Кэлен стиснула зубы.

— Сколько еще крови, сколько еще трупов, сколько еще горя потребуется, чтобы ты увидел, какие несчастья обрушили пророчества на мир?

Уоррен грустно улыбнулся.

— Я пророк. И всегда хотел быть пророком, чтобы помогать людям. Если бы я в самом деле полагал, что пророчества — это зло, то не посвятил бы себя этому. Не забывай, что если бы не пророчество, ты бы никогда не повстречалась с Ричардом. Разве ты не рада, что он вошел в твою жизнь? Я так очень рад знакомству с ним.

Ледяная ярость во взгляде Кэлен стерла теплую улыбку с его лица.

— Лучше одинокая жизнь без любви, чем все эти беды. Я бы предпочла никогда не встречаться с ним — это лучше, чем осознать, что он для меня значит, а потом видеть, как его бросают на скалы этой фанатичной веры в пророчества.

Уоррен спрятал руки в рукава и уставился в землю.

— Я понимаю, ты вправе все так воспринимать… Пожалуйста, Кэлен, поговори с Верной.

— Чего ради? Она выполняла приказы Энн.

— Просто поговори с ней. Я едва не потерял Верну, потому что она испытывала те же чувства, что и ты сейчас.

— Верна?

Уоррен кивнул.

— Она считает, что Энн ее злонамеренно использовала. Двадцать лет она тщетно искала Ричарда, хотя все это время Энн точно знала, где он находится. Можешь себе представить, что испытала Верна, когда об этом узнала? Было и многое другое. Энн хитростью заставила нас всех поверить в ее смерть. Она вынудила Верну стать аббатисой. Она была очень близка к тому, чтобы швырнуть в огонь путевой дневник.

— Жаль, что не швырнула.

Уоррен снова грустно улыбнулся.

— Я просто пытаюсь сказать, что ты, возможно, почувствуешь себя лучше после разговора с ней. Она поймет твои чувства.

— И какой в этом прок?

— Даже если ты и права, что с того? — Уоррен пожал плечами. — Мы ничего не можем изменить. Никки заполучила Ричарда. Имперский Орден пришел в Новый мир. Что бы ни вызвало эти события, они уже произошли, и мы должны исходить из реального положения вещей.

Кэлен поглядела в его сверкающие голубые глаза.

— Ты это понял, изучая пророчества?

Уоррен покачал головой и радостно заулыбался.

— Нет. Этому меня Ричард научил. Да и одна умная красавица недавно сказала, чтобы я не затевал волынку на тему «что было бы, если».

Кэлен, как ни старалась сохранить воинственный настрой, все же ощутила, как гнев угасает.

— Не уверена, что она так уж умна.

Уоррен помахал солдатам, мчащимся с мечами на изготовку вверх по холму. Д'харианцы перевели лошадей на шаг, но оружия не убрали.

— Ну, — заметил Уоррен, — она достаточно сообразительна, чтобы разгадать план Джеганя, и сохранить присутствие духа в момент нападения миньона сноходца, и обвести императора вокруг пальца, заставив подумать, что попалась в его ловушку.

— Сколько тебе лет, Уоррен? — недовольно поморщившись, поинтересовалась Кэлен.

Вопрос, казалось, его удивил.

— Не так давно исполнилось сто восемьдесят.

— Ну, тогда все ясно, — хмыкнула Кара. — Перестань все время казаться таким молодым и невинным, Уоррен. Это чертовски раздражает.

Через несколько часов Кэлен, Кара, Уоррен и их эскорт добрались наконец до лагеря. Там приготовления шли полным ходом. Повсюду загружали фургоны, седлали и запрягали лошадей, готовили оружие. Палатки еще не свернули, но солдаты в доспехах толпились, дожевывая ужин, вокруг своих офицеров: поступил приказ немедленно выступить на перехват двигающегося на север противника. Проходя мимо палаток, Кэлен видела офицеров, склонившихся над картами. Аппетитный аромат жаркого пробудил голод и напомнил ей, что хорошо бы сейчас поесть горяченького. Зимой вообще темнело рано, а из-за нависших хмурых туч казалось, что уже вечер. Пасмурная погода уже начинала действовать на нервы. На солнечные деньки вряд ли стоит рассчитывать в ближайшее время.

