Отец категорически воспротивился выбору дочери и кормить её отказался. Устраивал повсеместные долгоиграющие демонстрации отчуждения. Всё норовил её согнуть, да перестарался. Когда пружину разогнуло, так хлестнуло его по гордости — Руане до сих пор стыдно за всё, что она тогда наговорила.

И за то, что ушла из дома на долгие пять лет. А вернулась не к сильному, самоуверенному мужчине — к замкнутому больному старику. Мачеху обвиняла: мол, та его убила своей нестерпимой стервозностью. А сама-то где была? По сути, там же: помогала его убивать.

— Я готов стать первым, — твёрдо, однако без особой надежды в голосе поделился Викрат.

— Всё дело в ней?

Руана подумала-подумала и пообещала:

— Я попробую переубедить Багену. После знакомства с её семьёй. Чтобы не наобещать тебе несбыточного. Если пойму, что там всё безнадёжно, попробую тебя соблазнить.

— Это ещё зачем? — с дурашливой опаской поинтересовался он, демонстративно отстранившись от полоумной девицы.

— Вдруг ты в меня влюбишься? — деловито пояснила она тоном лекаря, понятия не имевшего о нервной системе человека, однако обладавшего снадобьем от всех болезней.

— В тебя? — иронично переспросил Таа-Дайбер, искоса оглядев спутницу с ног до головы. — Это вряд ли.

— Потому что я некрасивая? — придирчиво уточнила Руана, ущипнув хулителя своих несомненных прелестей.

Во всяком случае, этот профессионал-оценщик женщин признал её несомненный успех в деле радикализации дресс кода. Она переиначила и попрала всё, что оказалось по силам. И было обеспечено подручным материалом.

В моде пышные юбки с такими же пышными рукавами? На ней всё облегающе элегантно. В моде всё яркое и пёстрое? Она однотонно зелёная, как жаба. В моде лица-маски? Плевать она хотела на эту чушь: будет носить своё натуральное. В моде открытые до самых сосков плечи? Ну-ну.

Дайте только добраться до бальной залы. И сбросить с плеч то, что осталось от серебристой меховой накидки.

— Потому что слишком умна для меня, — вдруг на полном серьёзе пояснил Викрат. — По-настоящему умна. И отнюдь не по-женски. А для меня это чересчур. Я предпочитаю что-нибудь попроще.

— Слушай, — впервые пришло ей на ум, — ты считаешь, что меня вообще никто не возьмёт?

— Он должен быть слишком самоуверенным смельчаком, — всё так же сосредоточено и вдумчиво развил Викрат свою мысль. — Иначе не выдержит твоего превосходства. Начнёт тебя поколачивать. А закончит тем, что убьёт.

— Прелестная перспектива, — скуксилась Руана, впервые почувствовав нешуточность сей проблемы. — Что же мне, вообще замуж не выходить? Или за какого-нибудь безрукого калеку? Чтобы не занимался рукоприкладством. Заодно уж безногого: чтоб не запинал.

— Выходи сразу за безголового, — вовсе не шутя, пошутил он.

— А это мысль, — согласилась она.

Представив почему-то Яр-Турана. С чего бы? Тот вовсе не дурак. Далеко не дурак — даже не пыталась она предаваться самообману. Самоуверенный смельчак? Вот это ближе.

— И всё-таки я поговорю с Багеной, — пробормотала Руана, отгоняя идиотскую мысль о назле.

— Поговори, — легко согласился Викрат. — За это тебя не убьют.

Так, мило болтая о насущном, они и добрались до празднично галдящего замка. Верней, пробрались к нему сквозь череду подъезжающих и отъезжающих возков. На крыльцо подниматься не стали — Викрат увлёк её в сторону. Они долго обходили громадное длинное здание, выкроив себе лишнее время для беседы. И вошли внутрь через боковые двери для прислуги.

Зато свободно: никто вокруг не мельтешил и не лез с дурацкими разговорами. Едва об этом подумав, Руана заметила впереди в ярко освещённом широком коридоре знакомую фигуру. Среди толпы снующих туда-сюда слуг.

— Радость моя, — затрясла она локоть Викрата, — впереди твой враг? Или у меня с глазами беда?

— Это он, — сквозь зубы процедил таар, положив руку на изголовье поясного ножа.

— Только попробуй устроить поножовщину! — прошипела Руана, изловчившись и пнув балбеса по ноге. — Убью!

