Как и Лура, чуть позже присоединившаяся к эскорту сзади, и ещё парочка незнакомых яраний.

— Вы не перегибаете? — на всякий случай поинтересовалась у подруги Руана.

Хотя в принципе такой поворот дел её вполне устраивал. Лишь одно исподволь царапало психику: во благо ей такая помощь, или наоборот? Чем она заслужила или — хуже того — чем придётся расплачиваться? Судя по тому, как многозначительно тигрицы держали в руках весьма опасные железки, они вполне способны пустить их в дело.

И что? Устроят резню? Прямо тут? Да, за такой произвол бедной таарии вовек не расплатиться. Разве что сразу башку оттяпают. У императора там, впереди по курсу рожа надута до предела. Мрачен, аки пресловутый демон, который у аборигенов что-то вроде Сатаны: никто не видал, но все трепещут и поминают в проклятьях.

А вот императрица вроде ничего — внимательно изучала Руана лица-маски венценосной четы. Бесстрастна и только. Хотя именно из-за её братца нынче такой тарарам. Это он украл невесту практически из-под венца. Мстира будет его защищать даже с применением оружия — к бабке не ходи. И все остальные пять братьев, что обступили трон сестры каменными статуями беспредела и милитаризма.

Их знаменитый папаша стоял поодаль, о чём-то перешёптываясь… Кто бы мог подумать? С самим верховным советником Таа-Дайбером. Какая прелесть! Прямо-таки закадычные дружки, что обсуждают вчерашнюю сауну с девочками. Спокойны, как собственные портреты. Хотя Юбейн за спиной отца красен, как варёный рак.

И такой же варёный. Сутулится и пялится в пол. Ибо за жертву его никто здесь не держит. Он просрал невесту — пентюх малахольный. Такой же виновник, как более резвый и решительный похититель. Но правда — насколько это понимала Руана — юридически на его стороне.

Вообще странно — зрело в ней недопонимание — что она каким-то образом попала в центр разразившегося скандала с похищением. Случки не устраивала, вещички молодым в дорогу не собирала. Её первую со всех соторон надули и обесчестили. Но шипят и чуть ли не плюются таары именно в неё. Впрочем, далеко не все. Тут она безбожно передёргивает.

— Наконец-то, — хмуро буркнул император, едва она остановилась в пяти шагах от подиума с тронами и склонила голову. — Не объяснишь, почему я должен тебя ждать?

— Наверно потому, единственный, что я вам нужней, чем этот приём мне самой.

Это была фантастическая наглость. Во всяком случае, так показалось Руане, которая внезапно вспомнила, что нападение — это лучшая защита.

— Не поспоришь, — невозмутимо оценила её выходку Мстира. — Хотя за подобную дерзость тебя бы следовало наказать.

— За что? — в тон ей осведомилась таария, упрямо стоя на своём. — Я не получала приглашения на этот приём. А являться в гости без приглашения, по меньшей мере, неприлично.

Тут её будто толкнули. Она повернула голову вправо и напоролась на взгляд отца. Пустой и и ледяной, как вакуум. Но сейчас это не имело значения. Только судьба Ати. Девчонки, которой никто не испоганит жизнь из-за каких-то там гектаров, замков, виноградников и прочего хозяйства.

В конце концов, отец может их передать, кому угодно — пускай подавятся. Они с Ати как-нибудь проживут и без подобных престижных, но обременительных благ. Во всяком случае, Горди-Яра трудно представить в роли землевладельца и налогоплательщика. Да и саму Руану — положа руку на сердце — тоже. Ну, какая из неё помещица? Курам на смех!

— И с этим не поспоришь, — согласилась императрица, демонстративно уставившись на супруга.

— Я не знаю, что там с этим приглашением, — раздражённо проворчал тот. — Явилась и ладно. И закончим на этом. Итак, — многозначительно открыл он прения, обведя глазами всех участников мелодрамы с побегом невесты.

Таа-Дайбер с Тураном бросили трепаться. И верноподданнически уставились на господина: дескать, они оба сплошное внимание. Господин Таа-Лейгард вышел из толпы, подойдя к своему монарху. Но встав на максимально возможном отдалении от дочери. Между ними тотчас заняли место Багена с Налата-Яри.