Кэлен спешилась, и молоденький солдатик увел ее коня. Она больше не ездила на огромном боевом жеребце, предпочитая, как и большинство кавалеристов, передвигаться на более подвижных лошадях поменьше. В кавалерийской атаке огромные боевые кони незаменимы, но поскольку силы противника намного превосходили армию Д'Харианской империи, было решено заменить этих коней более быстрыми и маневренными.

Изменив тактику не только кавалерии, но и армии в целом, Кэлен с генералом Мейффертом уже не одну неделю досаждали Ордену. Они выжидали, когда противник стянет силы для массированной атаки, а затем удирали прямо из-под носа, изматывая армию Джеганя. Когда Орден, утомившись от массированного наступления, останавливался, генерал Мейфферт начинал покусывать его за пальцы, вынуждая приплясывать. Как только Орден начинал окапываться в ожидании атак, Кэлен тут же отводила армию подальше, сводя на нет все усилия закрепиться.

Если Орден вновь повторял то же самое, д'харианцы продолжали изводить их днем и ночью, кружа вокруг, как разъяренные шершни, но не ввязываясь в большую драку. Если же Имперский Орден не пытался вонзить зубы в противника и разворачивался к густо заселенным районам, Кэлен тут же посылала своих наступать Ордену на хвост и вонзать стрелы в спину, не позволяя освободиться. В итоге Ордену приходилось забыть о грабежах и вновь переключаться на надоедливую угрозу.

Постоянная дразнящая тактика д'харианцев несказанно бесила Имперский Орден. Солдаты Джеганя считали такой вид боя оскорбительным. Они считали, что настоящие мужчины встречаются в бою в рукопашной и обмениваются ударами. Конечно, их честь нисколько при этом не задевал тот факт, что численностью они во много раз превосходят противника. Кэлен понимала, что прямая схватка окончится кровавой резней и выгодна только Ордену. Ей было глубоко наплевать, что они там думают. Главное — они гибнут.

Чем больше злился и досадовал Имперский Орден, тем нахальней себя вел, бросаясь в оголтелую атаку на хорошо обустроенные линии обороны или бессмысленно вынуждая солдат идти на прямой штурм там, где такая тактика определенно не могла сработать. Иногда Кэлен охватывал настоящий ужас при виде того, как многие сотни наступающих солдат падают под градом стрел, а за ними все идут и идут другие, все увеличивая груды тел на поле боя. Это было сущее безумие.

Д'харианцы тоже несли потери: несколько тысяч убитых и тяжело раненных. Однако по прикидкам Кэлен и генерала Мейфферта, потери врага составили убитыми и ранеными порядка пятидесяти тысяч человек. Это все равно что раздавить одного муравья в целом муравейнике. Но Кэлен не могла придумать ничего другого, кроме как продолжать в том же духе. Выбора нет.

Кэлен с Карой пересекли человеческую реку, пробираясь к палаткам командного состава с синими вымпелами. Не зная ежедневно сменявшегося цветового кода, отыскать эти палатки было совершенно невозможно. Остерегаясь шпионов, а также из опасения, что вражеские маги могут одним ударом уничтожить целую группу старших офицеров, командный состав проводил совещания в неприметных палатках. Разноцветными полосками были помечены многие палатки — так солдаты обозначали свои подразделения, чтобы быстро находить своих в случае необходимости, когда надо срочно сниматься с места и менять дислокацию. Это и навело Кэлен на мысль помечать офицерские палатки. Цвета менялись часто, так что ни один цвет нельзя было приписать именно офицерам.

В тесной палатке генерал Мейфферт склонился над картой, разложенной на столе. Здесь же находились кельтонец лейтенант Лейден и капитан Эвернати, командующий галеанской группировкой — их привела Кэлен несколько недель назад.

В углу тихо сидела Эди, как представитель магов, наблюдая за происходящим совершенно белыми глазами. Эди ослепили, когда она была еще молодой, и она научилась видеть при помощи своей магии. Эди была очень одаренной колдуньей. И весьма успешно использовала свой дар в военных целях. Сейчас Эди сидела здесь, чтобы волшебство сестер Света служило нуждам армии.

— Зедд отправился проверять южные рубежи, — ответила Эди на вопрос Кэлен.