— Хоть бы уж скорей тебя замуж взяли. А то ж вовсе разбалуешься.

— И пойду по рукам? — машинально сморозила глупость Руана.

За что немедля поймала оплеуху:

— Поговори мне ещё! Совсем обнаглела!

— Прости, мамушка, — потирая черепушку, искренне покаялась Руана.

— То-то же!

Вскоре она уже неслась по плацу, выискивая глазами знакомые фигурки. Жаль, забыла спросить, во что одета сестрёнка. Это усложняло поиски. Тем более, что спрашивать о ней у нескольких подвернувшихся по пути тааров не хотелось. Паче того у придворных дамочек. При виде тарии в штанах у бабёнок перекашивало мордени — аж искры из глаз. Их ответы были прогнозируемы и в информативном плане бесполезны.

Руана не сразу сообразила, что Нала-Яри вряд ли устроит новой приятельнице экскурсию по замку. Скорей всего потащит бедного ребёнка куда-нибудь в свои любимые места обитания. А путь к большинству таких лежал через загоны для быков.

— Эт, Нала-Яри, что ль? — степенно переспросил пожилой скотник, первым попавшись на пути запыхавшейся, как собака, таарии.

— Да, она! — раздражённо пропыхтела Руана, стараясь унять дыхание.

— Так, верхом куда-то отъехала.

— Одна?

— Да нет, с молодой госпожой.

— Такой совсем юной и очень красивой? Не с яранией?

— Не, эта нормальная, — выдал скотник неожиданную оценку.

— Мне нужен мой бык, — нетерпеливо потребовала таария, едва ли не подпрыгивая на месте.

— Эт, который?

— Мордатый.

— Так, он, поди, на пастбище, — озадаченно поскрёб в затылке всезнайка. — Вашего-то злодея тут почитай каждый знает. Уж больно лют. Вот и стараемся вытурить его за стену первым. Прям спозаранку.

— Он просто соскучился, — внезапно вспомнила Руана, как давно не навещала своего любимца.

Свинство, вообще-то — корила она себя за эгоизм, поспешая к восточным воротам. Бедолага Мордатый не зря лютует. Она бы на его месте вообще забодала себялюбивую поганку.

Место выпаса нашла быстро: там громче всего вопили. После оперативного расследования причины шумного столпотворения, выяснилось, что под словом «лютует», скотник подразумевал не совсем то, что Руана поняла.

Мордатого посетил местный Купидон, загнав в быка сразу пучок своих стрел. И теперь её пострел пытался вскочить на всё, что шевелится. Пылкого осеменителя пытались держать подальше от коров, но иногда программа ограничения сбоила. И теперь Мордатый весело миловался с пойманной им коровой, терпеливо сносившей — в прямом смысле слова — взгромоздившегося на неё сиюминутного супруга. Прямо посреди дороги.

Где, любвеобильный повеса заставил остановиться на полпути кучку всадников. Несколько покинувших цитадель молодых тааров с девицами. Которые пытались развернуть своих страшно заинтересованных происходящим быков. Те, само собой, артачились: они же тоже не промах. И тоже имеют право.

Руана прошла бы мимо, проигнорировав ругавшихся и брыкавшихся всадников, если бы…

— Юбейн?! — не поверила она своим глазам.

Которыми моментально пробежалась по девицам: Ати среди них не наблюдалось. То есть, жених куда-то намылился в весёлой компании, а судьба невесты его не колышет. Однако — даже немного обиделась Руана, подходя к младшему Таа-Дайберу.

— Желаю!.. — крикнул ей раскрасневшийся Юбейн, чертыхаясь и лупя пятками в бычьи бока.

— И тебе процветать! — не стала она дожидаться конца приветствия. — А где Ати?!

— Гуляет где-то! — без малейших признаков заинтересованности в предмете, оповестил этот паразит.

— А ты куда?! — постаралась казаться равнодушной Руана.

— Да… мы тут!.. — вдруг смешался и ещё больше покраснел юный таар.

Стрельнув глазами в одну из девиц, быка которой слуги уже уводили под уздцы от греха подальше. Между прочим, весьма привлекательную. Да что там: красавицу не хуже Ати. Только более разбитную — оценила Реуана брошенный на неё насмешливый взгляд паршивки.

