— Ты свободна, — хохотнул за ее спиной Сай и ворота с тем же громким, режущим слух скрежетом закрылись.

По спине девушки прошелся противный, липкий холодок дурного предчувствия. Но тряхнув головой, она решительно ступила на пыльную дорогу, ежась под порывами холодного южного ветра и крепко сжимая в руке свою скудную, драгоценную ношу.

Айя неуклюже брела по широкой дороге, зябко ежилась под резкими и хлесткими порывами ветра. Торопилась. Обнимала себя руками, вздрагивала всем телом. Легкий шелк платья, с коротким рукавом, совершенно не укрывал от строптивого осеннего норова южных земель. Хотя на территориях Империи и было значительно теплее и мягче, чем на севере, но все же скорое приближение зимы давало о себе знать. Брало свое.

Наступив на мелкий острый камешек, болезненно прошипела сквозь зубы, выругавшись:

— Чтоб тебя! Ммммм…

Мягкая ткань не предназначенных для улицы туфель совершенно не защищала ни от холода, ни от неровностей пыльной, извилистой дороги. Подол струящегося по ногам платья и светлая обувь быстро приобрели грязный, серый оттенок.

Зато болезненные ощущения немного помогали отвлечься от тревожного, волнительно вороха мыслей, что будоражили несчастную бывшую пленницу. Взвинчивали. Щекотали напряженную нервную систему. Девушка с ужасом осознавала, что ее чуть не убили. Чуть не придушили! Вот так просто, средь бела дня! В тесной, маленькой библиотеке, в окружении старых книг и молчаливых профилей изящных статуй. Аяй до сих про ощущала на шее стальную хватку длинных, сильных пальцев, а перед глазами застыла неестественная синева глаз несостоявшегося убийцы. Если бы не Райан, она была бы мертва. Лежала бы там бездыханная, на бархатной кушетке, средь пыли и немых фолиантов. Свидетелей жестокой расправы.

Всхлипнула.

Райан…

Айя не могла даже самой себе объяснить, что она к нему все-таки чувствовала. Безграничную благодарность за спасение. Страх и разочарование той странной ночи. Жалость. Робкое уважение. Тепло. Трепет.

Даже остановилась, замерла, распахнув широко глаза и осознавая, что принц ей не безразличен. Помедлив, обернулась на крепость, щурясь под лучами заходящего солнца. В его тени строение выглядело огромной, грозной и зловещей махиной. На стене которой выстроились вряд узкие, темные фигурки людей.

Где-то там, за нагромождениями камня был он. Раненый. Побежденный. Растерянный. Сбитый с толку. Привычный. Так неожиданно и отчаянно ее защищавший.

Грустно улыбнулась. Отвернулась, продолжила свой путь растерянная, ошарашенная.

— Ты такая дура, Майя, — шептала самой себе, поглаживая напряженную от ходьбы поясницу. — Такая дура…

Очень скоро дорога круто свернула влево, прячась за скалами. Айя же двинулась прямо, к широкое полю, за которым все четче виднелись гвардейцы Шаррихасса. Раскинутые шатры и флаги. Костры. Припустила быстрее, приподнимая цепляющееся за жухлую, ржавую траву платье.

Бедняжке не верилось, что ее хозяин пришел за ней. Что Нирхасс действительно где-то там, среди солдат. Готов идти войной, лишь бы забрать ее — жалкую служанку. Это казалось чем-то невероятным. Невозможным. Желанным. Настолько, что дрожали колени, и постукивали зубы от мандража и холода. От предвкушения увидеть его. Прижаться…

Девушка слабо взвизгнула, замерев на месте и осоловело глядя на приземлившуюся у ее ног стрелу с узорчатым, темно-коричневым древком. Присела, сжалась, когда вслед за ней откуда-то из-за спины прилетела еще одна. А затем еще и еще. С протяжным тихим свистом, все они приземлялись в опасной близости от ее замершего в оцепенении тела, словно намеренно не достигая цели. Желая только припугнуть. Раззадорить. Заставить скукожиться от ужаса. От понимания, что несчастная жертва находится на совершенно пустом, голом пространстве. Видна как на ладони. Открыта и беззащитна.

Айя с трудом сглотнула вдруг ставшей вязкой слюну и снова запищала, прикрывая голову руками, когда аккурат над макушкой пролетело смертоносное жало, взметнув и без того встрепанные волосы. Боялась двинуться с места, словно вросла в жалкий клочок земли, приросла к нему намертво. Сердце гулко ухало в девичьей груди, отдаваясь шумом в ушах. Трепыхалось.

