— Ты неплохая девочка. С мозгами и, похоже, с живой душой. У нас нет причин тебя запугивать. Но от Радо-Яра держись подальше.
— Я-то, как раз, его не ищу, — возразила Руана, больше не пытаясь ничего изображать. — Лучше бы он держался от меня подальше.
Ярания стронула с места быка. И проезжая мимо неё, негромко бросила:
— Это вряд ли. Раз уж он тебя отметил.
Красавец тигр сдержанно кивнул и последовал за спутницей. Молодой росомаха глянул на Руану как-то виновато. Однако ничего не сказал
Вот и поговорили. Лучше бы дома сидела.
Глава 11
Новорожденная
Руана была чужда многочисленным суевериям, что в народе буквально командовали всеми: и людьми, и делами. Встретить на восходе или на закате трёх яранов — это не к добру трижды тридцать раз. Уж такая гнусная примета — хоть ложись да помирай.
А если разобраться, всё объясняется просто. Некогда было время, когда подобная встреча вела лишь к паре возможных исходов: ограбят и убьют. Как, собственно, на любой войне с любым народом. Война давным-давно закончилась, и яраны больше не лютуют, а примета осталась. И зловредно добавляла опасного недружелюбия в общую картину мирного противостояния северян с прочими гражданами империи.
Однажды это полыхнёт — всерьёз заботило Руану, как девушку образованную, изучившую историю великого северного нашествия. Не нужно иметь лоб шириной в ладонь, чтобы это понимать. Однако ей казалось, что никого, кроме неё, назревшая проблема вообще не волнует. Разве что заставляет строго придерживаться устоявшихся норм и законов.
Погружённая в нелёгкие политические проблемы — решать которые её никто не приглашал — она рассеянно водила глазами окрест. Утро выдалось погожее, настроение пока никто не испортил. В поднебесье надрывалась какая-то пичуга — её щебет был подлинным гимном полученному шансу вылупиться и жить.
Мордатый раззадорился и весело трюхал по дороге размеренной рысью. Вскоре он стал прибавлять шаг — Руана не сразу и услыхала, что позади их кто-то догоняет. Поскольку разбойников вблизи цитадели и столицы не водилось, она даже оборачиваться не стала. Кому надо, объедет. А сама с дороги больше ни за что не сойдёт — хватит с неё на сегодня благонравия и манер.
Что произошло дальше, она так и не поняла. Даже придя в себя после падения на землю. Верней, именно придя в себя, она меньше всего заинтересовалась причиной катастрофы. Упала и упала — последствия её оглушили гораздо больше самого падения.
— Этого не может быть, — прошептала она, очнувшись.
И осознав, где находится. Что важней: кто она. Точнее: кто она теперь. Потому что раньше её звали Ольгой. Ольгой Тумановой. Двадцати пяти лет отроду. Ещё точней: прожившей всего двадцать пять лет — здешние года отчего-то в зачёт не пошли. Поначалу.
Перед внутренним взором отчётливо маячило искажённое лицо пьяной мачехи. И скабрезно ухмылявшаяся рожа её очередного хахаля. Которого ревнивая любовница застала за паскудной изменой: тот пытался облапать ненавистную падчерицу. Её, Ольгу.
Она с детства не позволяла этой суке себя обижать. Впрочем, пока был жив отец, двуличная гадина ещё держала себя в руках. Стиснув зубы, изображала нормальную мать, лишь изредка срываясь на мелкой падлюке — как однажды услыхала Ольга в свой адрес. Но год назад отец умер…
Год назад — окончательно прихлопнуло Руану осознание случившегося. Если присовокупить это фантастическое перерождение, получается, что отца нет уже семь лет. А в её дважды… нет, трижды ушибленной башке образы обоих отцов странным образом слились в единый.
Надо же — поморщилась Руана, пошевелившись и ощутив в затылке зверскую боль — она прекрасно помнила удар по голове там, дома. За мгновенье до того, как выключилась. Значит, мачеха её убила. Тварина бессердечная!
В тот же момент в этом мире девочка по имени Руанаина Таа-Лейгард сверзилась с быка. И, видимо, почти с тем же результатом. Хотя ей повезло больше: из неё, как говорится, лишь дух вышибло. Чтобы сознанию Ольги было куда приткнуться. Знать бы ещё: какими путями-дорожками она вновь стала новорожденной?
