Перед ним лежал людской подросток, довольно высокий, с худощавым поджарым телом. На нем была довольно странная одежда: совсем непрактичная, да еще и маловата. Рубаха, из тонкого, как паутина, материала, была во многих местах разлезшейся, в такой особо не согреешься даже летним вечером, не говоря о промозглых сырых ночах поздней осени на мысе Клык Дракона. Да и то, что было надето под ней, тоже ни тепла не даст, ни для защиты не годилось: два маленьких клочка на тоненьких бретельках натянутые на грудь, хоть и напоминали металлические пластины, защищающие грудную клетку воинов, но были простой тканью, даже не зачарованной. Маг вообще никак не мог понять предназначение этой вещи. Но, если разобраться, то и человек, лежащий перед ним, довольно-таки странный.

И тут старику в голову пришла идея, ведь он может увидеть всю жизнь этого пацана. И почему он сразу до этого не додумался? Совсем растерялся. Он заглянул в сознание юноши и почувствовал огромное разочарование, увидев только события сегодняшнего вечера и ничего больше. Не то чтобы все остальное было скрыто магически, как, например, сделал бы он сам в подобной ситуации. Мысли парня были раскрытой книгой, но вот исписано в ней лишь несколько страниц, а все остальные оставались белыми, словно в сознании новорожденного. Старик увидел все, что произошло на площадке перед башней: от пробуждения до потери сознания. Увидел, как парень, непонятно каким образом, устоял перед зовом Багрового моря. Как спасся от голодных виверн, благодаря везению и еще чему-то, чего маг так и не понял и что больше всего его потрясло. Парень пробежал сквозь магический круг, словно его там никогда и не было. И потом в одно мгновение его — ЕГО! — заклинание изменилось, стало совсем другим. Маг даже не успел уловить момент, когда оно стало чужим. А ведь на улице он видел совсем не это. Виверна, сделав круг, спикировала в направлении человека и, не ожидая встретить преграду, со всего маху врезалась в магическую стену, раньше бывшую его Кругом. Обжегши себе бок и крыло, она, напоследок, выпустила струю огня и улетела куда-то за скалы. Огонь, соприкоснувшись с бывшим Кругом Чистоты, издавая шипение, растекся по нему синими змейками, исчез окончательно. Собратья пострадавшей, приняв к сведению неудачу своей товарки, попытались достать добычу, только уже с безопасного расстояния. Но результат оставался прежним и, видя бесполезность своих атак, виверны улетели, так и не отобедав.

После того, как опасность отступила, с магической стеной стали происходить странные метаморфозы. Вот нити узора засветились ярко-красным огнем, потом их заволок туман, в какой-то момент в нем можно было узнать знакомое очертание прежнего круга. Потом туман сгустился и через мгновение послышался глухой хлопок. Поволока спала, и перед магом предстало его заклинание в том виде, в каком он его застал, выйдя на улицу.

Маг неожиданно почувствовал слабость в ногах, нащупав трясущейся рукой подлокотник кресла, он не глядя сел. Никогда за всю свою длинную жизнь он такого не видел и никогда ничего подобного не слышал. Можно было заклинание распутать, разорвать, обойти, обхитрить, но чтобы вот так, нагло использовать в своих целях, при этом полностью изменив, а потом еще и уничтожить — и все это без видимого использования магии. Кто же это сделал? Неужели этот мальчишка? Но в нем нет силы! А там использовалась сильнейшая магия. Или, может, то была не магия? Тогда что же? И почему у парня нет никаких других воспоминаний, словно его жизнь началась с момента пробуждения на плато перед башней? Кто он такой, и откуда он вообще взялся? Маг начал паниковать.

— А ну-ка, старый дурак, успокойся, а то так ничего и не поймешь, — сказал он себе. Вскоре, успокоившись, он решил все проанализировать так, словно это произошло не с ним. Для начала он снова проверил ауру парня и убедился, что не ошибся. А это значило, что всю непонятную волшбу творил не его незваный гость (по крайней мере, маг очень на это надеялся). Отсюда следовало, что юноша не представляет собой никакой опасности, а это уже хорошо. Заново прокрутив в голове все случившееся, маг заметил еще одну деталь, на которую раньше не обратил внимания: парень разговаривал на языке, раннее никогда не слышанном магом. Это было тем более удивительно, что старик, если и не говорил на всех языках Эгея, то мог узнать их на слух, как и языки некоторых известных ему миров. Это значило, что парень прибыл из мира, о котором волшебник ничего не знает. А он-то считал, что таковых не существует! Но тогда, как же он попал сюда?