Вот, значит, как — развернувшись обратно к воротам, озадаченно вертела в голове старшая и безответственная сестра невесты. Каждый гуляет сам по себе. Несмотря на то, что завтра они предстанут перед императором. После чего должны прожить долго и счастливо, умерев в один день.

И почему всё происходящее так ей не нравится?

Муха

Дальнейшие поиски сестры Руана решила продолжить в вотчине скота и скотников. Где учинила допрос: куда направлялась Нала-Яри, с кем, почему все молчат и как смеют врать высокородной таарии. Нет, понятно, что мелкая паразитка — даже ещё не волчица, а волчонок — могла угрожать членовредительством. Но и Руана в этом смысле не монашка.

Однако белый огонь в глазницах таарии скотников не впечатлил. То ли действительно не знали, то ли им угрожал кто-то посолидней Нала-Яри — закралась в голову нехорошее подозрение. И кто же это у нас такой угрожательный? Если в дело замешана мамаша ненормального волчонка, она этой тигрице все усы повыдергает.

И не каприза ради. Просто вскоре Катиалора может вспомнить о завтрашнем великом для её дочери событии. Вернуться в дом Таа-Дайберов и учинить падчерице разнос. А что она скажет? Что таскала невинного ребёнка на шабаш яранов? Где Ати внезапно испортили — буквально на глазах.

Что же касается погони, её осуществить так и не вышло. Ибо на место стычки таарии со скотниками внезапно явился Ягди-Яр. Одноглазый Яр-Туран моментально урегулировал конфликт, заявив, что пропавшие девчонки никуда и не уезжали. То есть, пытались. Однако серьёзная и ответственная дама Налата-Яри не позволила им смыться из цитадели. Поскольку у Ати завтра и вправду знаменательное событие.

Так что у свиристелок отняли быков прямо за восточными воротами. После чего они уползли обижаться в парк за стену.

— Что они там забыли? — с подозрением осведомилась Руана, решая: велеть оседлать ей императорского быка или сначала проверить парк?

— Да, мы с Виром решили чуток порыбачить, — благодушно поделился планами Ягди-Яр, пока его единственный глаз насмешливо ощупывая таарию за двоих.

— С кем? — чисто машинально переспросила она безо всякого интереса.

— С Вели-Яром. Ты что, не знаешь его прозвища?

— И не смотря на это, как-то выживаю! — съязвила Руана. — Ты говорил о девчонках.

— Так, о них и речь, — невозмутимо продолжил добродушный великан. — Мы себе устроили палатку с костерком. Чтобы спокойно посидеть. А то дня через три придётся отбыть. Но эти поганки выгнали нас прочь. Им де больше надо: их обидели. Ну, мы и ушли. Всю рыбалку нам заразы испоганили. Так что успокойся и ступай домой. Ничего с твоей сестрой не случится. Погуляет и явится.

У Руаны отлегло: всё-таки девчонки тут, дома. Здесь с ними точно ничего не случится. Остаётся надеяться, что с Юбейном тоже. Понятно, что мальчик нервничает перед столь важным и бесповоротным шагом — даже те мужики, что хотят жениться, не слишком любят это делать. Но лечить нервы увеселительными прогулками с девочками — это перебор.

Впрочем, кое-кто, кажется, становится ханжой — высмеяла Руана невесть откуда взявшуюся в ней гадость. Нужно изживать — твёрдо решила она, вновь топая к восточным воротам. Лучше обойти стену — заодно и подышать свежим воздухом — чем спускаться с неё по верёвке. Которую, возможно, ей вообще не предложат.

Парк за стеной лишь величали таковым. В отличие от парка внутреннего деревьев и кустов здесь куда больше, чем людей. К тому же вся эта поросль пребывает в первобытном состоянии: что выросло, то выросло. И садовники со своими хирургическими инструментами для обрезания тут не приветствуются.

Руана выбрала тропу, которая вроде бы уходила в сторону реки. Стада яранов натоптали не так уж много тропинок, дабы не превращать свои персональные угодья в места прогулок для тааров. Но те в большинстве своём вели именно к реке, пересекая немногочисленные поляны.

На первой же такой — квадратов девять, не больше — её путь преградил Пере-яр. Верней, он лежал на расстеленном камзоле пузом вниз. Абсолютно голый. На его заднице восседала верхом матёрая тигрица. В одной рубахе. Её мускулистые ноги были отмечены шрамами: и старыми и совсем свежими. Что впрочем, не удивительно для превосходно прокаченного атакующего.