Несчастная не находила в себе смелости пошевелиться, так страшно ей сделалось.

Но у невидимого врага за ее спиной были другие планы…

Следующая стрела, пролетела совсем рядом, остро ужалила плечо, прочертив на покрытой мурашками коже тонкую алую полосу. Другая задела бедро. Айя зашипев сквозь зубы, неловко поднялась, и насколько это было возможно в ее положении, припустила вперед. Пригибаясь и поддерживая живот. Тяжело и натужно дыша. А за нею следом волна за волной летело множество стрел. Почти касались бедняжки. Обрушивались опасным, смертельным градом в недопустимой близости. У перепуганной девушки не было сил на какие-то хитрые маневры и увиливания. Паника тащила ее вперед удушающим арканом, гнала подстегивая оружием врага. Бежать почти не получалось, оттого освобожденная узница перемежала его с быстрым, нервозным шагом.

Дыхание сбивалось, его попросту не хватало. Лицо ее раскраснелось, а глаза блестели влажным ужасом. Все, что Айя могла видеть перед собой, так это спешно мельтешащую выгоревшую траву и потрескавшуюся земную твердь под ней. А еще обгоняющее ее деревянные снаряды, с металлическими, тонкими наконечниками. Они вгрызались в земную плоть, то и дело норовя достичь такую неуклюжую и нерасторопную мишень.

И чем ближе к лагерю северных она приближалась, тем больше стрел летело ей в спину. Тем чаще они задевали ее легкими, жгучими касаниями. Выстрелы становились все более точными. Прицельными.

Южане…

Королева хотела убить ее на глазах у дерзнувших вызовом северян. Но его глазах! Загоняла ее, как дикого зверя в ловушку. Понимая это, Айя все равно не могла остановиться, оглушенная преследуемым ее свистом и страхом. Диким. Неистовым.

Впереди послышалось ржание лошадей и громкий крик.

Амин с ужасом смотрел на одинокую, тонкую фигурку в центре злосчастного луга, что, задыхаясь, спешила к ним. Небо за ее спиной, усыпанное тонкими прутьями стрел, загоралось короткими огненными вспышками. Щелкало и стрекотало. Трещало. Догоняло несчастную, вызывая в той болезненные вскрики. Но девчонка упорно шла вперед. Почти бежала.

Оглянулся вглубь лагеря и вернув взгляд к девушке, громко прокричал, вскакивая на всхрапнувшего коня:

— Айя! На землю! Ложитесь!

Девушка, услышав знакомый голос встрепенулась. Оскальзываясь и едва удерживая равновесие. Она никак не могла заставить себя остановиться, подгоняемая адреналином и страхом смерти. Закричала, выгибаясь в спине, когда вспыхнуло болью под правой лопаткой. Запекло.

А пространство вокруг взорвалось неистовым рыком. Громогласным. Свирепым. Отчаянным. Казалось, сам воздух содрогнулся от этого яростного звука. Айя подняла полные боли глаза…

Он мчался прямо на нее. Огромный. Страшный. С дикой, оскалившейся мордой. Пепельная шерсть, переливалась на ветру всеми оттенками белого. Острые, внушительные наросты на спине вздыбились. В глазах, как лезвие заточенного клинка, блестела серая, беспощадная сталь. Мощные лапы вспарывали почву, ловко пружиня, подбрасывая большое, гибкое тело вперед. Шипастый, короткошерстный хвост метался из стороны в сторону, хлестко бил по вздымающимся бокам ассура.

Едва уловимое мгновение, сдавленный всхлип и Айя опустилась на землю. Мир вокруг вздрогнул, словно небо решило рухнуть на несчастную пленницу чужого, потонувшего в жестокости и крови мира. Глубоко вдохнула, окруженная со всех сторон жесткой шерстью. Зверь над ней напрягся, припадая ниже на сильные лапы. Зарычал, сотрясаясь всей своей огромностью. Прикрыл. Спрятал под собой дрожащее, маленькое, сжавшееся в страхе женское тело. Самое дорогое ему. Бесценное. Разорвал пространство утробным ревом. Айя не видела, как отлетают от ассура стрелы, не причиняя вреда, не в силах пробить толстую, словно броня, шкуру. Приподнялась, зарываясь лицом в пепел шерсти, притискиваясь к лихорадочно вздымающейся грудине. Там быстро-быстро стучало огромное сердце. Нирхасс был горячим. Очень. Пах знакомо кедром и еще чем-то непередаваем, чем хотелось дышать и дышать, не отрываясь. Вечно.