В глазах таара промелькнуло понимание:

— Он что-то натворил?

— Пытался, — ушла от ответа Багена. — Но мы предотвратили.

Таар покосился на Руану и усмехнулся:

— Понятно.

После чего взял яранию за локоть и безо всяких политесов оттащил подальше от зрителей. Которые заметно расстроились. Эти гниды с интересом ожидали душераздирающей развязки, а от них шифруются. Цирк им тут — возмутилась Руана, последовав за переговорщиками.

Что Альсора вполне устраивало. Потому что первый вопрос он адресовал именно таарии:

— Этот кретин пытался тебя убить?

— Ну… — от неожиданности затупила Руана, выпучившись на подругу.

— Да, — сухо бросила та.

— Так и думал, — удовлетворённо кивнул таар и объявил: — Думаю, Таа-Жайгер не сам до этого додумался. Его подстрекали.

— А мне что за дело? — упёрлась тигрица, не желая отступать от задуманного.

И тут у Руаны закончилось терпение. Она смело оттёрла плечом могучую яранию от рассудительного мужика. И своего соратника в деле урегулирования никому не нужного скандала.

— Альсор, я удержу её от расправы.

— Ты не… — тотчас набычилась тигрица.

— Посмею, — отмахнулась Руана, чувствуя себя на коне. — А ты мне уступишь. На этот раз. И не спорь. Буг-Яр прав: я та ещё заноза.

Она очень рассчитывала на здравомыслие ярании. И не прогадала: та не стала лезть в бутылку. Напряглась и задумалась.

— Что требуется от меня? — терпеливо уточнил таар.

— Кстати, почему Таа-Жайгер не спасается бегством? — машинально бросив взгляд на кучку сородичей, поинтересовалась Руана.

— А смысл? — удивился Альсор тупому вопросу.

— Надеется, что ты поможешь? — догадалась она и выдвинула свои условия: — Ты притащишь его сюда, ко мне. И заставишь со мной поговорить. Тогда мы обе, — многозначительно зыркнула на подругу, — посчитаем себя удовлетворёнными.

— Согласна, — заинтересовалась её затеей тигрица.

Минуты не прошло, как переговорщик подтащил к ним упиравшегося дебила. Тот всё ещё прикрывал пах ладонями, а без рук не слишком-то повоюешь. Альсор удалился, а Багена для начала произвела на папашу малютки Бли психологическое давление. Так даванула, что бедолага побледнел не только в лице.

— У меня один вопрос, — объявила Руана и честно предупредила: — Ценой которому твоя жизнь.

Так всеобъемлюще её ненавидели впервые. Пламенно, с полной отдачей душевных сил.

— А для начала, — продолжила она с иезуитской лаской в голосе, — открою тебе один секрет. Свой. У меня есть любовник. И это не таар. Он, видишь ли, назл.

Теперь он побелел. Весь. Губы затряслись. Плечи, которые гордый аристократ упорно держал развёрнутыми, повисли крыльями дохлой моли.

— Да, ты прав, мой милый назл будет недоволен. И когда вернётся в цитадель, захочет тебя кое о чём спросить. Так, может, лучше спрошу я? А ему тогда мы ничего не расскажем. Ты не молчи, — для контраста, перешла Руана на ледяной тон судьбы, что вот-вот увлечёт его в адские вертепы. — Уговоров не будет. Считаю до трёх, разворачиваюсь и ухожу.

— И на Бруста можешь не рассчитывать, — презрительно добавила Багена, терроризируя трусливого подонка алкающим его крови взглядом. — Ему пока неизвестно о твоей проделке. Но я с удовольствием…

— Что… ты хочешь знать? — прохрипел Таа-Жайгер, с трудом выталкивая слова из растрескавшейся от страха глотки.

Руана одобрительно кивнула и спросила:

— Кто тебе сказал, что я скоро стану новой императрицей? И выброшу из цитадели всех шлюх императора.

— Убьёшь, — еле слышно поправил её папаша малютки Бли.

— Даже так? — удивилась Багена и проворчала: — Совсем сдурели.

— Откуда ты… — дошло до подследственного, что таария знает больше, чем он предполагал.

— Знаю, — досадливо бросила Руана. — Не тяни время. Кто это был?

