про «уберечь от них», мать Дарьи занервничала и последовала за мужем.

— В чём дело? Какой указ?.. Какая армия?!

И оба скрылись в стенах дворца, оставив свою дочь одну в зале. Принцесса подошла к коробке и сняла верхнюю крышку. Изнутри в её сторону подул прохладный ласкающий ветер. Внутри лежала палка длиной в полметра, на конце которой находился тёмный шар. Она взяла жезл в руки и почувствовала исходящий от него прилив сил. Даша достала его из коробки, и по всей комнате завеяло лёгким бризом и прохладой, освежавшей летнюю жару.