— А ты дёргался, — приятным снисходительным баритоном прогудело над её головой. — Она уже пришла в себя. Но выделывается: видать, нам назло. Таария, ты бы открыла глаза. А то моего друга Урха сейчас надвое порвёт.
Урха? Слово показалось смутно знакомым. Руана пошевелила отбитым мозгом и вспомнила: кличка Радо-Яра. Значит, это он её нагонял. И что? Сбросил на землю? Пытался убить? Бред!
Если бы назл хотел кого-то прибить, еле живое тело тут бы не валялась — шевельнулась она, проверяя себя на дееспособность. Причём явно в чьих-то объятьях. Жёсткая рука сдавливала плечи с таким энтузиазмом, словно пыталась выдавить из неё кишки, как пасту из тюбика. Вторая рука — с твёрдой мозолистой рукой — бестолково шарила по её голове. Видимо, в поисках повреждений.
— Руана, — мрачно и чуть обиженно просипел Радо-Яр, слегка её встряхнув. — Открой глаза. Это не шутки.
— Не тряси, — с трудом разлепив высохшие губы, попросила она. — Больно.
— Где? — не скрывая, тревожился он.
— Голова. Что случилось?
— Ты упала с быка, — пояснил баритон. — То ли заснула, то ли просто дура.
— Почему? — удивилась Руана.
— Потому что скакун не предназначен для того, чтобы спать в седле, — получила она резкую отповедь Радо-Яра.
— Я не спала, — обиженно возразила она.
— Глаза открой! — резко потребовал он.
И веки поспешно распахнулись, словно только и ожидая команды. Но тотчас схлопнулись: солнечный свет плеснул в глаза кипятком. Слёзы выкарабкивались из-под ресниц и неуверенно ползли по щекам, будто боялись, что назл их тоже прикончит.
— Ладно, не открывай, — разрешил тот. — И ничего не бойся. Сейчас мы тебя поднимем в седло и отвезём домой.
Руана кивнула и…
Снова отключилась — поняла она, очнувшись уже в постели. И первым делом напомнила себе: я Ольга. О чём уже никогда не забыть, вернувшись в прежнее безмятежное существование. В сущности, оно было именно таким — несмотря на проблемы с Ати…
Ати! Готовая расплыться, будто лужа под ногами, психика моментально мобилизовалась. У неё теперь есть сестра. А не этот гадёныш — сын мачехи — который вовсю помогал мамаше отравлять жизнь сводной сестрице. Нет, её Ати чудная девочка — просто ангел. И старшую сестру обожает…
Её нужно спасать! А не валяться тут, как куча дерьма в заброшенном загоне.
— Очнулась? — придирчиво проскрипела кормилица.
И на лоб опустила её тёплая рука.
— Урпаха! — так неестественно пылко обрадовалась Руана, что сама испугалась.
— Ничего, детка, — сухо успокоила та. — С тобой всё в порядке. Не померла и ладно.
Руана осторожно приоткрыла глаза:
— Не померла и ладно? Мамушка, чего ж так неласково?
— Это ещё ласково, — угрожающе прокряхтела суровая старуха. — Вот погоди: одыбаешь, я с твоей задницы семь шкур спущу.
— За что? — машинально поинтересовалась она, осторожно вертя головой.
Под черепушкой ничего не болело.
— Кстати, кто меня принёс? Радо-Яр?
— Наш хозяин, — вздохнула и разом помягчела кормилица.
Поплескала руками в стоящем на столе тазу. Вынула тряпку, отжала и плюхнула на лоб болящей:
— Встретил того упыря у загонов и отнял тебя. Даже драки учинять не стал: сразу домой потащил. Лекарей нагнал. Вон, какого богатства тебе натаскали, — усевшись на край постели, кивнула она в сторону стола.
Там стояла целая куча глиняных и дорогих стеклянных пузырьков.
— Я это жрать не буду, — скуксилась Руана. — Отравят ещё. У меня желудок не железный.
— И не надо, — подозрительно покладисто согласилась Урпаха. — Сама полечу. Не впервой. А ты на эту скотину Мордатого больше сроду не сядешь. Я его на мясо сдам.
Угроза была дежурной, многократно повторяемой — Руана пропустила её мимо ушей. На повестке стоял более важный вопрос:
