Мальчик постарше спросил, где они намерены искать работу, ведь в Риппли вряд ли можно что-нибудь найти. Никки пояснила, что они направляются в Древний мир. Кое-кто из взрослых, подхватив детей, заторопился прочь. Оставшиеся следовали за Ричардом с Никки по пятам.

Владелец продуктовой лавки, пожилой мужчина, пропустив Ричарда внутрь, ласково прогнал горожан. Как только Ричард скрылся в дверях лавки, народ на улице расхрабрился и стал теребить Никки, прося денег, лекарства, еды. Никки стояла спокойно, расспрашивая простолюдин об их бедах и нуждах. Она двинулась сквозь толпу, осматривая детей. На ее лице появилось бесстрастное выражение, крайне не понравившееся Ричарду.

— Чем могу быть полезен? — вежливо поинтересовался лавочник.

— Что это за люди? — вместо ответа спросил Ричард. Он смотрел сквозь чисто вымытое окно на Никки, окруженную толпой и вещавшую о любви Создателя. Люди слушали ее, будто сам добрый дух явился их утешить.

— Ну, всякие разные, — ответил лавочник. — Большинство пришли из Древнего мира, когда барьер рухнул. Кое-кто — местные бездельники: пьяницы, бродяги; они скорее предпочтут просить милостыню или красть, чем работать. Когда тут появились чужаки из Древнего мира, некоторые местные присоединились к ним, переняв их образ жизни. Приезжающие к нам торговцы на собственном опыте выяснили, что им дешевле поделиться с этой публикой, не то останутся вовсе без товара. Впрочем, некоторые из тех, что здесь, просто оказались в трудном положении: вдовы с детишками, которые не могут найти себе мужей, старики… Кое-кто, возможно, и будет работать на меня, если найдется работа, но большинство не захочет.

Ричард уже собрался дать лавочнику список необходимых товаров, когда в лавку скользнула Никки.

— Ричард, мне нужно немного денег.

Он не стал спорить и передал ей седельную сумку с деньгами. Никки достала полную горсть серебра и золота. У лавочника глаза на лоб полезли, когда он увидел, сколько она взяла. Никки не обратила на него внимания. Ричард ошеломленно смотрел, как Никки, вернувшись к толпе, отдает все имеющиеся у них деньги. К ней потянулся лес рук. Люди заорали. Кое-кто помчался прочь с добычей.

Ричард заглянул в сумку — проверить, сколько у них осталось. Небогато. Он поверить не мог тому, что только что сотворила Никки. Бред какой-то.

— Как насчет риса, бекона, сухих бисквитов, ячменной муки, овсяной муки, чечевицы и соли?

— Овсяной муки нет, а все остальное в наличии. Сколько вам нужно?

Ричард быстро подсчитал в уме. Им предстоит еще долгий путь, а Никки отдала почти все сбережения. Придется теперь экономить на припасах. Он положил на прилавок шесть серебряных пенни.

— Вот на эту сумму.

Ричард сбросил мешок со спины и положил на прилавок рядом с монетами.

Лавочник сгреб деньги, тяжко вздыхая при мысли о тех деньгах, которые мог бы заработать, и принялся снимать заказанное с полок и складывать в мешок. Пока он занимался делом, Ричард вспомнил еще кое-что и добавил одну монетку.

Теперь у него осталось несколько серебряных пенни, две серебряные кроны и никакого золота. Никки раздала денег больше, чем эти люди видели за всю свою жизнь. Озабоченный мыслями о том, на что они в дальнейшем будут покупать себе продовольствие, Ричард забросил на спину тяжелый мешок и поспешил на улицу, чтобы попробовать остановить Никки.

Она вещала о любви Создателя ко всем и каждому и просила простить жестокость бессердечных и безразличных людей, протягивая золотую монету небритому беззубому мужику. Тот, ухмыляясь, поблагодарил и облизнул потрескавшиеся губы. Ричард отлично понял, чем этот тип хочет смочить горло. К Никки тянулось еще множество рук.

Встревоженный Ричард схватил Никки за руку и рванул к себе. Она повернулась:

— Мы должны возвращаться на конюшню.

— Я тоже так думаю, — кивнул Ричард, сдерживая гнев. — Надеюсь, хозяин уже закончил возиться с лошадьми, и мы можем убираться отсюда.

— Нет, — возразила Никки с мрачной решимостью. — Нам нужно продать лошадей.

— Что?! — Ричард сердито моргнул. — Могу я поинтересоваться, чего ради?

— Чтобы поделиться тем, что имеем, с теми, у кого ничего нет.

Ричард потерял дар речи. Он молча уставился на Никки. Как же они поедут дальше? Немного поразмыслив, он решил, что ему совершенно безразлично, как скоро они доберутся туда, куда она его тащит. Но ведь им придется все свои пожитки нести на себе. Он — лесной проводник и привык ходить с тяжелой поклажей, он справится. Медленно выдохнув, Ричард направился к конюшне.

— Нам нужно продать лошадей, — сообщил он хозяину. Тот, нахмурившись, посмотрел на стоявших в стойлах лошадей, потом — снова на Ричарда. Хозяин конюшни выглядел несколько ошарашенным.

— Это великолепные сильные кони, сударь. У нас тут таких коней нету.

— Теперь есть, — сообщила Никки.

Он неуверенно посмотрел на нее. Большинство испытывали неловкость, глядя на Никки — и из-за ее сногсшибательной красоты и из-за ее бесстрастного, хладнокровного поведения.

— Я не могу дать за них настоящую цену.

— А мы и не просим столько, — скучным тоном пояснила Никки. — Мы просто хотим продать их вам. Нам необходимо их продать. Мы возьмем столько, сколько вы согласны нам дать.

Взгляд хозяина бегал с Ричарда на Никки и обратно. Ричард видел, что тому неловко так их надувать, но он никак не может придумать, как отказаться от такого предложения.

— Я могу дать лишь четыре серебряные марки за обоих.

Ричард отлично знал, что каждая лошадь стоит в десять раз больше.

— И за сбрую, — добавила Никки. Владелец конюшни почесал щеку.

— Ну, пожалуй, за сбрую могу добавить еще одну монету, но это все, что в моих силах. Извините. Я знаю, что они стоят куда больше, но если вы так уж стремитесь от них избавиться, то это все, что я могу вам предложить.

— А есть в этом городе кто-нибудь, кто может дать больше? — спросил Ричард.

— Сомневаюсь. Но, говоря по правде, сынок, не обижусь, если вы поспрашиваете в окрестностях. Я не люблю обманывать людей и прекрасно знаю, что пять серебряных монет за таких лошадей и упряжь — чистой воды надувательство.

Он не сводил глаз с Никки, явно догадываясь, что это — ее затея. Взгляд ее голубых глаз мог вызвать беспокойство у любого человека.

— Мы принимаем ваше предложение, — немедленно и решительно ответила Никки. — Уверена, оно совершенно честное.

Хозяин с несчастным видом вздохнул.

— У меня нет с собой столько денег. Схожу домой, — он ткнул пальцем через плечо, — и принесу, если вы соизволите немного обождать.

Никки кивнула, и хозяин поспешил прочь, не столько торопясь завершить сделку, как подозревал Ричард, сколько желая поскорее убраться с глаз Никки.

Ричард повернулся к ней, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Что это за ерунда?

Он видел, что следовавшая за ними толпа все еще не расходится.

Никки не сочла нужным отвечать.

— Собирай свои вещи. Все, что понесешь. Как только вернется хозяин, мы двинемся дальше.

Ричард с трудом оторвал от нее свирепый взгляд. Подойдя к Мальчику, он принялся запихивать все, что можно, в мешок, бурдюки привязал к поясу, седельные сумки взвалил на плечо. Ричард, полагал, что, когда они попадут в городок побогаче, он сможет хотя бы эти сумки продать. Пока он занимался делом, Никки складывала в свой мешок то, что могла унести.

Хозяин, вернувшись, протянул деньги Ричарду.

— Деньги возьму я, — заявила Никки. Хозяин быстро глянул Ричарду в глаза и вручил монеты Никки.

— Я добавил еще те серебряные пенни, что вы мне заплатили вчера вечером. Это все, что у меня есть. Клянусь.

— Спасибо, — кивнула Никки. — Очень щедро с вашей стороны поделиться тем, что у вас есть. Именно такова воля Создателя. — Затем, не говоря ни слова, повернулась и вышла из полутемной конюшни на улицу.

— Это моя воля, — пробормотал себе под нос владелец конюшни. — И Создатель тут совершенно ни при чем.