Замордованный распутник может и не заметить младшей сестры, представленной ему на церемонии благословения молодожёнов. Даже если отметит её красоту, поостережётся разводить тарарам ещё и вокруг второй дочери известного таара. Не идиот же он, в самом деле.

Хотя, вопрос спорный. В его собственной крепости такое творится — хоть святых выноси.

Каких святых — бессознательно подумалось ей. Кто такие эти святые? Разве можно помнить о том, чего вообще нет на свете? Не выдумала же она этих самых святых. Что творится в её голове? Может, она сходит с ума?

— Радо-Яр, ты настолько ей неинтересен, что, даже ругаясь с тобой, она думает о чём-то другом.

Руана оторвалась от несвоевременных размышлений. Сосредотачиваясь на происходящем, оглядела присоединившуюся к ним яранию. Старая знакомая — насторожилась она. Златокудрая красавица, которую некая провинциальная зараза успела зацепить своим языком, едва появилась в цитадели.

— Ты ошибаешься, — обескураживающе приветливо возразила Руана, словно встретилась с лучшей подругой. — Он мне настолько неинтересен, что мы даже не ругаемся.

Ярания звонко расхохоталась, пару раз хлопнув себя ладонями по бёдрам. Что у северян означало поздравления или восторг.

— У тебя невероятно красивые волосы, — с кристально искренней завистью посетовала залётная деревенщина. — Не устаю любоваться.

— И не только волосы, — многозначительно проворковала ярания, демонстративно проведя пальцем по щеке.

— Всё остальное я с лёгкостью переживу, — беспечно отмахнулась Руана. — А вот твои волосы… Сил нет, как хочется такие же, — возвела она глаза ко лбу, будто силясь рассмотреть свои тёмные гладко зачёсанные пряди.

Такой незатейливый и такой много говорящий жест — красотке он понравился. Хотя та явно из породы женщин, не желающих добра никому.

— Багена, ты здесь лишняя, — сухо намекнул Радо-Яр, что не рад прекрасной соплеменнице.

— Лишний здесь ты! — капризно взъелась на него грубиянка таария. — Даже если сказал не всё, что хотел! Остальное я слушать не собираюсь. Можешь высказать недоговорённое стене, — и резко сменив тон, она с плохо скрытой затаённой надеждой в голосе попросила: — Госпожа Багена, ты не могла бы мне уделить немного времени?

— Хочешь обсудить со мной этого наглеца? — уточнила ярания, небрежно ткнув пальчиком в назла.

Тот набычился ещё больше — хотя казалось, больше некуда.

— Зачем? — безупречно искренне изумилась Руана. — Это неинтересно. Нет, я хотела кое-что узнать о жизни при дворе.

Это стало последней каплей. Радо-Яр резко развернулся и направился к двери. Которой хлопнул изо всех подаренных ему Создателем сил — аж колонны загудели. Багена усмехнулась и вернулась к заинтересовавшей её персоне:

— Разве Таа-Дайбер тебе ничего не рассказывал? Мне показалось, что у вас полное взаимопонимание.

— Именно, что взаимопонимание, — проворчала недовольная невеста, как бы в досаде теребя края повязанного под грудью пояса. — Я должна с пониманием относиться к его интересам. А он понимает лишь то, что мои интересы — это сугубо моё личное дело.

И вновь весёлый женский смех потревожил тяжёлый полумрак залы с наглухо занавешенными окнами. Угомонившись, ярания благосклонно заметила:

— А ты не так проста, как выглядишь. Молодец. Неплохая маскировка.

— Благодарю за лестную оценку, — скромно потупилась Руана.

— Вот только, — внезапно холодно продолжила Багена, — зачем?

Подловила — с досадой одобрила Руана приёмчик, который и сама горазда использовать. Оттого и растерялась на несколько мгновений. Что, впрочем, успешно скрыла за маской глубокой задумчивости. Дескать, она вам не свиристелка какая-то: привыкла всерьёз размышлять над сказанным.

— Даже не пытайся, — укоризненно покачала головой ярания, ни капли не смягчив ледяного тона. — Меня ты своими проделками не проведёшь. Если продолжишь в том же духе, я просто развернусь и уйду.