Благочестивица

Интересная штука страх. Он никогда не бывает статичным: нахлобучил и сидит на больной головушке ледяной шапкой снега. Страх пребывает в бесконечном движении, меняя приоритеты.

Вот стоишь ты перед парочкой мегер, одна из которых может тебя размазать, как плевок по тротуару. Да и вторая лошадка тёмная. Тебе страшно, тебе очень хочется жить. Однако тут тебя извещают, что у второй фурии любовник ещё страшней. И ты вдруг перестаёшь бояться первую.

Но и это не предел совершенства. Вопрос заходит о каком-то неизвестном участнике всей этой трагикомедии, и для тебя уже назлы не угроза. Иначе, с чего бы отъявленный трус Таа-Жайгер вдруг заартачился? Вновь задрал подбородок и вздумал выдвигать условия:

— Скажу только тебе.

Руана спорить не стала: ей, так ей. Во-первых, им в любой момент могли помешать — по законам, так сказать, жанра. Во-вторых, тошно было смотреть на это ничтожество. И немного стыдно. Угроза жизни его дочери — дело иное. Она бы тоже отравила того, кто угрожает её ребёнку.

Багена отошла без споров. Таа-Жайгер потянулся к уху таарии и шепнул имя. Без комментариев. Руана обомлела и шумно сглотнула. Затем развернулась и потопала прочь. С неё на сегодня хватит!

— А мне ты не скажешь? — нагнала ярания целеустремлённо отступавшую таарию.

— Скажу, — легко согласилась обладательница поганенького секрета, не сбавляя шаг. — Если ты готова принять на себя все последствия такого знания.

— Выходит, ты в опасности? — по-своему поняла суть проблемы Багена, стреляя глазками по сторонам.

— Кто предупреждён, тот вооружён, — машинально пробормотала Руана любимую присказку, которую знала даже на латыни.

— Откуда ты знаешь новый девиз Яр-Туранов?

— Уже прикарманили! — восхитилась дочь иного народа, мира и времени.

— Так и подумала, что у тебя переняли, — удовлетворённо хмыкнула Багена и выдала решение: — Нет. Я не хочу знать имя твоего врага. Пускай с ним Туран разбирается. В конце концов, это их дело: старика и его сына. Кстати, ты ничего не слышишь?

— Нет, — озадаченно протянула Руана, навострив уши, ибо почуяла подвох.

— Единственный орёт. Тебя призывает.

— Ищет, — вздрогнула Руана и с деланной робостью пролепетала: — Иному проще дать, чем объяснять, почему ты его не хочешь.

— Ну, прямо храмовая прислужница, — восхитилась тигрица. — Не рановато?

В этом мире не существовало монастырей в том смысле, к которому Руана привыкла. Тем более, не принято посвящать себя Создателю в молодые годы: молодые должны трудиться, служить и размножаться. А вот старые вдовы или вдовцы могли поселиться при храме, прислуживая на богослужениях. И обихаживая храм, чтобы общаться с Создателем в чистоте и красоте.

— Ты собираешься меня спасать? — осведомилась Руана, не представляя, куда бежать.

Куда не кинься, в таком платье отовсюду увидят: в здешнем парке деревьев меньше, чем людей — на то он и парк.

— Туда, — ткнула пальцем Багена в сторону ещё одного импровизированного ринга.

Где затевалась очередная схватка с тотализатором. Яраны катастрофически не способны развлекаться на благородный манер: не танцуется им, не красуется.

— Если Бруст тебя там и поймает, — на ходу поясняла успешно развивавшаяся лазутчица, — не устоит. Обязательно сделает ставку. Он страшно азартный.

Император их заметил, когда беглянки успешно добрались до круга болельщиков. Пока не слишком плотного, что и позволило разглядеть их экзотические наряды. Призывные вопли монарха они проигнорировали, сделав вид, будто поглощены схваткой. Как бы в поисках лучшего места «на трибунах» обогнули ринг, оказавшись на противоположной стороне.

Когда венценосный добрался до орущих болельщиков, его добыча благополучно отгородилась от его взора широкими спинами яранов. Мужикам даже не пришлось ничего объяснять. Раз дамы пристроились за их спинами, значит, это им для чего-то надо.

Словом, натуральная военная операция, которую Багена провернула с непринуждённостью играющего в волнах дельфина. Да и монарх не подвёл: намертво застрял у ринга.