— Ага, — неопределённо хмыкнул он, однако руку с ножа убрал.

— Какого демона он тут отирается? — пробормотала Руана под нос.

Набросив на лицо маску легкомысленной девицы, у которой одна забота: донести платье до праздника в целости и сохранности. Викрат покосился на неё и хмыкнул:

— Ты виртуозно изображаешь дуру.

— Всё-таки признал это, — удовлетворённо кивнула она.

Между тем стоявший к ним спиной назл медленно обернулся. Яран, с которым он о чём-то болтал среди всей этой кутерьмы, пристально посмотрел на…

Почему на меня — слегка взволновалась Руана. Почему не на своего врага и мужчину. Что они вообще тут делают? Среди слуг, которые стараются огибать воинов, не коснувшись их даже пальцем. И недовольно косятся на двух гигантов, что впёрлись на их территорию.

Снова здорово — невольно поморщилась она. Сколько раз нужно получить от ворот поворот, чтобы дошло: никого тебе не соблазнить. Ты рожу свою видел? Бывают же такие упёртые.

Свежатина

— Они нарочно тут, — последнее, о чём успела предупредить Руана перед столкновением.

— Да, — еле слышно выдохнул Викрат и широко нахально улыбнулся: — Вот уж кого не ожидал тут увидать, так это вас!

— Но обрадоваться не побрезговал, — довольно мирно съязвил второй назл, чем-то неуловимо похожий на Радо-Яра.

— Вы что, братья? — ляпнула Руана, выставляя себя этакой переполошённой трусихой.

— Это Пере-Яр, — безукоризненно вежливо представил Викрат незнакомца. — Один из братьев Яр-Туранов.

— Ты угадала, — улыбнулся ей тот.

— Вы похожи, — буркнула Руана, опуская глазки и тесней прижимаясь плечом к жениху. — И непонятно, что делаете здесь. Где вам никто не рад.

Радо-Яр пялился на неё немигающими глазами акулы. Которую она видела на палубе всё-того же единственного в своей жизни корабля, куда её брал с собой отец.

— Но ты, надеюсь, нам рада? — вовсю разулыбался ей Пере-Яр.

Сразу видны фамильные замашки: хоть плюй в глаза — всё божья роса.

— Ты что, со мной заигрываешь? — смастерила она испуганно недоумённое лицо. — Или пытаешься усыпить бдительность?

Он довольно фальшиво хохотнул.

— Рада была увидеться, господа, — пролепетала Руана и потянула Викрата за рукав: — Пошли. Чего встал, как чучело на грядках?

Таа-Дайбер не шелохнулся.

— Чучело? — удивлённо переспросил Пере-Яр, покосившись на хмуро молчавшего брата.

— Я же дикая, — съязвила Руана, уразумев, что её притворство не работает, как надо. — Тебе не донесли?

— Что? — всё больше интереса читалось в глазах собеседника.

— Что я притворщица и стерва. С поганым языком и скверными манерами деревенщины.

Викрат беззаботно хмыкнул и укоризненно покачал головой:

— Дорогуша, веди себя прилично. Иначе верну тебя домой.

— Как домой? — вполне искренно надула губы Руана. — За что? За то, что к нам пристают два… господина, которым я не рада? Где справедливость?

— Не рада? — деланно удивился Пере-Яр. — Как жаль. А я надеялся лично проводить тебя на приём.

— Зачем? — хмуро осведомилась она. — Тебе так приспичило опозориться?

— Я… не имел в виду… — неожиданно растерялся назл.

— А я имела в виду именно это, — оборвав его натужные попытки оправдаться, Руана решила добить подранка. — Не отстанешь, приму твоё предложение. И непременно опозорю тебя на всю цитадель. А если улыбнётся удача, то и на всю империю.

В глазах Пере-Яра сверкнуло нечто трудно опознаваемое: то ли насмешка, то ли гнев.

— Пошли уже! — зашипела на жениха деревенская грубиянка, вновь тряся того за рукав. — Мне это надоело. Иначе заору, что меня насилуют. Все трое не отмоетесь.

— Увы, — развёл руками таар, иронично наблюдая за тем, как всё больше мрачнеет рожа врага. — Она может.

И назлы расступились, перебросившись многозначительными взглядами.

— Ой, только не устраивайте кровопролития перед моим первым приёмом, — с отнюдь не картинной досадой прошипела Руана, проходя мимо. — Потом убьёте. Завтра.