В трещины глубоко законопаченной памяти сочился хладнокровный дух соперничества, от которого несло пугающим цинизмом. Руана вдруг ощутила, что может отхлестать эту дамочку такими словами… такими…

— А ты страшная штучка, — не стесняясь, отступала от неё женщина-воин.

И не просто воин, а почти законченная тигрица. Хотя на фоне блестяще освоенной техники защитника талант лазутчика выглядел пока блёкло.

Руана спохватилась и притушила в глазах огонь магии тааров.

— Прости, — пожала она плечами. — Я почти не практиковалась. Нужды не было. Так что могу ухватиться за поток ДАРА непроизвольно. Как за спасительную верёвку.

— Понимаю, — приняла объяснение и не думавшая расслабляться ярания. — Мы все через это проходим.

— Да?

— Да, — усмехнулась она. — Только в детстве. А тобой, судя по всему, в детстве никто не занимался. Странно: почему? Это весьма неблагоразумно. С ДАРОМ не шутят.

— Похоже, — решила Руана, что пора перейти в наступление, — тебе от меня что-то нужно. И вовсе не ради дурацкого пари о природе моего скрытого таланта.

— О, нет! — пренебрежительно отмахнулась лазутчица, всё-таки не слишком натурально изобразив насмешку над пустой забавой. — Я терпеть не могу проигрывать. А потому никогда не заключаю пари.

— У нас с тобой проблема, — вновь заговорила в Руане неведомая обладательница утраченной памяти. — Кто из нас первой объявит причину своего интереса к другой.

— Согласна, — невозмутимо приняла Багена предложенные правила. — Ну, и кто же это будет? Я люблю быть первой во всём. Но, не в этот раз.

— Ну, я никогда не боролась за первое место под солнцем, — вполне искренно призналась Руана.

— Серьёзно? — не поверила собеседница.

— А смысл? Сначала я была единственной дочерью. А после превратилась в старшую. Которой младшая и без того смотрела в рот.

— Смотрела в рот, — задумчиво повторила ярания, словно на что-то примеряя. — Остроумно. Наслышана о твоих каверзных шуточках. И несколько разочарована.

— Почему? — стало очень интересно Руане.

— Надеялась, что ты окажешься не столь умной. И с тобой будет гораздо проще, — продемонстрировала Багена, что и сама не чужда цинизма.

Ну, и к чему мы пришли — напряжённо раздумывала Руана, понимая, что они зашли в тупик. Узнать, чего от неё добивается ярания, страшно любопытно. Но любая уступка ради достижения этой цели может стать непоправимой ошибкой.

— Знаешь, — всё-таки попробовала договориться она. — Может оказаться, что у нас с тобой совершенно разные интересы, — она кое-что вспомнила и добавила: — Я очень сомневаюсь, что у нас есть причина для соперничества. Кажется, нам нечего делить.

— Думаешь? — слишком безразлично для столь бойкого спора переспросила Багена.

— Надеюсь, — наоборот продемонстрировала Руана искреннюю заинтересованность. — И всё-таки сделаю первый шаг. На всякий случай. Пускай хотя бы одна возможная проблема развеется.

— И какая же?

— Мой брак с Викратом Таа-Дайбером может не состояться.

— А мне какое дело? — продолжала упорствовать Багена в показном равнодушии.

Но какой восхитительно женский вопрос. Говоришь, дела нет — мысленно усмехнулась Руана. Ну-ну.

В ответном взгляде ярании она тотчас прочла: вот же зараза!

Лазутчица

Остаток дня прошёл в блужданиях по цитадели и познавательной болтовне. Багена не оставляла новую знакомую ни на минуту. Поведала много полезного. Накормила отличным обедом в небольшом павильоне, укрытом в отдалённом уголке парка за крепостной стеной.

Руана и не подозревала, что яраны столь романтичны. Обедам в замке онизачастую предпочитали разнообразные пикники. Видимо, сказывалась въевшаяся в кровь привычка перекусывать там, где застанет голод. Поскольку чаще всего он заставал народ-воин в нескончаемых походах, свежий воздух стал непременным блюдом за каждым обедом.

За весь день им повстречалось на удивление мало народа. Багена пояснила, что придворные таары по большей части полуночники. Днём отсыпаются, ибо предпочитают вечерне-ночную жизнь. Почему? Два потому что днём император занят государственными делами. Вперемешку с сердечными. А придворная жизнь без монарха — это даже как-то глупо.