Император при виде этой демонстрации поморщился. Но ругаться на чересчур инициативных тигриц не стал. Зато вперил весьма недружелюбный взгляд в непоколебимо спокойную таарию и сурово осведомился:

— Что ты можешь сказать?

— О чём? — ровным голосом уточнила та.

Он скрипнул зубами и процедил:

— О побеге сестры.

Она пожала плечами:

— Атиалора сбежала. Это всё, что я знаю, — легко выдержала Руана порцию запущенных в неё громов и молний из гневно горящих монарших очей. — Меня в свои намерения сестра не посвящала. В подготовке побега я не участвовала.

— Можешь это доказать? — даже не поинтересовался он, а скорей уже заранее вынес приговор.

— Могу дать слово, что это правда.

За спиной, естественно зафыркали. В том смысле, что верить на слово подобной особе всё равно, что верить грянувшей буре: мол, она тут чуть-чуть побушует и отвалит восвояси. Вы подождите, и жизнь наладится.

— И чего стоит твоё слово? — с весьма оскорбительной иронией в голосе осведомился император.

Как мило — восхитилась Руана. Стоило изображать из себя пылкого влюблённого — впрочем, довольно бездарно. Какая нормальная баба поверит, будто по уши втюрившийся в неё мужик предпочтёт возлюбленной шанс сделать ставку?

Зачем же он тогда устроил бездарный спектакль на глазах изумлённой публики? Не тайна: господин Таа-Жайбер одним словом распахнул перед таарией перспективы её счастливого будущего.

— Чего стоит? — в притворной задумчивости протянула она. — Ну, я же сдержала слово: не предала огласке имя человека, натравившего на меня убийцу. Не тех дурачков с ядом, а настоящего монстра. Кстати, господин Яр-Нат, я ещё не имела случая поблагодарить вас за спасение.

И гордая аристократка в бог знает, каком поколении, поклонилась назлу в пояс. Чего ни один таар не делал даже перед императором. Который с каждым брошенным ею словом каменел всё больше.

Давай-давай — злорадно благословила его Руана — лёгкой тебе дорожки к инфаркту. Борьба с заговорами, ведущими к гражданской войне, конечно, дело благое. И вообще твоя основная профессиональная обязанность. Но почему ради этого на жертвенник нужно бросить именно её? Она что, больше всех суетилась в стремлении вскарабкаться на трон?

А вы, господин монарх — говорили устремлённые на него глаза разумной, но упёртой женщины — могли бы просто удалить таарию из цитадели. В конце концов, приказать срочно выдать её замуж. Нет! Вы предпочли натравить на неё убийцу. И этого она тебе, свинья, никогда не простит!

Цитадель, понятное дело, покинет. Сегодня же. Но лучше тебе, твоё величество, на глаза ей больше не попадаться. Никогда.

Бомба

Император всё верно прочитал в её глазах — просто мастер физиогномики. И заметно расслабился: прежде сидел с прямой спиной, будто рельсу проглотил, а теперь вольготно разлёгся на своём троне. Ещё бы: раз выдавать его никто не собирается, жизнь продолжается.

Потому что здешний правитель вовсе не продукт абсолютизма. Всего лишь подходящая — в силу особого таланта — нейтральная сторона. Ни то, ни сё: ни таар, ни яран. И просто так убивать аристократов ему не позволено. Сегодня девчонка, а завтра кто? Верховный советник?

Кстати, верховник Таа-Варуг пялился на поганку таарию ледяным взглядом. Мог бы — самолично бы прикончил. Всё, до чего дотянулась, мужику изгадила и сломала. Прямо жизнь под откос — юродствовала Руана, одаривая прохиндея миленькой сладенькой улыбочкой.

Верховник Таа-Дайбер — на которого отважилась взглянуть лишь мельком — одобрительно качнул головой. Еле заметно, но она успела зафиксировать. И тут уже расплылась в улыбке от всей широты души. Безмятежно, как человек с кристально чистой совестью.

— Ну, — между тем, глубокомысленно протянул папаша Туран, — благодарить особо не за что. Ты сама себя спасла. А мои олухи чуть не опоздали.

— Старались, как надо, чтобы получилось, как попало? — подкусила оплошавших охранничков зловредная таария.