— Ну, хоть что-то уже прояснилось, а остальное мы узнаем, когда очухается этот маленький паршивец, — обратился маг неизвестно к кому.

Волшебник не собирался долго ждать, он взял кувшин с холодной водой и выплеснул его на стонавшего в бреду парня. Тот от неожиданности резко сел, тряхнул опущенной лохматой головой и провел по волосам изящной рукой с длинными пальцами. Потом странный пришелец поднял взгляд, и из-под густых ресниц на мага глянули огромные черные очи.

Аль со всех сторон обнюхивал Зеркало, а я продолжал сидеть на стуле, как нашкодивший мальчишка. Причем, чем именно провинился, я понять не мог. Я назвал мир, Зеркало его показало, но сначала почему-то продемонстрировало совсем другой и изумительную девушку в нем. А я-то тут при чем? Хотя, девушка была хороша… Эх, даже имени ее теперь не узнать. Мы же так и не определили, каким таким миром глюкнуло Зеркало. Может, он вообще не во вверенной мне галактике.

И без того злой звездочет вылез из-под рамы совсем уж озверевшим, не говоря ни слова, выхватил у меня из рук заветный список и впился в него глазами. Потом снова подошел к потемневшему стеклу, да так близко, что чуть ли не носом в него влез, и тихо, ласково что-то заворковал. Видимо, Зеркалу это не понравилось, оно полыхнуло таким пламенем, что Аль отлетел на добрую пару метров, едва не опрокинув меня вместе со стулом.

Мы впились взглядом в разворачивающееся за стеклом действо.

— Три сарона?! Да вы с ума сошли, что ли?! — пронзительно заорал высокий подтянутый мужчина в грязной тунике, протёртых штанах и чёрных от грязи сапогах. Стоявший перед ним низенький плюгавенький человечек даже бровью не повёл — лишь нацепил на лицо скучающее выражение, безразлично пожал плечами и с извиняющимся видом развел руками.

— Ничем не могу помочь. Уж простите.

Стоявший чуть позади мужчины в тунике незнакомец неопределённо хмыкнул:

— Рик, пойдём отсюда. Кажется, нам тут не рады.

— Ну уж нет! Никуда мы не пойдём! — взъярился тот, кого назвали Риком, и с силой ткнул коротышку кулаком в грудь. Тот ойкнул и покачнулся, а Рик язвительно продолжал, зловеще надвигаясь на него: — Потому что если мы уйдём, то обязательно вернемся сюда со стражей, которая не преминет обвинить вас в краже и стребовать штраф.

— К-какая кража? — заикнулся коротышка, непонимающе выпучив глаза.

— Шоколадная! — Рик поднял указательный палец вверх. — По законам Арденского княжества кражей считается заключение любой сделки по цене, ниже государственной стоимости более чем на семьдесят пять процентов.

— Офф… — собеседник повторно округлил глаза, рискуя вообще их потерять и искать потом в очень неудобной позе речного рака. — То есть вы считаете, что я намеренно занизил цену товара?

— Я так не считаю, — мягко улыбнулся Рик, — я в этом просто убеждён!

Коротышка снова фыркнул и с показным спокойствием прошествовал вглубь зала — в самый тёмный угол, словно специально скрытый от глаз нежелательных посетителей.

— В таком случае, я могу считать это вымогательством и точно так же вызвать стражу, — задумчиво сообщил он вполоборота. — Потому как я снова заявляю, что цена этой безделушки уж явно никак не больше тех трёх саронов, от которых вы столь поспешно отказались. К тому же, настоящей ценности, из-за простой неосведомлённости о свойствах предмета, вам всё равно никто не скажет… Так что советую крепко подумать.